В центре внимания – обыски и задержания в редакции студенческого издания DOXA (до 2019 года выходило в Высшей школе экономике, с тех пор работает автономно).

Повод для атаки – видеоролик с призывом к власти не запугивать студентов, который теперь квалифицируется как вовлечение несовершеннолетних в опасные действия.

Гасан Гусейнов:

Сначала редакцию студенческого журнала DOXA выгнали из университета. Началась самостоятельная свободная жизнь. И вот теперь в редакцию пришли с обыском и в 6 утра задержали сотрудников редакции. Армен Арамян и коллеги, лучи поддержки всем вам!

Сергей Ерофеев:

Логика перехода российской властной системы к силовому режиму работает как положено. Сегодня в 6–6.30 утра "черные воронки" (которые, согласно Путину, "пиши что хочешь, они за тобой не приедут") ворвались по списку домой и в офис к редакторам студенческого журнала DOXA*. Докса уже стала выдающимся проектом, теперь она на глазах входит в новейшую историю России.

Олег Козырев:

Когда я был студентом в ТСХА я сам, вместе с друзьями, издавал информационный листок. Тогда он был подпольным, печатали мы его на печатной машинке, расклеивали по ночам на стенах корпусов академии.
Я не хочу, чтобы студенческие издания опять печатались и распространялись по ночам. Студент ночью должен спать, днем учиться, а вечером, если хочет, издавать свободно какие угодно издания. Его вольное студенческое право.

Елизавета Осетинская:

Докапываться до студентов это стыд и срам. Высказывать свою точку зрения и вообще думать, думать по-разному, это фундаментальный принцип высшего образования. Я сейчас какую-то дикую банальщину несу, даже неудобно, правда. А приходится. Тьфу, какой-то карикатурный 19й век из рассказов про охранку и глупого городового. Поддержка Дохе

Николай Рыбаков:

Следуя логике событий, #маразмкрепчал настолько, что скоро цензуре будут подвергаться стенгазеты в школах и детских садах, на которых сотрудники в штатском узреют призывы к незаконным действиям.

Даша Гуськова:

За шутками о грядущих обысках в школьных стенгазетах не стоит забывать, что студенческие журналы в России в большинстве своем уже давно пишут разве что про фестиваль варенья и дни открытых дверей. Докса же старается делать качественную журналистику.

Кирилл Мартынов:

Судя по тому, что обыск прошел и в редакции DOXA, расположенной в обычной съемной квартире, силовики уже некоторое время следили за студенческим журналом. Это высокое признание работы бывшего студенческого проекта ВШЭ, заря нового мира, повторение XIX века.
Остается только посочувствовать тем аполитичным коллегам, которые после всего этого останутся на свободе - на такой свободе.

Виктор Горбатов:

Армен и его единомышленники с нуля создали концепцию нового студенческого медиа - журнал DOXA всегда имел свой голос и не боялся говорить на "сложные" темы. Журнал писал о харассменте и об уязвимости студентов, страдающих психологическими расстройствами. О ректорах-плагиаторах, политических преследованиях и о махинациях с целевым набором в различных российских вузах.
В 2020 году DOXA первая опубликовала материал о готовящихся массовых увольнениях преподавателей ВШЭ якобы в рамках "оптимизации", а на деле, как я считаю, за политические взгляды и правозащитные высказывания.
По мере того, как атмосфера в университете становилась все более душной, мы начали еще сильнее ценить каждый глоток свежего воздуха. Таким глотком для меня были и остаются материалы DOXA. Этих ребят не смогли заткнуть "увещевания" университетского начальства, которые закончились грубой ложью и лишением статуса официального студенческого проекта. Их не смогли заткнуть потоки грязи и клеветы в их адрес. Их не смогли заткнуть угрозы и задержания на "несанкционированных" акциях. Насколько я знаю Аллу, Наташу, Армена, Владимира и всех других замечательных авторов DOXA, они не перестанут говорить, даже когда кругом все умолкнут.
Не молчите и вы. Сейчас самое время поддержать тех, кто всегда поддерживал преследуемых за правду.

Алексей Захаров:

Это какое-то совсем мультяшное, реконструкторское противостояние добра и зла, без каких-либо полутонов. С одной стороны - идеалистические, мирные, и при этом профессиональные и бесстрашные молодые люди. Они пишут о том, что считают важным - академической свободе, гендерном равенстве, плагиате. С другой - диктатура, которая пришла к ним сегодня в шесть утра с обыском. Пришла и к их родителям, спустила с лестницы их адвоката. Ребята виноваты в том, что записали ролик с призывом к студентам не бояться и отстаивать свои права, и призывом к властям перестать запугивать студентов. За это им теперь грозит уголовное дело.
Хочу выразить этим прекрасным и смелым людям слова поддержки и призываю всех сделать те же самое. Принципиально важно на такие вещи реагировать. Во-первых, это нужно всякому, кто за свою правду попадает под каток репрессий. Во-вторых, делая это, вы информируете других о том, что вам не все равно. Апатия это не только и даже не сколько нежелание что-то делать самому; это в первую очередь есть вера в равнодушие других людей.

Илья Кукулин:

Я знаком с частью редакции "Доксы" и знаю Армена Арамяна как интересного философа, Наталье Тышкевич я преподавал в Московской высшей школе социальных и экономических наук ("Шанинке"), Алла Гутникова - блестящая студентка Высшей школы экономики, сейчас ведет очень многообещающее исследование рецепции идей Вальтера Беньямина в интеллектуальной среде постсоветской России - к моей большой радости, этот диплом она пишет под моим руководством. Я хотел бы выразить сочувствие и моральную поддержку всем задержанным редакторам "Доксы", и отдельно -- Алле Гутниковой, и желаю им как можно скорее оказаться на свободе.

Олег Лекманов:

Обыски в Doxa - это абсолютное безобразие и беззаконие. Поддерживаю тех, кто делает это издание и, конечно, тех студентов, которые туда пишут.

Александра Запольская:

Мне очевидно, что это акция устрашения. Чтобы все, кто мало-мальски активничал в университетской, научно-образовательной, студенческой среде, поняли, что высовываться не надо. Силовиков бесит сама практика низовых инициатив, сама возможность говорить открыто, честно и громко, само критическое мышление. Они пытаются запугать нас всех. Не получится.

Александр Архангельский:

Я часто мысленно спорю с журналистами Doxa. Хочу иметь такую возможность всегда. Поэтому сегодняшние обыски у журналистов издания направлены, помимо всего иного, против моего права на этот острый диалог. Полностью солидарен с редакцией, студентами, держитесь, ребята.

Дмитрий Колезев:

Дело DOXA на меня лично нагоняет даже больше пессимизма, чем дело Навального или, например, недавний обыск в «Важных историях».

С «делом Навального» все понятно: Путин считает Навального врагом, поэтому того сажают в тюрьму. Все в рамках людоедской, но прагматичной логики.

В «Важными историями», допустим, тоже понятно: ФСБ и Сечин обиделись, считают «Важные истории» проектом Госдепа/ЦРУ, решили обыскать-запугать. Тоже ничего хорошего, но тоже более-менее понятно.

Но DOXA-то вообще каким местом прилетело? Молодые ребята, небольшое независимое СМИ с маленькой аудиторией, искренние и горящие журналисты. Кому они помешали? Зачем обыски, уголовное дело, меры пресечения? Да ещё спустя несколько месяцев после «преступления»? Какую задачу этим решает режим?

Единственное что приходит в голову — запугать студентов перед новыми возможными акциями протеста? И выбрали для этого самых заметных — журналистов-студентов? Но тогда, получается, система перешла от логики «наказания врагов» к логике «превентивных репрессий», в которых главная (а не побочная, как раньше) задача — посеять страх. Как там это называлось во времена французской революции? Ну да, la Terreur.

Анна Наринская:

Нам открыто показывают, что будущее тут не нужно. Что тут борются с будущим.

