В последние десятилетия лидером научного прогресса является биология. Но один за другим проходят громкие судебные процессы призывающие ограничить или вовсе исключить преподавание в школе эволюционной теории Дарвина - фундамента, на котором стоит все здание современной биологии. В чем причина такого парадокса размышляет доктор биологических наук, сотрудник Палеонтологического института РАН Александр Марков.

– И в США , и в России периодически происходят так называемые «обезьяньи процессы», где вполне серьезно в судебном порядке делаются попытки запретить преподавание эволюционной теории в школе. Это особенно странно сегодня, когда биология буквально каждый день приносит нам новые свидетельства триумфа эволюционного метода. Почему это происходит?

– Да, так и есть. С одной стороны, триумфальный успех биологической науки, которая сегодня полностью основана на представлениях об эволюции. С другой стороны, в общественном сознании все больше распространяются различные предрассудки. Это касается не только неприятия теории эволюции, но это и вера в летающие тарелки, гороскопы, во всякие немыслимые медицинские практики и так далее. Как показали опросы, более 40% взрослых американцев категорически отрицают эволюцию. То есть они считают, что все виды животных и растений существуют в своем нынешнем виде с начала времен.

– Может быть, неприятие эволюции основывается на том, что это достаточно сложный процесс, и его конкретные механизмы до сих пор не вполне непонятны даже ученым?

– Современная научная картина мира сложна. И ни один человек не может хорошо разобраться ни во всех сразу достижениях естествознания, ни даже во всех фактах, накопленных биологической наукой. Но при этом эволюционной биологии так не повезло, что почему-то в обществе считается, что судить об эволюции может любой. О тонкостях квантовой механики люди как-то еще остерегаются высказывать безапелляционные суждения, а в эволюции каждый мнит себя специалистом.

– Потому что обезьяну видели все, и не все хотят быть на нее похожими.

– Американские психологи из Йельского университета недавно опубликовали ряд исследований, посвященных как раз причинам неприятия эволюционных представлений в обществе. Психологи пришли к выводу, что эволюционные представления противоречат некоторым врожденным склонностям человеческой психики. Проводились тестирования детей, в возрасте от двух до четырех лет, было показано достаточно строгими научными методами, что детям свойственно приписывать всем объектам окружающего мира цель и причину существования. Дети убеждены, что все вещи кто-то создал. Если ребенка спросить, откуда взялись тучки, камни, червячки, то обычно первое, что приходит в голову ребенку – это то, что кто-то зачем-то это сделал. Такое поведение психологи называют неупорядоченной телеологией (целеполаганием). Ребенок в возрасте одного года, когда еще не умеет говорить, он уже имеет определенное представление об окружающем мире. Например, ребенок знает, что тяжелые предметы падают вниз. Дети до определенного возраста с трудом верят, что земля круглая, потому что они не могут понять, почему же люди, которые на нижней стороне, почему они не падают вниз. Поэтому в Америке полностью дети усваивают концепцию о круглой земле висящей в пустоте только в возрасте 8-9 лет, а до этого в нее вносятся всякие искажения.

Кроме того, конечно, большую роль играет то, что именно биология из всех наук наиболее резко входит в противоречие с религией. Казалось бы, компромисс между наукой и религией может быть найден. Собственно, он был предложен еще в XIX веке современником Дарвина и соавтором теории эволюции на основе естественного отбора Альфредом Уоллесом. Он предложил рассматривать естественный отбор в качестве движущей силы эволюции и опубликовал об этом статью одновременно с Дравиным. Но дело в том, что Уоллес был убежден в том, что материальная сторона человека возникла естественным путем в ходе эволюции, а вот духовная сущность человека, его разум, эмоции, память, чувства - это все имеет другую природу. То есть животное естественным образом эволюционировало, а Бог вдохнул душу в него душу. И до последних десятилетий это, в общем, устраивало всех – и ученых-биологов, и верующих людей. Потому что научными методами мало, что можно было выяснить о природе человеческого мышления, психики, о высших психических функциях человека.

– Что же изменилось в последние десятилетия?

– Стала быстро развиваться нейробиология – наука о мозге, появились новые методы, позволяющие следить за работой чуть ли не отдельных нейронов, например, томография. Человек сидит, думает о чем-то, а ученые смотрят, какие в мозгу нейроны при этом работают. Потом активно стала развиваться сравнительная этология, то есть изучение поведения животных. И тут выяснилось, что шимпанзе, например, делают орудия труда. Получается, что ученые очень быстро в течение последних десятилетий стали проникать в самое святое, что есть в человеке. И сегодня уже хорошо изучены эмоции и память. Мы сейчас вполне определенно можем сказать, как память работает, какие молекулы участвуют в ее работе, какие гены ответственны за ее развития, какие изменения происходят в нервных клетках.

За исследование работы памяти дали несколько Нобелевских премий. Оказалось, что для формирования памяти на самом деле достаточно простейшей системы из трех нервных клеток. Три нервные клетки, определенным образом соединенные друг с другом, уже способны выполнять функции памяти и кратковременной, и долговременной. И в связи с этими последними открытиями старый конфликт – между наукой и верой – разгорается с новой силой.

Для большинства верующих людей очень трудно принять, что человеческий разум, который всегда считали областью духовной, тоже имеет материальную природу и совершенно явные эволюционные корни, а эти корни уходят к животным. На этом болезненном конфликте уже стали играть политики. Сейчас некоторые из кандидатов в президенты США строят свои предвыборные кампании на том, что они выступают против эволюции. А это приводит к ожесточению конфликта.

– То есть современная наука пришла к выводу, что человек вовсе не был создан по образу и подобию Бога?

– Один из последних номеров журнала Nature, одного из самых уважаемых научных журналов, прямо начинается с редакционной статьи, авторы которой заявляют, что при всем уважении к чувствам верующих идея о том, что человек создан по образу и подобию божьему, может быть уверенно отброшена.

И это утверждение редакция аргументирует достижениями современной нейробиологии: память расшифровали, эмоции расшифровали, нашли даже отдел мозга, отвечающий за совесть и сочувствие. Есть отдел прифронтальной коры головного мозга, при поражении которого человек остается полностью разумным и адекватным, но у него полностью пропадает способность сопереживать другим людям и способность испытывать чувство вины.

Авторы редакционной статьи в Nature задаются таким вопросом: можем ли мы представить себе, что существо, сотворившее Вселенную, обладает таким же как у нас мышлением? То есть мышлением, опутанным такими же системами эмоциональной регуляции поведения, такими же системами восприятия и обработки сенсорной информации? Кажется крайне маловероятным, чтобы существо с таким мышлением могло сотворить Вселенную. Такое мышление очень хорошо подходит для двуногой обезьяны, которая приспособилась к жизни в тесно сплоченных маленьких коллективах в условиях африканской саванны. Наше мышление – это адаптация, возникшая в ходе эволюции, для решения определенных задач. Наше мышление ориентировано на постановку цели и поиск путей ее достижения.

Другой не менее важный момент заключается в том, что и для высших приматов, и для наших предков, и для нас сегодня, самые главные задачи всегда были и остаются связанными с отношениями с себе подобными, то есть социальные задачи. Для приматов это жизненно важные задачи, связанные с собственным статусом в социальной лестнице. В конечном счете, от этого зависит, сколько ты оставишь потомков. Если ты вожак, ты оставишь много потомков, твои гены распространятся. Если ты последний в коллективе, у тебя вообще не будет детей, и твои гены пропадут. Чтобы повысить свой статус в иерархии, обезьяны проявляют чудеса изобретательности, не говоря уже о людях. Чтобы добиться успеха в сложном конкурентном коллективе, нужно уметь просчитывать реакцию соплеменников, нужно понимать их мотивацию. И по-видимому, поэтому у нас развилась способность к рефлексии – способность судить о других, анализируя собственное поведение. Мы научились ставить себя на место другого человека, и таким образом предсказывать его поступки.

– Как бы вы охарактеризовали ситуацию, сложившуюся сегодня вокруг биологии?

– Эту ситуацию очень хорошо охарактеризовал филолог-лингвист академик Андрей Зализняк.

В своем выступлении на вручении премии Солженицына он сказал: «Мне хотелось бы высказаться в защиту двух простейших идей, которые прежде считались очевидными и даже просто банальными, а теперь звучат очень немодно:
1) Истина существует, и целью науки является ее поиск.
2) В любом обсуждаемом вопросе профессионал (если он действительно профессионал, а не просто носитель казенных титулов) в нормальном случае более прав, чем дилетант.
Им противостоят положения, ныне гораздо более модные:
1) Истины не существует, существует лишь множество мнений (или, говоря языком постмодернизма, множество текстов).
2) По любому вопросу ничье мнение не весит больше, чем мнение кого-то иного. Девочка-пятиклассница имеет мнение, что Дарвин неправ, и хороший тон состоит в том, чтобы подавать этот факт как серьезный вызов биологической науке».

К сожалению, сегодня все именно так и обстоит.