Заболевания лор-органов

Ольга Беклемищева: Сегодня у нас в гостях знатный отоларинголог, друг нашей программы, директор Федерального Научно-клинического центра оториноларингологии Росздрава в Москве Николай Аркадьевич Дайхес. И мы будем говорить о носе, о горле, о носоглотке, о том, что очень остро дает себя почувствовать в зиму, в осень, что кажется такой банальной совершенно вещью, с который каждый сталкивается несколько раз за сезон, - с першением в горле, с болью в горле. Но обсуждать наши простуды, мне кажется, на таком уровне, приглашая Николая Аркадьевича, стоит для того, чтобы рассказать о том, когда нужно внимательнее отнестись к своему горлу и к своему носу. Потому что, к сожалению, все эти ларингиты, трахеиты, фарингиты, синуситы – они могут приводить к более тяжелым ситуациям. Не правда ли, Николай Аркадьевич?

Николай Дайхес: Да, правда, Оля. Во-первых, я хочу поблагодарить вас и Радио Свобода за приглашение принять участие в вашем эфире, передать привет радиослушателям. Это у нас уже не первая встреча. Хочу сказать вам спасибо за то, что вы активно интересуетесь нашей специальностью – отоларингологией, болезнями уха, горла и носа. Это, наверное, самые распространенные патологии вообще из имеющихся, к сожалению, в человеческом организме. И то, что вы такое внимание проявляете, для нас очень важно в нашей работе, и это важно для наших пациентов в первую очередь. Так что вам привет и спасибо!

Ольга Беклемищева: Спасибо. Вот мы знаем, что все эти воспалительные заболевания, которые провоцируются различными бактериями, вирусами, они, в общем-то, не безобидны, потому что давно уже замечено, что орган, который часто воспаляется, он должен вызывать онконастороженность.

Николай Дайхес: Ну, Оля, поскольку мы так издалека с вами заходим к той теме, о которой планировали, сегодня вы меня пригласили, не будем, я думаю, из этого делать секрета, еще в прошлую нашу встречу вы выразили желание пригласить, чтобы мы поговорим по вопросам онкологических заболеваний головы и шеи, в частности, лор-органов, то есть по вопросам так называемой лор-онкологии. И действительно, эта тема очень важна. Я думаю, что мы, конечно, ни в коем случае не должны начинать с того, чтобы пугать наших радиослушателей, что любое воспалительное заболевание, да еще сейчас, в зимний период, должно обязательно привести к подобной тяжелой патологии, тем не менее, поговорим об этом нужно. Потому что сегодня, к сожалению, рост онкологической заболеваемости лор-органов растет, он составляет сегодня где-то порядка 15 процентов в общей структуре онкологической заболеваемости. Это достаточно высокий процент. Особенно это касается заболеваний раком гортани, который у мужчин занимает одно из первых мест.

Ольга Беклемищева: По-моему, второе место.

Николай Дайхес: Ну, раньше было принято считать по статистике третье после заболеваний других, сегодня это немножечко, может быть, сместилось, но, в принципе, в общем-то, одно из первых.

Ольга Беклемищева: Это потому, что курят?

Николай Дайхес: Да, это, безусловно. Мы хотели об этом поговорить, и, забегая вперед, могу сказать, конечно, для нашей патологии, в первую очередь патологии глотки, онкологической патологии ротоглотки, гортани – в первую очередь у мужчин является пусковым моментом курение. И у женщин, к сожалению, мы тоже сегодня видим сплошь и рядом вещи, связанные с курением, с хроническим воспалением, с профессиональной вредностью. Но в первую очередь, поскольку у нас передача не только медицинская, но и, как сейчас принято говорить, популярная, для того чтобы обратить внимание наших слушателей, наших людей на какие-то вещи, это в первую очередь, конечно, недостаточное внимание к своему здоровью, как вы сказали, это курение, и это недолеченные хронические воспалительные заболевания в нашей области. Это отсутствие онкологической настороженности, как мы говорим в таких случаях, у наших коллег, в первую очередь, у отоларингологов и врачей других специальностей отсутствие онкологической настороженности. Сегодня мы видим, что по статистике практически по очень многим заболеваниям, в частности, это такие наши патологии, как онкологические заболевания носоглотки и других элементов нашей зоны, отоларингологической, обращаемость бывает на поздних стадиях очень часто, это бывает и 7 месяцев, и до года, когда человека лечат от воспалительного заболевания, а там, по сути дела, развивается онкологическое заболевание.