Юлия Галямина:

Зря они на молодежь нападают.
Во-первых, молодежь все равно их переживёт. Во-вторых, согласно исследованиям, молодое поколения сейчас не так политизировано. Точнее политизировано, но не замкнуты на Путине или каких-то других людях и партиях. У них на первом месте идеи, поступки и принципы. Частности — на втором. И сейчас Кремль делает все, чтобы сделать Путина главным злодеем для ещё одного поколения россиян.
Это ошибка, которая дорого им обойдётся.

Борис Акунин:

С оторопью наблюдаю за тем, как расправляются с ребятами, выпускающими студенческий журнал Doxa. Дело в том, что как раз сегодня я писал главу о том, как на рубеже ХХ века самодержавие проиграло революционерам в борьбе за молодежь. Стал читать сегодняшние новости - будто не выходил из той эпохи.
Если бы российские начальники знали историю, им было бы понятно, что напугать студенческую молодежь репрессиями совершенно невозможно – ее можно только радикализировать.

Аббас Галлямов:

Наши дни войдут в историю как времена, когда старые кремлевские пни зажигали новые оппозиционные звёзды. Те самые, которые потом их и сожгли. Как там у Бродского? «Речь о саване ещё не идёт, но те, кто меня вынесут, уже входят в двери».

Людмила Телень:

Вчера по другому поводу разговариваю с подругой-коллегой, у которой сын тоже стал журналистом. Она говорит, что у молодых - явные симптомы выгорания. Я возражаю: какое на фиг выгорание, вот ты, беременная, практически голодала и продолжала работать в редакции за копейки, вот друзья-коллеги головой рисковали, освещая войну в Чечне, и никто даже слова такого не знал. А она мне в ответ: все так, но к нам с обыском в 6 утра не приходили и тюрьма нам не грозила.
Невозможно не думать об этом, преподавая сегодня журналистику.

Елена Панфилова:

Похоже, разгоняясь к электоральному сентябрю, машинка выбрала тактику сделать так, чтобы а) никто ничего лишнего не писал про разных там упырей, протоупырей и прочто долбоклюев; и б) чтобы не стало тех, кто защищает тех, кто пишет о них или что-то делает против их всевластия.
Мило. Стерильненько так будет.
Но не будет. Потому что, как мне представляется, эта вот беготня за журналистами и активистами со статьями всяких УК и КОАП про обиды и запреты не показывает ничего, кроме того, что властная машинка таки боится не только действия, но и слова.
Значит, будет больше слов.

Илья Матвеев:

Вспоминаю: в 2000-е ничего хуже исключения из вуза студенческому активисту не грозило. И все равно я тогда этого очень боялся.
2021-й: обыски, выломанная дверь, домашний арест, перспектива реального срока, родственники ищут врача.
Но есть и другое отличие. Тогда студенческий активист был экзотическим видом, загадкой для общества и ближнего круга. Сейчас ВСЕМ понятно, кто такие DOXA. Всем также понятно, что это - герои, борющиеся с наиболее очевидными, наглыми и вопиющими злоупотреблениями системы - запугиванием школьников и студентов администрацией. Все видели эти ролики и всех тошнит. DOXA борется с этим смелее других. Ситуация черно-белая и в ближайшее время солидарность с DOXA в той или иной форме объединит десятки тысяч людей по всей стране.
Я смотрю на происходящее с ужасом и отвращением, но я все равно рад, что мы живем не в постмодернистские и ироничные 2000-е, а в жестком и честном 2021-м.

Правда, суд выбрал в качестве меры пресечения не домашний арест, а совершенно иезуитский "запрет определённых действий", в частности – выходить из дома!

Сергей Смирнов:

Позорнейшие аресты в Басманном с позорнейшей мерой пресечения, которая по факту домашний арест. Но они не хотят ее называть домашним арестом.

Мария Алёхина:

«определенные действия» в виде студенческой журналистики теперь тоже запрещёнка, уголовное дело и домарест, но молодость не прощает, а рукописи не горят