Мой старинный товарищ, ленинградский филолог и американский дипломат Илья Левин провел много лет в самых опасных точках планеты вроде Афганистана и Ирака. Сейчас он живет в Вашингтоне. Вот что он мне написал: "Такого здесь еще никогда не видели. Металлические ограды, бетонные барьеры (Jersey barriers), блокпосты. В центре города полицейских, сотрудников секретных служб и солдат Национальной гвардии больше, чем прохожих. 13 станций метро закрыты, автобусы изменили маршруты и объезжают центр стороной. Центральная часть города разделена на две части: "красную зону" и "зелёную зону". Эти термины знакомы всякому, кто, как я, служил в Багдаде. Похоже, что там побывал и кто-то из секретной службы, которая руководит мерами безопасности в эти дни. Сообщают, что в город направлены 35 тысяч солдат Национальной гвардии. Рестораны собирают пожертвования на пиццы, чтобы угостить солдат”.

Установите Мобильное приложение Радио Свобода

Установить

Читайте Свободу в Телеграме

Войти

Подпишитесь на Свободу в Google новостях

Подписаться

Звучит жутко, но оправданно. Не зря некоторые конгрессмены надели пуленепробиваемые жилеты, вспоминая, как они им пригодились бы две недели назад. К счастью, обошлось без инцидентов, но тень беспорядков лежала на всём. В опустошенной угрозами столице страны Джо Байдена ждала не толпа поклонников, а заменившие её 200 тысяч флагов, представляющих 50 штатов и шесть территорий США.

Сама церемония выглядела как на "Оскаре": всё для телезрителей. И мы не подкачали, не отрываясь от экрана. Страна следила за 46-м президентом – кто с надеждой, кто с огорчением, но все с пристальным вниманием, которое оправдывала ситуация. Захват Капитолия сторонниками проигравшего президента не только потряс Америку, но и обнажил нерв демократии. Путч, уникальное событие для истории республики, вернул исконный смысл привычному, помпезному, почти декоративному ритуалу.

Виктор Шкловский называл это остранением: задача искусства вновь сделать камень каменным. Цель американской политики сегодня – реанимировать стёртые от давнего употребления фундаментальные истины. В первую очередь напомнить о хрупкости демократии, которая всегда нуждается в безоговорочной защите государственных и общественных институтов. На два с лишним месяца, прошедшие от выборов до инаугурации, пришлось грандиозное испытание системы, созданной два с половиной века назад гениальными людьми в париках, которых принято звать “отцами-основателями”.

Написанная ими при свечах конституция – договор, который Америка заключила сама с собой. Могущество этого документа может быть незаметно в обычные дни, но он бесценен в кризис. Я помню, как удивились американцы, когда живший тогда в Вермонте Александр Солженицын пожаловался на “юрократию” – повсеместное присутствие юристов, без которых не обходятся не только политика и экономика, но и частная жизнь, впускающая в себя такой сомнительный артефакт, как брачный контракт. Но безоговорочное уважение к закону – не роскошь, а необходимое условие. К Алексею Навальному, скажем, в России относятся по-разному: восторженно, уважительно, отрицательно, с подозрением, безразлично. Но никто – ни сверху, ни снизу, ни в середине – не верит в объективность и независимость суда, который распоряжается его судьбой.

Смотри также

Джо Байден принёс присягу в качестве 46-го президента США

Именно свободные от давления власти суды и спасли американскую республику. Старейшая в мире американская демократия устояла, выдержав экзамен, но мирная передача власти оказалась не совсем мирной. Попытку переворота 6 января, которой, в сущности, завершилась беспрецедентная по накалу избирательная кампания, осудили 9 из 10 американцев, и я не могу себе представить оставшихся, разве что к ним относятся отшельники, не слышавшие о вторжении в Капитолий и не видевшие тех, кто это сделал.

Тем не менее около половины избирателей-республиканцев так и не примирились с победой Байдена. Об этом была первая речь только что принявшего присягу президента. Ее центральная тема – единство: e pluribus unum. Байден перевел этот латинский девиз обещанием быть президентом для всех, ибо душа нации неделима. Мы не обязаны соглашаться друг с другом, говорил он, но споры не должны обращать нас во врагов, ибо мы хорошие люди и хотим одного и того же: мира, здоровья, достатка и прогресса для одной на всех страны. Лекарство от настигшей общество в последние четыре года болезни – правда взамен "постправды" и уважение к явным, а не "альтернативным фактам".

Лучше всех Байдена слушали и понимали три президента: Билл Клинтон, Джордж Буш и Барак Обама. Я-то помню, какими ожесточенными дебатами сопровождалась победа каждого. Но теперь всё в прошлом, и знатные пенсионеры, веселясь и сплетничая, толпились в коридорах власти, о которых каждый, отслужив стране два срока, знал всё. Когда инаугурация завершилась, мне показалось, что вся страна разом выдохнула: обошлось, все прошло как всегда, а значит, Америка вернулась к норме. Только выключив телевизор, я сообразил, что никто ни словом не упомянул предыдущего президента. Его время наконец кончилось.

Александр Генис – нью-йоркский писатель и публицист, автор и ведущий подкаста и радиопрограммы Радио Свобода "Генис: Взгляд из Нью-Йорка" ​

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода