31 марта в Перми умерла журналистка, главный редактор газеты "Деловой интерес" Анастасия Петрова. Власти заявили, что диагноз, от которого скончалась Анастасия, – двусторонняя пневмония. 2 апреля знакомая Анастасии опубликовала скриншот переписки, из которого следует, что у нее была обнаружена коронавирусная инфекция.

Спустя несколько часов власти официально подтвердили эту информацию: повторный тест показал, что у Анастасии Петровой был обнаружен COVID-19.

Не такая, как все

Анастасия Петрова родилась в 1983 году в Перми в семье известной журналистки Марины Шиловой. По словам друга семьи, Анастасия с детства была уникальной, не такой, как все. В школьные годы она опережала своих сверстников, особенно по гуманитарным дисциплинам, и с детства была конфликтной и неуживчивой. У нее был тяжелый характер, особенно в подростковом возрасте. В 16 лет она решила бросить учебу и уехала в Санкт-Петербург. Анастасия много писала – стихи, фантастическую прозу. Спустя несколько лет решила вернуться в Пермь. В 20 лет вышла замуж, но брак быстро распался. Анастасия осталась одна с двумя сыновьями.

С тех пор Анастасия начала карьеру журналиста. Одно время работала на радиостанции "Эхо Москвы в Перми", затем возглавила газету предпринимателей "Деловой интерес". По словам члена правления Пермского отделения Союза журналистов РФ Татьяны Черепановой, "Деловой интерес" была провластной газетой, но после прихода Анастасии взяла курс на независимость. В интервью изданию "Журналист" она признавалась, что "в конфликтной ситуации, если речь идет о предпринимателе, не нарушающем закон и исправно платящем налоги, мы всегда на стороне предпринимателя".

Коллега Анастасии, редактор сайта "Делового интереса" Светлана Данилова говорит, что "Настя – потомственный журналист, унаследовала от мамы самые лучшие качества и в том числе упорство, с которым шла к цели": "Она умница, светлый человек. Настя всегда была победителем, девушка с обманчивой внешностью барышни, сошедшей с полотен эпохи Возрождения, и жестким стальным стержнем внутри. Казалось, ей все давалась легко, и мало было такого, что не под силу. Поэтому она к этому относилась несерьезно".

Анастасия интересовалась живописью, любила поэзию, занималась акварелью и карандашными рисунками. Татьяна Черепанова добавляет, что для Анастасии главное было – не газета, не журналистика, а стихи. "Жаль, что она полностью не смогла реализоваться. Мне кажется, в ней сочетались жизнелюбие и личная трагедия".

Анастасия была очень общительным человеком. Светлана Данилова отмечает, что у нее было много друзей, "люди в нее влюблялись с первого раза". С детства Анастасия занималась в детской команде "Что? Где? Когда?". А в зрелом возрасте стала играть в интеллектуальные игры. Она была капитаном команды "Деловой интерес" на игре "Интеллектуальная кухня", которая стабильно входила в тройку лидеров. "Главное ее достижение – это дети, – говорит друг семьи. – У нее замечательные, творческие и заботливые сыновья. Любое школьное занятие для них с мамой превращалось в творческий процесс".

Дневник болезни

Друг семьи говорит, что Анастасия часто болела. За последний год она дважды переболела пневмонией, у нее была аллергия на антибиотики пенициллиновой группы. В последний раз Анастасия угодила в больницу 23 марта. Но на этот раз ей не суждено было выздороветь.

На своей страничке в фейсбуке она рассказывала о том, что с ней происходит. Первые признаки заболевания обнаружились 23 марта. В 13:55 она пишет: "Ночью резко поднялась температура, пришли боль в горле и жесткий кашель. Вызвала врача, отчиталась о контактах с прибывшими из-за рубежа (у меня их три, но все прилетели больше, чем 14 дней назад)". В этом же посте она пишет, что сбивает высокую температуру 38,4 градусов ибупрофеном.

Спустя 25 минут она пишет, что к ней приходила участковый врач: "Заходить не стала, спросила на расстоянии в метр про симптомы, пообещала, что мазок на корону придут и возьмут в течение дня и попросила 14 дней или хотя бы до отрицательных анализов из дома никуда не гулять. Сказала: да вы не переживайте, сезон ОРВИ никто не отменял".

В ночь с 23 на 24 марта она пишет, что у нее резко поднялась температура до 39 градусов, сбросить которую она не может ни парацетамолом, ни ибупрофеном: "За мазком никто так и не приехал и не перезвонил, конечно. Соплей нет, кашель есть". Она вызвала скорую помощь, которая ее госпитализировала с подозрением на коронавирусную инфекцию.

