5 ноября находящимся на территории Европейского союза обладателям белорусских паспортов было отказано в возможности пересечения сухопутной границы этой страны. Это распоряжение администрации Александра Лукашенко не только нарушило базовые права граждан, но и фактически поставило временно выехавших в страны ЕС белорусов в положение нелегалов с просроченными документами. Граждан Беларуси игнорируют в консульских отделах посольств, однако они получают поддержку от правительственных структур и общественных организаций в странах своего пребывания. Это особенно заметно в Польше, на территории которой с августа по середину ноября оказалось примерно полторы тысячи граждан Беларуси, выдавленных из страны или бежавших из неё.

Ясно, что базовые проблемы беженца приблизительно одинаковы везде. Какой юридический статус готово предложить принявшее их государство? Сколько затруднительным будет на первых порах доступ к медицинской помощи? Кто за неё заплатит? Как скоро выдадут документы, необходимые для легальной работы или учебы? Откроют ли беженцу банковский счет? Можно ли рассчитывать на помощь от диаспоры? Но есть также и местная специфика – насколько выраженной эмпатии и солидарности пострадавшие от лукашенковских дубинок могут ожидать в стране, которая сама погрузилась в глубокий политический кризис, едва при этом справляясь со все растущим числом заражений COVID-19. Обо всем этом я беседую с покинувшим Беларусь в 2010 году оппозиционным политиком Алесем Зарембюком, председателем правления фонда "Белорусский дом в Варшаве".

– "Белорусский дом в Варшаве" был основан как культурно-образовательная институция, но в последнее время он всё больше занимается помощью соотечественникам. Можно ли считать, что правозащитная и гуманитарная деятельность превратились в самую важную часть вашей работы?

– Та поддержка, в которой оказавшиеся в последние месяцы в Польше белорусы нуждаются и которую мы им оказываем, изначально не была нашим приоритетом. "Белорусский дом" со времён открытия в 2011 году видит главной своей задачей развитие и поддержку гражданского общества Беларуси. Из года в год мы делали акцент на культуре, образовании и информировании медиа общественного мнения Польши и ЕС о происходящем в Беларуси. Я не сказал бы даже, что здешняя диаспора была нашей основной целевой группой – во всяком случае до 2017 года, до того момента, когда она начала быстро расти.

И до сих пор мы не перестаем стимулировать внимание к белорусским событиям. Одна из недавних крупных акций – рассылка в День матери, 14 октября, в ведущие мировые СМИ свежих фотоснимков, сделанных на улицах Минска и других белорусских городов. Гражданское сопротивление в Беларуси продолжается уже слишком долго, чтобы удерживаться на первых полосах влиятельных газет, в мире много чего происходит. Но ведь белорусское противостояние никуда не исчезло, число жертв насилия растёт. Немало избитых, покалеченных, фактически выброшенных из своей страны белорусов оказалось в Польше. Ясно, что в столь заметно изменившейся реальности гуманитарная составляющая нашей работы заметно расширилась. Но важно также понимать, что роль "Белорусского дома" – помощь пострадавшим, а не содействие их постоянному пребыванию в Польше. Потому что мы не хотим, чтобы наши люди покидали Беларусь.

– Этого, похоже, добивается Лукашенко.

– О да! Лукашенко вполне бы устроила полупустая страна, выезжают-то самые активные. Конечно, такой дикости, как закрытие западных границ Беларуси для въезда ее граждан, прежде не случалось, но и объективно новых идей у Лукашенко нет. Похожая риторика звучала и десять лет назад, когда эмигрировал я. Уже тогда "Батька" рассчитывал, что мы быстро интегрируемся в польское общество, займемся кто чем, станем переводить, строить, подметать, откроем фирмы, пойдем учиться…

– ​…и, возможно, забудете о прежней жизни.

– Да, так ему хотелось думать. Но реальность, как водится, оказалась иной. За без малого тридцать лет правления Лукашенко в мире оформилась огромная и очень сплоченная белорусская диаспора. Даже наша команда до недавнего времени не вполне представляла себе её размеров, степени организованности и масштабов кредитоспособности. Думаю, что для нас это открытие стало не менее ошеломительным, чем для многих влиятельных европейских политиков.

– ​Какие виды помощи предлагаете вы находящимся в Польше
белорусским гражданам?

