Коронавирус закрыл границы России в марте, заперев внутри страны миллионы трудовых мигрантов, ставших в одночасье безработными. До сих пор значительная часть не может вернуться на родину. С 8 сентября министерство транспорта Узбекистана каждый день организует вывозные чартерные рейсы из Санкт-Петербурга, Москвы и других городов, но в ожидании отправки тысячи узбеков остаются в России без еды, жилья и медицинской помощи.

В Самарской области под поселком Кинель в палаточном лагере живут несколько тысяч граждан Узбекистана. Из-за того что границы закрыты, с начала сентября их вывозят специальным поездом один-два раза в неделю. Корреспондент Радио Свобода побывал в Кинеле, когда погода ухудшилась и в лагере мигрантов начались массовые простуды.

"Вы окажетесь на улице"

Узбеки стали приезжать в Кинель после того, как прошёл слух, что именно отсюда транзитом через Казахстан можно добраться до Узбекистана. Границы обеих стран закрыты. Когда люди приехали и поняли, что никаких поездов не планируется, они устроили себе временное жильё прямо на территории вокзала в Кинеле.

Через несколько дней мигрантов скопилось так много, что правительство Самарской области поручило разбить палаточный лагерь "для временного размещения людей". В пресс-службе правительства уверяли, что мигранты обеспечены всех необходимым: "Лагерь обеспечен питьевой водой, электроэнергией, туалетами и умывальниками, отдельной бригадой медиков и охраной силами полиции и добровольной народной дружины. Работает автолавка с продовольственными и непродовольственными товарами первой необходимости".

Правительство области договорилось о специальных поездах для вывоза мигрантов. С 7 сентября они начали увозить по 800–1000 человек один-два раза в неделю, но каждый день в лагерь прибывают новые люди.

Днём 19 сентября на вокзале в Кинеле необычно много полицейских. Они стоят у обоих концов моста через железнодорожные пути. А напротив входа на вокзал припарковались два полных КамАЗа Росгвардии.

Все они следят за колонной узбеков, которая медленно движется через мост к поезду до Ташкента. На мосту их встречают два человека в защитных костюмах, прыскают на руки антисептик и пропускают к поезду. Когда я прохожу мимо и смотрю вниз, где узбеки загружаются в поезд, человек в защитном костюме говорит: "Братан, лучше здесь не дыши".

К лагерю нужно ехать на такси. Он стоит на съезде с трассы, мимо него не ходит общественный транспорт. На пути к лагерю стоит патруль. Проверяют каждую машину. Показываю мешки с тёплыми вещами и подушками, которые привёз с собой из Самары отдать мигрантам.

С одной стороны лагеря поле подсолнухов, с другой – озеро. У озера – большие палатки, там находится администрация лагеря. В центре – плац, на котором ежедневно проходят переклички, так формируются автобусы для отправления на поезд. За плацем рядами стоят палатки на 20 человек. Их поставили за бюджетный счёт, когда разбивали лагерь. Здесь живут человек 800. А вокруг – сотни обычных палаток.

На входе в лагерь Людмила Мельниченко – волонтёр из посёлка Кинельский – фотографирует вновь прибывших мигрантов. Вторую неделю она помогает приехавшим в лагерь и рассказывает о жизни мигрантов на свой страничке в фейсбуке. За это время ей удалось запустить в соцсетях сбор денег (сейчас он приостановлен до понедельника). Теперь она каждый день закупает лекарства, еду, собирает тёплую одежду и привозит в лагерь.

Вновь прибывшие рассказывают, что приехали из Дагестана, где работали на стройке, а в лагере их не регистрируют. Людмила просит записать свой телефон.

– Мне человек в фейсбуке писал, что нужны строители. Я вас попытаюсь устроить, – обещает она. – Помогу найти его, попытаемся договориться. А то вы можете оказаться на улице.

Регистрацию новых мигрантов в лагерь закрыли 18 сентября. Новых приезжих перестали пускать. Об этом пока мало кто знает, поэтому мигранты продолжают приезжать в Кинель.

Кашель и скотч

На окраине лагеря соорудили мечеть – по сути, это небольшой навес, под которым лежат продукты и привезенная теплая одежда, возле входа готовят еду. Здесь служат представители духовного управления мусульман Башкортостана. Волонтер Тимур Давлетбаев объясняет, что имам вернулся в Башкирию, а он временно за главного.

– Кто-то из наших увидел в интернете про лагерь, проверили информацию и решили ехать. Мы приехали, чтобы просто помочь. В Башкирии такой же лагерь, только у нас киргизы. В лагере стоят палатки с обогревом, организовано питание. Здесь этого не хватает, – говорит Давлетбаев.

Быт при мечети чётко налажен: одни привозят продукты, другие готовят еду, вместе с жителями лагеря собирают мусор на территории. Сейчас привезли доски и планируют построить небольшую столовую. Пока жители лагеря едят в палатках и на улице.

Кроме волонтёров из Башкирии, в лагерь один раз приезжали представители Самарской общественной организации таджикистанцев "Пайванд-Единство". Привозили продукты: дыни, яйца и фрукты. Приезжали представители общественной организации казахов "АК ЖОЛ" – привезли продукты и одежду. Почти каждый день в лагерь с женой и помощниками из Отрадного (город в Самарской области) приезжает Мурат Тургиев. За день они делают по несколько казанов плова и раздают бесплатно.