В следующем посте она пишет глубокой ночью про неразбериху:

"Что делать – никто, конечно, не знает. Бардак адовый. Сидели с медбратом в скорой во дворе инфекционки, тупили в телефоны. Температуру не сбили – врачи растерялись. Сейчас привезли и госпитализировали в МСЧ №1, ругаются, что инфекционка у себя не оставила. Пугают – вы понимаете, что мы вас тут запрем до второго теста? Всё я понимаю. На градуснике все еще 39. Главный вопрос от скорой – нахрена вы нас вызвали, нам теперь полночи расхлебывать. Инструкций у них нет, кого куда и как везти, никто толком не знает".

Еще позже она написала, что ее положили в отдельный бокс: "Тут три кровати, но лежу я одна. Девочки-медсестры милейшие за окном, как рыбки в аквариуме. Говорят, что из всех палат-боксов сейчас свободна только одна, но все, как и я – в одиночной изоляции. Мне поставили жаропонижающее, дали стандартный набор лекарств от ОРВИ и надели маску кислородную – им не нравится, как я дышу. Впереди две недели или два отрицательных теста на корону".

Через час она написала, что к ней приходили реаниматологи с аппаратом ИВЛ: "Очень классные и профессиональные. Ходят в масках для снорклинга. Померили кислород в артериальной крови, сказали, что я пока в их помощи не нуждаюсь, но вообще – в группе риска. Велели продолжать дышать кислородом. И если что они рядом и будут через пять минут, если мне станет хуже. Рассказали, как лечили свиной грипп и что в основном к ним привозили беременных. Матерились, что скорая на вызова ездит не в полной защите. Когда врач-реаниматолог задумчиво смотрит в распечатку твоего анализа – это вообще-то очень страшно. Температуру сбили до 38".

Утром 24 марта она отмечает, что в больнице нет такого бардака, как в скорой помощи: "В ночи сделали еще кардиограмму и велели спать и звонить медсестре, если станет хуже. С утра взяли два мазка – на грипп и на корону, ну и весь традиционный набор анализов. Теперь – ждать".

Затем она выкладывает фотографии завтрака и отмечает: "Еду с утра, что характерно, принесли в пластиковой посуде. Посуду после нее надо убирать в специальный утилизационный контейнер".

Позже пишет, что у нее были три контакта с приехавшими из-за рубежа – в том числе из Италии, но у них нет признаков заболеваний:

"Ни я, ни врачи не думаем, что это коронавирус – совокупность симптомов позволяет предположить как его, так и обычный грипп. Решение о госпитализации врачи приняли исходя из состояния легких, очень высокой температуры и моего анамнеза – лишний вес и две перенесенные пневмонии. Мазок на коронавирус у меня взяли. Как только будут результаты, сообщу. Что-то закрывать и устраивать повсеместные карантины из-за меня точно не надо, я более чем уверена, что это не коронавирус, а обычное ОРВИ".

Вечером 24 марта Анастасия написала, что после рентгенологического обследования у нее диагностирована пневмония. 25 марта она пишет, что утром подслушала совещание врачей в коридоре: "Если корона не подтвердится, в пятницу отправим домой долечиваться". Там же она написала, что температура держится вторые сутки выше 38: "Чувствую себя так, будто постоянно тону в киселе. Никому поэтому не отвечаю – сил нет. Почти 90% времени сплю. Все время хочу пить. Анализ еще не готов".

26 марта ее интонация заметно меняется, она жалуется: "Медсестры здесь – это какое-то стыдобище. Одна меня зовет жирной распустехой, вторая в коридоре завопила, что ни за что ко мне заходить не будет. Уже сорок минут прошу поменять белье – не могу из-за этого лечь. И ни фига... 38,5–39 – границы моего существования. Теста нет".

Последняя запись в ее фейсбуке датирована этим же днем. 26 марта в 13:13 она написала: "Первый тест на корону – отрицательный". Под тем же постом можно прочитать комментарий, датированный 29 марта. У нее спрашивают, как тест на коронавирус, она отвечает, что он отрицательный. А на вопрос, почему она не объявляет об этом, Анастасия отвечает, что ей трудно писать, а температура держится.

31 марта Анастасия скончалась. В последние дни она была подключена к аппарату искусственной вентиляции легких.

Власти сначала отрицают, а потом подтверждают коронавирус.

Министр здравоохранения Пермского края Оксана Мелехова на пресс-конференции сказала (на 52-й минуте), что Анастасия находилась на лечении в краевой инфекционной больнице.

"Крайне скоротечное течение заболевания. Рабочий диагноз – пневмония. Мы ждем результатов исследования, чтобы определить тип возбудителя. Как только он будет определен, мы доведем до сведения. Анастасия наблюдалась у нас, как приехавшая из европейских стран. Все контактировавшие с ней определены. Они находятся в изоляции. У них проведен забор мазка на коронавирусную инфекцию. Проведены все эпидемиологические мероприятия. Первый результат [теста] был сомнительный, для чего были направлены анализы в федеральный центр, как предписывает нам порядок. Нам нужно время, мы сообщим все подробности", – сказала Оксана Мелехова.