– Мы оказываем визовую поддержку, оплачиваем транспортные расходы, компенсируем страховку, и прежде всего, медуслуги на территории Польши. У пострадавших белорусов теперь есть доступ к лучшей польской клинике, варшавскому госпиталю МВД. Кроме того, наши граждане могут пройти курс реабилитационной терапии в санаториях – от массажей до грязевых ванн, всё зависит от характера и степени увечий либо глубины психических потрясений. У кого-то никак рука не разрабатывается, а кто-то и вовсе в инвалидной коляске. К счастью, таких немного. Но кто поручится, что их не станет больше? Есть люди, которые уже два месяца в санатории, но дисфункции всё еще не преодолены. Есть также и те, кто просто не могут прийти в себя от шока. Попав в санаторий, они могут без спешки сориентироваться, в какие двери стучаться дальше: добиваться ли получения статуса беженца или, найдя подходящее занятие, подать документы на рабочую визу. Либо пойти учиться по стипендиальной программе имени Кастуся Калиновского (эта финансируемая из госбюджета Польши образовательная программа для молодежи, не принятой или отчисленной белорусскими вузами по политическим мотивам, существует с 2006 года. – ​РС). Если раньше польская администрация требовала от заявителей серьезных доказательств преследований за инакомыслие, то теперь процедура значительно упростилась...

– ​Как много бенефициаров у вашей программы поддержки?

– Около 150 человек. Насколько можем, стараемся проверить каждого обратившегося: к сожалению, бывали случаи, хоть и редкие, когда граждане пользовались одновременно нескольким программами в разных фондах.

– ​А много ли вообще в Польше фондов, занимающихся помощью белорусам?

– Точную цифру не назову, но мне известно, что только в период с августа по октябрь в Польше зарегистрировано не менее десятка гуманитарных инициатив, ориентированных на поддержку наших граждан. Активны и белорусы из диаспоры, и поляки, трудно даже сказать, кто в большей степени. И те, и другие предлагают жилье, работу, материальную помощь. У каждой общественной организации своя "делянка", своя целевая группа. Например, наша программа не охватывает уже попросивших о статусе беженца. А есть фонды, поддерживающие именно их.

– ​Является ли статус беженцев единственным легальным, на который могут претендовать сегодня белорусы в Польше? В Литве, например, сосуществуют две модели: наряду со статусом беженца есть ещё и статус лица, находящегося под гуманитарной защитой. Если первый оформляется исключительно на литовской территории, то для второго достаточно получения в любом консульском отделе так называемого гуманитарного коридора. Фактически это отметка в специальной базе данных, дающая право безвизового въезда в Литву.

– Диверсификация существует и в Польше. Здесь даже три статуса. Есть так называемый статус политэмигранта, я бы сказал, это своего рода премиум-класс. Решение о предоставлении такого статуса принимает не только Департамент по делам иностранцев, но также и МИД, а получение автоматически даёт 10-летний вид на жительство. На моей памяти такой чести удостоили, кажется, только двух белорусов. Далее следует более демократичный и доступный статус беженца. Никаких решений МИД он не требует, но и вид на жительство обеспечивает лишь двухлетний, с возможностью первого продления ещё на три года.

Вероятно, наиболее близкий польский аналог литовского статуса лица, находящегося под гуманитарной защитой, – так называемый pobyt tolerancyjny, то есть пребывание в стране по гуманитарным причинам. Правами резидента он не наделяет, но позволяет легально работать или учиться. Получить этот статус и проще, и быстрее, а попросить о нём можно, даже если по каким-либо причинам в статусе беженца отказано. Что же до сроков, то, помнится, и я сам, и другие беженцы из моей волны ожидали решения от девяти месяцев до полутора лет. Из сотни белорусов, попросивших о статусе беженцев после 9 августа, дня выборов в Беларуси, на данный момент резолюции не получил ещё никто.

– ​Есть ли доля государственных дотаций в средствах, которыми оперирует "Белорусский дом"?

– Ещё совсем недавно её не было, пополнение шло исключительно за счет краудфандинговых кампаний; деньги собирались также во время концертов и других акций, в организации которых мы участвовали. Ясно, что тем гражданам, у которых пока нет счетов в польских банках, подъемные приходится выдавать наличными. Но сейчас всё чаще банки идут белорусам навстречу, открывая счета с минимумом формальностей, вплоть до того, что хватает одной только визы в паспорте. Что же до господдержки, то мы её почувствовали только в прошлом месяце. Из 50 миллионов злотых, обещанных кабинетом Матеуша Моравецкого на помощь белорусским беженцам, пока выплачена очень небольшая часть, и выплачена не одним нам. Частные и общественные пожертвования по-прежнему преобладают в наших активах. Но даже и несколько выросшие доходы пока что едва поспевают за расходами.

– ​В "старом" ЕС распространено мнение, что активное участие правительства Польши в судьбах беженцев из Беларуси в определённой степени продиктовано стремлением "отыграть" серьёзные репутационные потери – в частности, связанные с категорическим отказом Польши принимать сирийских беженцев в 2015 году...

– Да, многие считают, что польское лидерство в поддержке белорусов – элемент правительственной пиар-стратегии. Но не стоит забывать, что практика предоставления убежища политическим оппонентам Лукашенко в этой стране не нова; в этом смысле действующее правительство продолжает линию предыдущих. Столь широко открытых дверей, как сейчас в Польше, конечно, не было, но сегодня это прежде всего реакция на обострение кризиса в Беларуси. Вместе с тем я не стал бы сбрасывать со счетов также и личного энтузиазма премьера Моравецкого. Мы встречались с ним, и у меня была возможность убедиться, что для него сопротивление белорусского гражданского общества – не просто серьезный политический кризис в соседней стране. Это ведь ещё и очень чувствительная лично для него тема, учитывая опыт юности самого Моравецкого в эпоху "Солидарности". В 1988 году его отца, одного из ключевых деятелей "Солидарности", выдворили из социалистической Польши – сначала выпустили в заграничную поездку, но затем, отобрав паспорт в варшавском аэропорту при попытке возвращения, депортировали авиарейсом в Вену. Лукашенко, конечно, действует гораздо топорнее, но в целом похоже.

– Польша сама находится в непростой внутриполитической ситуации. Самую высокую после 1989 года волну протестов, накрывшую страну 22 октября этого года и до сих пор не спадающую, проправительственные СМИ подают как финансируемую из-за рубежа. И не нужно быть депутатом Сейма от оппозиции, достаточно просто следить за новостями – и заметишь сходство с тем, что утверждают лукашенковские телеканалы. Пожилые варшавяне уже шутят, что давно забытый "передовой опыт с востока" начал потихоньку возвращаться. Влияет ли, по-вашему, опыт протестующих белорусов на стилистику гражданских акций, продолжающихся по всей Польше?

– Да, конечно. Дело не в одном только Консультативном совете, который, цитируя спикера Общепольского женского забастовочного комитета, "создан по белорусскому образцу". Белорусское "ноу-хау" в здешних протестах очень заметно, по крайней мере нам. Безусловно, польская традиция гражданского неповиновения едва ли не самая старая и богатая в Центральной и Восточной Европе, но в какие, скажите, времена в этой стране пешеходы блокировали дороги в таком масштабе, как видели мы это в последние недели? Кто-нибудь мог помыслить, что кроме метро и электричек остановится вся Варшава?! В Беларуси же блокировка дорог митингующими – дело настолько привычное, что, кажется, ни одна большая демонстрация без этого не обошлась... Взгляните только на все эти развеселые, хлесткие и очень изобретательные баннеры вокруг, прислушайтесь к возникшему в мгновение ока протестному фольклору….

– Отказываете полякам в креативности?

– Знаете, мне кажется, что сравнительному анализу протестного творчества по разные стороны брестского КПП еще посвятят не одно исследование. Но несомненно главное, чему молодые польки и поляки с их ртутным темпераментом, похоже, стараются сейчас научиться у белорусов, – терпеливость и упорство. Потому что, как видим, блицкрига не случилось – ни там, ни тут. То, что белорусы невероятно терпеливы, всем известно давно. Отчасти по этой причине наша страна столько лет числилась в списке политически безнадежных. Но август 2020 стал точкой невозврата, и теперь вся редкостная белорусская терпеливость, вся наша эпическая выносливость обратились против режима… Увы, последние события подтверждают, что марш будет долгим.

Да, я готов повторить вслед за журналистом и активистом польского меньшинства Беларуси Анджеем Пачобутом: "Лукашенко – президент ОМОНа", никакие иные социальные группы его не поддерживают. Но у нас есть серьёзная проблема: оппозиция слабо структурирована. Считаю, что именно это сильно помешало быстрой победе. Ультиматум был объявлен, но его не подкрепили на местах действия хорошо обученных оппозиционных групп, как было в той же Польше времен "Солидарности". В Беларуси так не случилось, и в результате мы идем долгой дорогой народной войны со всеми ее ухабами. И впереди у нас – изнурительная "партизанская" борьба.

Альтернатив ей нет: никто и никогда не простит Лукашенко ни избитых стариков, ни женщин, которых волокли за волосы по асфальту, ни прочих "подвигов" так называемых силовиков. Но на дворе уже не 1980-е годы с тогдашними координационными сбоями из-за телефонной прослушки и "хвостов" за связными. Даже не 2010-й, когда мы с друзьями печатали и вручную разбрасывали листовки и газеты. Сейчас нужен один клик – и вся нужная информация разлетается по телеграм-каналам… Пока мы тут беседуем, поселившаяся в соседней комнате команда NEXTA продолжает практически беспрерывную работу. Только у них – более двух миллионов прямых подписчиков. Девяти лет, понадобившихся в свое время "Солидарности" для победы, мы Лукашенко определенно не обещаем. И полупустой страны он тоже не получит, – уверен работающий в Польше белорусский политический активист, председатель правления фонда "Белорусский дом в Варшаве" Алесь Зарембюк.