Одеть и накормить всех в лагере, конечно, не получается. Мигранты ходят на рынок, который узбеки организовали на территории лагеря. Цены здесь в два-три раза выше, чем в Кинеле. Но делать нечего, приходится покупать.

Иду между одинаковых палаток, взятых, по словам обитателей, на местном рынке. В каждой помещается по два-три человека. Люди выглядывают, когда я прохожу между рядами с мешком одежды. Мужчины не просят, показывают на женщин, те принимают кофты и сразу кладут на голый пол своей палатки. Рядом с каждой палаткой гора веток, брёвен и палок. У входа небольшие ямки – в них разводят костёр, чтобы согреться. С подушками и одеялами в лагере большой дефицит. Спрашиваю, есть ли беременные, из палатки выглядывает женщина, отдаю ей подушки.

Сверху палатки обтянуты целлофаном – так спасаются от дождя. С разных сторон раздаётся звук рвущегося скотча. Небо синеет, в лагере готовятся к дождю и укрепляют целлофановую крышу.

"Работал бы в лагере доктор"

Дни в лагере проходят однообразно – не пропустить перекличку, узнать свой номер в очереди на поезд, приготовить поесть, заготовить дров на ночь и не заболеть. У большинства жителей лагеря больной вид. С середины сентября в Самарской области резко похолодало. И если в палатках ещё можно согреться, закутавшись в кофты и куртки, подаренные волонтёрами, то мыться приходится в деревянной кабинке на улице, которую установили ещё летом. Впрочем, вскоре она тоже стала использоваться как туалет.

Елена Воробьева – ещё один волонтёр из посёлка Кинельский. У нее трое детей, она оставляет их с бабушкой и дедушкой и едет на несколько часов в лагерь – раздавать еду и лекарства. Сейчас она вместе с Мельниченко стоит возле палатки под номером 20, где живёт парень, который второй день мучается с флюсом. Сильно раздутая правая щека сразу выделяет его среди тысячи похожих друг на друга лиц. Молодой узбек не знает русского и объясняется через переводчика. Говорит, что у него поезд 23 сентября, и деньги остались только на билет. Волонтеры уговаривают его обратиться к врачу.

– Во-первых, это очень опасно, нужно срочно ехать к стоматологу-хирургу, – Людмила просит перевести эти слова на узбекский. – Тебе в поезде ехать двое суток. Если начнётся заражение, тебя снимут в Казахстане.

Переводчик спрашивает, сколько ему надо будет платить зубному. Людмила обещает заплатить из собранных в соцсетях средств. Парень смотрит недоверчиво, но собравшиеся вокруг узбеки помогают его уговорить.

Когда Елена даёт ему обезболивающее, другие узбеки замечают, что раздают лекарства, и собираются у палатки. Они просят таблетки от кашля, изжоги и боли в животе. Елена раздаёт по половине пластинки, чтобы хватило на всех.

– Работал бы в лагере доктор, – сетует Людмила. – Вчера в обморок упали три человека. Их товарищи ко мне подбегают, просят таблетку. Я спрашиваю: низкое давление или высокое? Никто не знает. И непонятно, какую лучше таблетку дать. Но, к сожалению, по положению, медицинское обслуживание предусматривает только услуги скорой помощи. Они молодцы, приезжают быстро.

"Весь поезд махал руками"

Людмила и Елена хотят успеть к поезду – передать в дорогу маски. По пути из лагеря мы проходим мимо административных палаток, поставленных "спиной" к лагерю. Возле припарковались несколько машин полиции, Росгвардии и машина для разгона протестующих с водомётом и тараном.

Уезжаем из лагеря под мелким дождем. Через несколько минут он усиливается до ливня с ветром. Через капли на окне Людмила смотрит на лагерь. Потом отворачивается и говорит, что лучше не смотреть, а то заплачет.

Поезд отходит в шесть, мы подъезжаем к половине шестого. Возле вокзала остаётся один КамАЗ росгвардейцев. Полицейских по-прежнему много. Все узбеки давно в поезде, двери закрыты. Один из них выходит, чтобы принять "передачку" – две тысячи масок, остальные машут через запотевшие окна. Поезд трогается. Людмила не выдерживает и начинает плакать. Дождь не прекращается.

18 сентября губернатор Самарской области Дмитрий Азаров провёл заседание регионального штаба по предупреждению завоза и распространения новой коронавирусной инфекции. Как сообщает пресс-служба губернатора, среди прочего, обсудили ситуацию с организацией вывозных рейсов для граждан Узбекистана.

– Для них оборудован временный пункт пребывания в Кинельском районе, сейчас, с наступлением холодов, там приняты меры для организации обогрева. Для доставки мигрантов в Узбекистан уже отправлено 8 поездов, запланированы еще 4 (19, 23, 26 сентября и 5 октября. – РС).

Во избежание прибытия большего числа трудовых мигрантов, а также в целях снижения рисков возникновения очагов заболевания в лагере, на въездах в Самарскую область возобновлены контрольные посты. Работа по организации вывоза трудовых мигрантов ведется на федеральном уровне, создана специальная рабочая группа, сообщает правительство области.