Утром 2 апреля подруга Анастасии журналист Юлия Балабанова разместила в фейсбуке пост со скриншотом переписки с Анастасией.

"Публикую фрагмент нашей переписки. Настя знала, что второй тест на коронавирус у неё положительный. Почему об этом нам не говорят её врачи, я не понимаю. Думаю, сейчас важно, чтобы со всех сторон была обеспечена максимальная прозрачность и полнота данных", – написала она.

Юлия Балабанова воздержалась от комментариев РС, сказав, что скриншот – это вся информация, которая у нее есть. По словам собеседника, который знаком с ситуацией, в последние дни Анастасия Петрова была подавлена, она понимала, что, если расскажет о своем диагнозе, то начнется огромный шум. Единственное, чего она хотела, – это чтобы ее оставили в покое. "Возможно, она решила написать в личном сообщении о своем диагнозе тем, с кем она контактировала, чтобы предупредить о потенциальной опасности", – сказал источник.

Спустя несколько часов министерство здравоохранения Пермского края подтвердило, что Анастасия Петрова скончалась от двухсторонней пневмонии, вызванной коронавирусной инфекцией.

Что произошло? Версии

Пермский журналист Валерий Мазанов считает, что история с умолчанием диагноза Насти Петровой очень важна. Поскольку из нее следует, что реальное число заболевших много больше, чем гласит официальная информация.

"Скрывая такую информацию, ответственно-безответственные лица ставят под удар десятки, сотни, тысячи людей. Ведь если у человека "пневмония", его контакты никто не проверяет. Становится более понятным фактически военное положение, устроенное властями. Они знают реальную картину и ее перспективы, а также знают реальное состояние нашего здравоохранения. Окончательно понятно, что каждый сам за себя перед угрозой заражения. Никто не поможет, не вылечит, и даже в справке о смерти напишут другой диагноз", – говорит он.

Руководитель фонда "Дедморозим" Дмитрий Жебелев, который с недавних пор является членом оперативного штаба по предотвращению коронавирусной инфекции в регионе, был хорошо знаком с Анастасией Петровой. Он говорит, что сначала видел несколько ее записей в фейсбуке о болезни. А потом получил сообщение, что "в Пермском крае девушка 1983 года рождения с подозрением на коронавирус совсем плохая, лёгких почти не осталось".

"Обсудили, что можно сделать, но лучшие врачи и вся новая техника уже были в деле, федеральные центры в таком случае, помимо консультаций, бесполезны, других альтернатив не было, оставалось только надеяться на медиков и ждать", – рассказывает он.

По его словам, как только он увидел новость о смерти Насти, он сопоставил ее посты и сообщение про девушку.

"Сразу связался со здравоохранением, спросил – не случилась ли у нас первая смерть от коронавируса. Подтверждённой информации не было, конкретно по пациентке 1983 года рождения были местные тесты (об итогах которых сообщают больному), и ожидались результаты перепроверки от Роспотребнадзора РФ, потому что без них официально ничего не считается", – говорит он.

Дмитрий Жебелев подтвердил, что только 2 апреля пришло подтверждение от федерального Роспотребнадзора, после которого Минздрав Пермского края получил формальное право сообщить публично о причине смерти:

"Посмотрел бы я на них, если бы они сообщили раньше, как многие требуют, а потом получили от референсной лаборатории отрицательный ответ. У меня вывод такой: если кто-то считает, что власти намеренно чего-то скрывают в статистике заболевших и умерших, думает, что их у нас намного больше, – оно и к лучшему. Во-первых, потому что по факту их действительно может быть намного больше, этого сейчас никто не знает. А в-главных, потому что это, может, хоть кого-то заставит сократить число своих социальных контактов из-за страха заразиться", – заключил он.

На заседании оперативного штаба по предотвращению распространения коронавирусной инфекции врио губернатора Пермского края Дмитрий Махонин, узнав, что журналистка умерла от последствий коронавируса, сказал:

"Мы должны говорить людям правду, потому что, если человек будет знать, что он контактировал с заболевшим, он обратится в больницу, отправится на карантин и не заразит других! Вранья я здесь не допущу, особенно это касается работы регионального Минздрава. О подтверждённых случаях пациентам и общественности необходимо рассказывать оперативно".

В Пермском крае зафиксирован 21 случай заболевания коронавирусом, помимо Анастасии Петровой, два человека умерли, один – выздоровел, еще 3511 человек без симптомов ОРВИ находятся на самоизоляции.

Со 2 апреля в Пермском крае введен режим полной самоизоляции. Людям запрещается покидать места проживания в городе или на даче. Города патрулируют полиция, Росгвардия, казаки и народные дружинники.