Ольга Беклемищева: И вот это очень важно, я хочу обязательно на это внимание наших слушателей обратить. Мы подробно это обсудим. Николай Аркадьевич, что же является тем моментом, который самого пациента – в отсутствие онконастороженности у лор-специалиста или у общего терапевта – должен заставить провериться на рак?

Николай Дайхес: На онкологическое заболевание – так будем более правильно говорить, потому что мы занимаемся ведь не только злокачественными опухолями, отоларингологи, мы являемся в первую очередь тем первичным звеном, куда человек обращается и с доброкачественными опухолевыми заболеваниями, и с длительным хроническим воспалением. На что нужно обратить внимание в первую очередь? Если очень долго не лечится хронический воспалительный процесс, в первую очередь это гортань, гортаноглотка, полость рта.

Ольга Беклемищева: Что значит – очень долго? Месяц, два?

Николай Дайхес: У человека, скажем, на протяжении длительного времени охриплость голоса, как мы говорим, и обращение к отоларингологу и просто к терапевту (как порой, к сожалению, бывает) не приносит своего результата. Охриплость голоса, боли при глотании, длительные боли при глотании, особенно если это односторонние, с одной стороны боли при глотании. Вот эти вещи должны человека насторожить.

Ольга Беклемищева: И все-таки, какая длительность?

Николай Дайхес: Длительность – это бывает, когда больше месяца, даже так можно обозначить.

Ольга Беклемищева: Возьмите на заметку, уважаемые слушатели.

Николай Дайхес: Мы начали говорить о заболеваниях гортани, которые у нас составляют порядка 40-60 процентов от общего, уже нашего заболевания, и мужчины болеют в 10-30 раз чаще, чем женщины, и мы, к сожалению, часто видим: ну, охриплость и охриплость. Как у мужчин бывает, где-то он считает, что пивка выпил холодного или на футболе покричал, а это продолжается больше месяца, это не лечится. Не только в домашних условиях не получается получить традиционными способами, но и не получается у врача, допустим, участкового отоларинголога. Это должно заставить, так сказать, внимательно отнестись к своему здоровью, показаться уже более серьезному специалисту.

Ольга Беклемищева: Спасибо, Николай Аркадьевич. И нам позвонила Тамара Ивановна из Москвы. Здравствуйте, мы вас слушаем.

Слушатель: Здравствуйте. У меня такой вопрос. У ребенка вырезали аденоиды, потому что насморк все время на ушах отражался. И что вы думаете, летом вырезали – и уже третья ангина, и опять ухо болит, антибиотики. Меня волнует, ну, сколько можно ребенку 4 лет антибиотики давать. Какой выход? И можно ли к вам как-то на консультацию попасть? Потому что мы ходили по врачам, и все говорили все по-разному. Может быть, не надо было аденоиды вырезать. В общем, непонятно ничего.

Николай Дайхес: Тамара Ивановна, очень хороший вопрос. Он, конечно, может быть, не впрямую по теме нашей онкологической тематики, но, тем не менее, он интересный. Что я могу сказать, Тамара Ивановна, чтобы далеко не уходить. Безусловно, пожалуйста, обращайтесь к нам! У нас большое детское отделение в институте, и я считаю, что оно ведущее на сегодняшний день в стране.

Ольга Беклемищева: И расположено оно на базе 9-ой больницы, на Шмидтовском проезде.

Николай Дайхес: Оно пока расположено в 9-ой больнице. Как вы знаете, на следующий год у нас будет большой переезд, мы переезжаем в новое здание. Это будет самый большой институт в Европе по отоларингологии, по заболеваниям головы и шеи. Что касается этого конкретного случая, надо внимательно будет посмотреть, как хорошо, так скажем, удалили аденоиды, то есть не осталось ли там ткани, как очень часто, к сожалению, бывает, особенно после операций в коммерческих учреждениях, в каком состоянии миндалины. Потому что, конечно, 4-летнего ребенка сажать на антибиотики при хроническом тонзиллите, я считаю, как бы это мягче выразиться… не совсем правильно.

Ольга Беклемищева: Такой какой-то мейнстрим американский – глушить и глушить антибиотиками.

Николай Дайхес: Особенно я говорю, если лечатся где-то в коммерческих учреждениях и так далее, то есть с этим надо разбираться. Это не нормальная ситуация, которая, безусловно, требуется этого ребенка посмотреть. Потому что мы, к сожалению, сплошь и рядом видим, вот недавно у нас был ребенок из очень элитного нашего одного заведения, где лечат вип-персон у нас, и в течение трех лет – с 3 до 6 лет – у ребенка лечили антибиотиками хронический тонзиллит, и просто была очень тяжелая ситуация. А после соответствующего правильного лечения ребенок сегодня здоров, бегает и все прочее. Поэтому здесь надо посмотреть.

Ольга Беклемищева: Николай Аркадьевич, а назовите, пожалуйста, еще и телефон регистратуры для наших слушателей.

Николай Дайхес: Вы знаете, я могу назвать телефон ко мне в приемную, а уже секретарь все расскажет. Потому что у нас регистратуры три – детская отдельная регистратура, отдельная регистратура по вопросам слуха, то есть глухоты… Телефон моей приемной – 8 (499) 196-22-52. Хотя у нас больных много, но мы не прячемся.

Ольга Беклемищева: Слушатель из Московской области Антонина Петровна.

Слушатель: У меня такой вопрос. Вы знаете, больные сейчас настолько стали внимательны к себе, потому что медицина не очень активно идет на постановку диагноза. Вот у меня была такая проблема. Я когда-то лежала с кровотечением из носа в 1-ой Градской, мне сделали гистологию. На тот момент там была папилломо-вирусная инфекция. Я в последующее время, в том году, в этом году обращалась к Первый мед к ЛОРу, в частности, к нашему ЛОРу, который приходит на два часа по совместительству, и у него там сидит 15-20 человек, - никакой реакции на то, что сейчас у меня продолжается кровотечение. Незначительное, образуется какая-то там болячечка, которая закрывает проход, и начинается выделение крови. Вот я сейчас в таком состоянии, что я не знаю, куда еще обращаться. Лечили меня и от тонзиллита, и от чего только не лечили, я и сама что-то делаю, но у меня сейчас еще продолжается вот эта вот ситуация.

Николай Дайхес: Антонина Петровна, нужно достаточно внимательно посмотреть, потому что носовое кровотечение, столь длительное, которое не лечится, тем более, как вы говорите, у вас был некий доброкачественный процесс изначально в полости носа, безусловно, это требует внимательного подхода. Потому что здесь нужно дифференцировать, нет ли продолжения какого-то доброкачественного процесса, с одной стороны, нет ли какого-то системного заболевания, уже чисто связанного с кровью, с гематологией, потому что мы, к сожалению, в своей практике очень часто встречаемся с тем…

Ольга Беклемищева: Что первым признаком гематологического заболевания являются носовые кровотечения.

Николай Дайхес: Абсолютно правильно, Оля. Или это просто банально где-то сосуд прилежит, который нужно обработать и убрать это. Но то, что творится с носовым кровотечением, которое периодически у вас возникает, это, безусловно, неправильно. Опять же, может быть, нужна здесь консультация терапевта, то есть как обстоит дело с артериальным давлением. То есть вариантов будет много, но поскольку вы изначально все-таки были у отоларинголога, и сегодня коллеги, может быть, недостаточно с вами разбираются, пожалуйста, обращайтесь. Мы посмотрим, а дальше будем дифференцировать, что и как.

Ольга Беклемищева: И вот как раз Антонина Петровна поднялась вопрос…

Николай Дайхес: Да, деликатно подняла. Я понял, о чем вы хотите сказать.

Ольга Беклемищева: Да, деликатно подняла вопрос о том, как же у нас в России все-таки организована эта служба, этот контакт между больным и отоларингологом, между отоларингологом и врачом общей практики, между отоларингологом и онкологом. Действительно, трудно получить помощь.

Николай Дайхес: Это тема хорошая, и сейчас я о ней скажу, потому что, действительно, мы сейчас выстраиваем наши взаимоотношения. Но я бы сказал, что Антонина Петровна в начале подняла тему, что очень с диагнозами любят у нас, особенно в коммерческих учреждениях, играть, можно сказать деликатно. Я думаю, эту тему она тоже подняла правильно. А что касается вашего вопроса, Ольга, действительно, как я хочу здесь вспомнить и процитировать одно из последних выступлений нашего коллеги, и не просто коллеги, а лидера нашей отечественно онкологии, президента Академии медицинских наук, директора Всероссийского центра онкологического, нашего уважаемого Михаила Ивановича Давыдова, которого мы очень уважаем, он очень правильно сказал (я эту цитату всегда привожу): «Онкология – это многопрофильная дисциплина, что это государство в государстве, где работает много специалистов, которые плохо друг с другом взаимодействуют. Специалистов нужно собрать вместе в рамках единой идеологии и начать то движение, которого уже давно ждут». Это цитата Давыдова, и мы с ней полностью согласны.

У нас, к сожалению, получается так, что лор-онкология – это тоже симбиоз двух специальностей, это, с одной стороны, врачи-онкологи и отоларингологи.

Ольга Беклемищева: А что мы имеем на самом деле?

Николай Дайхес: В течение последних 15 лет мы, к сожалению, имели не очень здесь приятный организационный момент. Потому что, с одной стороны, отоларингологи являются, безусловно, первичными по обращаемости, потому что в большинстве случае в первую очередь с доброкачественными заболеваниями, о которых мы уже сегодня говорили, воспалительными и так далее обращаются к отоларингологам.

Ольга Беклемищева: То есть может быть совершенно безобидная, но, тем не менее, мешающая жить опухоль.

Николай Дайхес: Потом, если отоларинголог грамотный, он или занимается сам, но занимается этим вместе с онкологом. Но, к сожалению, на следующему этапе, когда больного нужно оперировать, когда больного нужно вести, лечить и так далее, по неким, так сказать, указаниям некоторых чиновников, особенно от начала 90-х годов, и этот шлейф идет до сих пор, в том числе, к сожалению, и в Москве, я это говорю открыто, отоларингологи выключены из лечебного процесса лечения больного заболеваниями головы и шеи.

Ольга Беклемищева: То есть онколог его забрал себе, и с концами.

Николай Дайхес: Забрал, и с концами. Потом он к нам уже приходит опять, на реабилитацию. Хотя мы по уровню, в том числе и наш институт, и наши клиники, мы, мягко говоря, не слабее многих наших коллег. Мы сегодня выключены из этого процесса. В этом есть определенные побудительные мотивы. Во-первых, было в свое время принято решение о создании так называемых отделений головы и шеи в региональных онкологических диспансерах. Эта идея, на мой взгляд, себя не оправдала, хотя от нее многого ждали. Хотя и в кадровом потенциале там есть вопросы, и так далее.

Ольга Беклемищева: Да, ведь вот хирург по голове и шее – это же перевоспитанный стоматолог.

Николай Дайхес: Ну, там разные люди. Я всех своих коллег очень уважаю, но там разные люди собрались, в этих отделениях, и они этим занимались. Другое дело, что есть передовые отделения – это клиника Всероссийского онкологического центра, клиника Института Герцена, которую возглавляет сегодня академик Решетов сейчас, наш коллега уважаемый. Это действительно серьезные, крупные отделения, которые работают в паре с нами, мы взаимодействуем. На региональном уровне, к сожалению, эти отделения себя не оправдывают. И там, где возможно, где умеют отоларингологи оперировать, оперируют они. То есть какой-то системы организационного подхода здесь, к сожалению, нет. Я еще раз говорю, может быть, не столько врачами, сколько медицинскими чиновниками эта ситуация была разрушена. Сегодня мы это восстанавливаем. Сегодня вместе с онкологами мы создаем, вот сейчас создали, не так давно, партнерство, такое междисциплинарное, именно по вопросам головы и шеи. Потому что у нас, к сожалению, эти больные выпадают во многом, они бездумно очень часто подвергаются лучевой терапии, особенно на ранних стадиях, когда можно сделать операцию…

Ольга Беклемищева: Очень небольшую и щадящую.

Николай Дайхес: … небольшую и щадящую, когда человека можно оставить функционально здоровым, он может работать и так далее. Идет, так сказать, нежелание оперировать, потому что это достаточно тяжелая патология, отправляют на лучевую терапию и так далее. То есть здесь у нас проблем очень много. На фоне этого и из нашей специальности сегодня вымываются кадры, которые занимались лор-онкологией. Это тяжелая специальность, гораздо легче просто чуть-чуть заниматься носом, синуситом…

Ольга Беклемищева: Перегородочку поправить.

Николай Дайхес: … перегородочку поправить, совершенно верно, чем иметь дело с этой очень тяжелой патологией, которая требует длительного выхаживания. Это тяжелые больные, которые не могут самостоятельно порой дышать, трахеотомическая трубка, питаться, то есть тяжелая патология у нас.

Ольга Беклемищева: Но ее можно вылечить?

Николай Дайхес: Да, ее можно вылечить, безусловно.

Ольга Беклемищева: И вернуть человека из инвалидности…

Николай Дайхес: Для нас главный вопрос, - как и в онкологии вообще, но для нашей зоны онкологии это в первую очередь, - это как можно более ранняя выявляемость и как можно более четкая согласованная работа врачей разных специальностей. Поэтому эта тема очень серьезная, и передачи не хватит. Сегодня, еще раз говорю, в силу правильного понимания руководителей нашей онкологии сегодня есть прогресс.

Ольга Беклемищева: Это хорошая новость, которую мы рады сообщить нашим слушателям.

Николай Дайхес: Я последнюю, кстати, ремарку по этому поводу могу сказать, что на Западе всеми вопросами лор-онкологии в большинстве случаев занимаются лор-клиники. Отоларингология на Запад называется не просто отоларингологией, как мы привыкли, а называется «отоларингология – хирургия головы и шеи». Другое дело, что в штате этих клиник на Западе имеются опытные лучевые терапевты, патоморфологи и так далее, ведется соответствующая статистика и так далее, но первыми являются здесь отоларингологи.

Ольга Беклемищева: И это очень важно, потому что часто, как рассказывал мне Николай Аркадьевич до передачи, онколог даже не может заглянуть в глотку правильно, как учат именно ларингологов.

Николай Дайхес: Ну, конечно, эндоскопические все методы, потому что у нас специальность, особенно сегодня, в современных условиях, отоларингология – это специальность в большой степени эндоскопическая, то есть когда мы пользуемся эндоскопической техникой и так далее. Конечно, нас этому учат, и мы занимаемся не только онкологической, мы занимаемся и воспалительной патологией, оперируем, то есть, конечно, эндоскопической техникой мы здесь владеем.

Ольга Беклемищева: И это замечательно. А сейчас у нас традиционно выпуск медицинских новостей.

В эпоху всеобщей вакцинации не следует забывать о банальной гигиене – заявляют английские ученые. На сайте «Британского медицинского журнала» опубликованы результаты обзора публикаций в научной прессе, в который вошли 50 клинических исследований. В наиболее впечатляющих из них, проходивших с соблюдением всех норм научной достоверности в Китае, Сингапуре и Вьетнаме, показано, что такие меры гигиены, как мытье рук чаще 10 раз в день, ношение маски, халата, использование перчаток, сдерживали эпидемию тяжелого острого респираторного синдрома у детей с эффективностью до 90 процентов. В сопутствующей редакционной статье доктор Мартин Дайвес из Монреаля, где в 2003 году была большая вспышка этого заболевания, призывает больницы запасаться всеми перечисленными методами защиты, а правительства всех стран – финансировать исследования по оптимизации барьерной защиты. Может быть, рост гигиенической культуры поможет человечеству отказаться от прививок?

Итальянские исследователи показали, что наибольшей продолжительностью жизни характеризуются пожилые люди с высокими уровнями липопротеинов высокой плотности. Францеско Ланди с соавторами из Католического института сердца в Риме проанализировали здоровье 359 человек в возрасте старше 80 лет. У умерших участников исследования уровень липопротеинов высокой плотности составил в среднем 36,7 мг/дл, тогда как у выживших он составил 43,4 мг/дл. Сходная ситуация наблюдалось и у женщин. Это еще одно доказательство значительной роли липидного обмена в продолжительность жизни пожилых.

В последнем номере «Ланцета» приведены результаты метаанализа историй болезней почти миллиона пациентов Западной Европы, где подтверждена также сильная связь уровня холестерина и ишемической болезни сердца. За время исследования умерло от сердечно-сосудистых заболеваний более 5000 из всей когорты, и выяснилось, что риск смерти уменьшается на 66 процентов с каждым миллимолем на миллилитр снижения уровня холестерина! К сожалению, из-за очень большого объема исследования, определить, какой именно холестерин – высокой или низкой плотности – так влияет на состояние сердечно-сосудистой системы, авторам не удалось.

В России обсуждают заявление Дмитрия Медведева на совещании 7 декабря в правительстве, возмущенного крайне низким уровнем оказания медицинской помощи при автомобильных авариях. На первого вице-премьера произвел тяжелое впечатление тот факт, что 60 процентов погибших в ДТП погибли из-за того, что «скорая помощь» не приехала вовремя или оказалась обычной «перевозкой», а не оснащенным для немедленной реанимации автомобилем. В результате на совещании принято решение обеспечить Службу скорой помощи дополнительно почти 200 реанимабилями, все федеральные трассы поделить на зоны ответственности придорожных больниц, а на наиболее напряженных трассах – Москва-Киев и Москва-Новороссийск – создать дополнительные подстанции «скорой помощи». Один из заместителей министра здравоохранения и социального развития заявил, что в дальнейшем усилия национального проекта Здоровье будут сконцентрированы на борьбе с сердечно-сосудистыми заболеваниями и травматизмом на дорогах.

Ольга Беклемищева: И мы переходим к звонкам наших слушателей. Ирина из Москвы, здравствуйте, мы вас слушаем.

Слушатель: Здравствуйте, Оленька. Здравствуйте, Николай Аркадьевич. Низкий вам поклон за вашу передачу, доброту и внимание. Прежде чем задать вопрос, я хочу сказать два слова, чтобы доктор понимал, о чем идет речь. Уже несколько лет у меня периодический бывает… один врач называется это хронический тонзиллит, другой говорит – фарингит, во всяком случае это приблизительно это. Левая миндалина у меня по сравнению с правой увеличена уже несколько лет. И весной и осенью я периодически начинают болеть. Болею я долго, несмотря на то, что принимают меры. Обычно лор мне делает промывание, он говорит, и я вижу, что выскакивают пробки в больших количествах.

Николай Дайхес: Да, это распространенное явление.

Слушатель: А потом, если я не буду этого делать регулярно, у меня называется воспаление, я уже читала, так называемый лабиринтит. А потом и в голову. А поскольку у меня суженные сосуды головного мозга, я лечусь от атеросклероза, то тогда может быть и криз. И мой вопрос состоит в следующем. Во-первых, правильно ли я лечусь? Меня в основном промывают – фурацилином, еще чем-то, смазывают серебром. Это помогает, но это довольно длительно – неделя, две, во всяком случае, такого интенсивного лечения. Если же вовремя не захвачу, то может быть и месяц, и полтора. И потом в последнее время не стали делать процедуры лазером, там по 6 минут неделю я делаю. Потом все это кончается до следующего раза. Я не могу ни выпить холодной воды, или если я запыхалась и попаду, например, на открытый балкон – все начинается сначала. Правильно ли, что я лечусь, правильно ли, что мне делают лазер? Может быть, это и не нужно?

Ольга Беклемищева: Ирина, вы знаете, лазер – это современно, на самом деле.

Николай Дайхес: Ирина, вопрос понятен, я бы хотел вам ответить. Что касается тактики, будем говорить, сиюминутной, когда вы уже заболели, когда идет вот такое развитие, обострение вашего хронического тонзиллита, по-видимому, который у вас имеет место быть, тактика правильная. Потому что промывание миндалин, тем более если вам добавили в виде такой физиотерапии лазерное воздействие, то здесь, как говорится, замечаний не сделаешь, тактика правильная. Другой вопрос, что если вы болеете столь длительно, и вас не устраивает уровень, как мы говорим, вашего здоровья, и вас это беспокоит, значит, есть смысл посмотреть в плане закаливающих мероприятий, посмотреть в плане обследования, возможно, даже у иммунолога, иммунотерапевта, для того чтобы получить какие-то препараты, поддерживающие ваш иммунитет. Потому что здесь, в общем-то, связь пряма. Вот это, наверное, имеет смысл добавить. Я не могу определить ваш возраст, но у нас также существует положение, что если больной в течение длительного времени, пациент, болеет хроническим тонзиллитом, ему это не помогает, есть угроза осложнений на сердце, почки, суставы и так далее, то рассматривается вопрос и о тонзолоктомии тоже. Это я не как хирург говорю, у которого задача – лишь бы резать, а это, к сожалению, имеет место быть, потому что это мы очень часто делаем порой и по жизненным показаниям. Поэтому здесь нужно посмотреть и разобраться. Если вам интересно, пожалуйста, вы можете обратиться в наш институт, мы посмотрим. Но по сиюминутной тактике, которую вам доктор делает, леча не причину, а следствие, он делает правильно. Но вопрос в том, что нужно все-таки разбираться с причиной, с основой заболевания.

Ольга Беклемищева: И вот Ирина сказала, что у нее односторонняя ситуация. Это бывает?

Николай Дайхес: Это бывает очень часто, бывает одностороннее увеличение миндалины. Если бы она сказала, что эта ситуация у нее, так сказать, короткого промежутка времени, тогда, может быть, конечно, имело смысл по теме нашей сегодняшней передачи более внимательно посмотреть. Но когда это продолжается уже на протяжении большого периода времени, то увеличение миндалины – это может быть анатомической особенностью. Но опять же надо наблюдаться у специалиста, делать здесь заключения на расстоянии, заочно, наверное, не стоит. Но по тактике сиюминутной все равно. Но надо устранять причину.

Ольга Беклемищева: Дмитрий из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. У меня такой вопрос. Недели три назад у меня был гайморит, врач сказал, что рентген вроде бы подтверждает. Я лечился, но какие-то неприятные ощущения остались. И вопрос у меня такой: трудно ли врачу определить, не начался ли у меня хронический гайморит, и если это есть, как обычно это лечится? Спасибо.

Николай Дайхес: Вы знаете, для специалиста большого труда определить, перешел ли у вас процесс в хроническую стадию, наверное, несложно. Вопрос в том, что если вы заболели первый раз, у вас был острый процесс, то его надо просто грамотно и хорошо долечить, и тогда, я думаю, мыслей о переходе это в хроническое воспаление, хронический гайморит, хронический синусит, который сегодня достаточно имеет распространение, наверное, не будет, об этом не будет нужды говорить. Как это определить? Это делается и с помощью компьютерной томографии, это более информативное исследование, чем просто рентгенологическое.

Ольга Беклемищева: Но не все его могут себе позволить.

Николай Дайхес: Ну, почему, у нас сегодня достаточно развита компьютерная томография, и я думаю, что возможно. Это с одной стороны. Есть другие методы, вплоть до эндоскопии заболевшей пазухи. Поэтому я думаю, что это несложно определить, но самое главное, что это нужно, конечно, грамотно долечить, чтобы это не приняло хронический характер.

Ольга Беклемищева: Да, всегда хронический гайморит – это следствие того, что некоторые пациенты легкомысленно относятся к своему здоровью, и как только им полегчает – мирно покидают поликлинику и не возвращаются, даже если им доктор сказал прийти через два дня или через неделю. Это, конечно, очень неправильное поведение. Я чувствую, что у слушателей, конечно, много вопросов, связанных с лор-патологией.

Николай Дайхес: Ну, потому что это самая развитая, наверное, патология, о ней можно говорить целыми днями.

Ольга Беклемищева: Да, но мне все-таки хотелось сказать очень важную вещь, которую, боюсь, никто, кроме нас, на этой передаче и не скажет. Поэтому прошу прощения у тех, кто позвонил, я дам им слово, но сейчас я хотела бы попросить Николая Аркадьевича рассказать вот о чем. Насморки и гаймориты мы в конечном итоге так или иначе вылечим, хотя это и неприятно, и бывают последствия, а вот для того, чтобы рано выявить рак, быстро его пролечить…

Николай Дайхес: Онкологический процесс.

Ольга Беклемищева: … онкологический процесс, прошу прощения, нужно кое-что знать. И нужно знать, как это делать грамотно. Я напомню, Николай Аркадьевич уже говорил, что если у вас длительные неприятные ощущения, связанные с областью голова-шея…

Николай Дайхес: Да, охриплость, боли при глотании и многое другое, да.

Ольга Беклемищева: … то нужно посмотреть. Если ваш лор-специалист на это не обращает внимания, то, к сожалению, может быть просто так, что у него нет онконасторожденности, но она должна быть у вас. Вы должны посмотреться у онколога. Второй момент, который отметил Николай Аркадьевич, связан с тем, что, к сожалению, наши российские онкологи, забрав человека, у которого подтвержден диагноз «образование в области голова-шея», уже лечат его самостоятельно и слишком часто используют как метод первого выбора лучевую терапию. Тогда как на самом деле, как нам сказал Николай Аркадьевич, а ему можно верить, потому что он автор, по-моему, всех последних монографий, посвященных этой проблеме…

Николай Дайхес: Ну, много кто этой темой занимается, не только мы. Но мы этим занимаемся последние 30 лет точно.

Ольга Беклемищева: … что хирургия в данном случае, на ранее стадии заболевания, гораздо позитивнее, то есть это лучший выбор метода.

Николай Дайхес: Конечно, чтобы это было правильно, мы должны в первую очередь применять, как мы это называем, комбинированный метод лечения, в который входит хирургия, лучевая терапия, химия, иммунотерапия. Но, конечно, если говорить о нас, о нашей патологии, патологии лор-органов, онкологических заболеваний лор-органов, мы считаем, что возможности хирургического лечения и результативность его, и последующий результат, качество жизни и так далее, он для нас стоит на первом месте. Хотя опять же, конечно, каждый случай в онкологии индивидуален.

Ольга Беклемищева: Действительно, в том же Федеральном центре вам могут предложить и другой вариант, и это будет связано именно с вашей ситуацией. Но еще хорошая новость, которую я бы хотела, чтобы слушатели уловили, это то, что при ранней диагностике можно не только все восстановить, но и восстановить, насколько я понимаю, красоту.

Николай Дайхес: Если говорить про нашу область, в общем-то, действительно. Потому что мы очень тесно связано, и мы занимаемся очень активно вопросами конструктивной, пластической хирургии, не только в онкологии, но и, так сказать, в более легких вариантах.

Ольга Беклемищева: В том же выправлении носовой перегородки.

Николай Дайхес: Ну, носовая перегородка – это, в общем-то, рутина, я имею в виду чисто косметическую хирургию, пластическую хирургию. Поэтому, в общем-то, это тоже сфера интересов, я считаю, отоларингологов, потому что в значительной степени эстетическая хирургия лица вышла из отоларингологии, если брать исторически. И сегодня то, что происходит в этой, так сказать, области, в этом сегменте медицинской помощи, превалирование там коммерческой медицины, нас это не может, так сказать, радовать, не может успокаивать. Потому что, действительно, есть вопросы, связанные с эстетической пластической хирургией сегодня, в нашем здравоохранении.

Ольга Беклемищева: Да, и связаны они прежде всего с тем, что, как я с изумлением узнала, вообще такой специальности – пластический хирург – в перечне медицинских специальностей Минздрава не существует.

Николай Дайхес: Да, это факт.

Ольга Беклемищева: И если человек показывает вам сертификат, то его выдал не Минздрав.

Николай Дайхес: Вы знаете, это очень сложная тема, потому что, я еще раз говорю, к сожалению, и об этом говорят все, об этом не только мы говорим, но и наши руководители здравоохранения сегодня, это говорят, кстати, и думающие, понимающие пластические хирурги, которые этим занимаются.

Ольга Беклемищева: Которым тоже неинтересно, что их дискредитируют всякие бракоделы.

Николай Дайхес: Потому что, к сожалению, государство в силу многих причин из этого сегмента медицинской помощи практически ушло, государственное здравоохранение. А ведь там, где мало контроля, - это в любой области, не только в медицине, - тут же возникают определенные перекосы и в плане уровня медицинской помощи, и, в общем-то, я считаю, совершенно неадекватной ее стоимости, явно завышенной. Потому что не только ведь наши «звезды» или какие-то очень богатые люди нашей страны могут позволить и должны позволить себе какую-то эстетическую косметическую хирургию, я уж не говорю о более широкой пластической хирургии в целом, но и, в общем, человек со средним достатком имеет право на оказание этой медицинской помощи. У нас, к сожалению, в силу того, еще раз говорю, что снижено там государственное внимание, государственный контроль за этой зоной, это переведено полностью в коммерческую медицину.

В общем-то, вы знаете, это не эфирный такой термин, и профессору так говорить… но беспредельная, мне кажется, ситуация, что сегодня происходит в эстетической, косметической хирургии, в первую очередь лица, в нашей стране. Когда приезжают совершенно непонятные «варяги» особенно, наши иностранные коллеги, которые заявляют, что «я член всех международных академий пластической хирургии, существующих в мире». Членство обычно в этих академиях, общественных организациях стоит в среднем 100 долларов, а перечисление своих титулов можно написать на полстраницы. Наши молодые доктора, которые немножечко где-то поучились здесь, съездили на Запад, находят спонсоров, открывают клиники, и результаты этого лечения – я думаю, уже не раз и средства массовой информации обращались к этой теме – потом приходят к нам с соответствующими, мягко говоря, последствиями функциональными, я имею в виду с точки зрения лор-органов, да и внешними эстетическими результатами, и мы это видим. Поэтому это тоже, я думаю, можно взять как тему отдельной передачи, пригласить специалистов, устроить по этому поводу дискуссию. Мое мнение, что в связи со снижением государственного внимания, в связи с тем, что, по сути, ни одно серьезное, крупное федеральное медицинское учреждение этой проблемой не занимается…

Ольга Беклемищева: Пластической хирургией.

Николай Дайхес: Нет, пластической хирургией мы занимаемся, пластическая хирургия – это большая зона. Мы затронули именно эстетическую, косметическую хирургию – этим государством не занимается, и там на сегодняшний день, на мой взгляд, в нашей стране происходит просто беспредельная ситуация, и рано или поздно надо будет наводить там порядок.

Ольга Беклемищева: Насколько я слышала, вы собираетесь у себя открыть что-то в этом роде. Может быть, методический центр какой-то.

Николай Дайхес: Да, мы, в общем-то, заявили об этом, и мы хотим здесь найти понимание и от наших коллег в коммерческой медицине, потому что я еще раз говорю, что так не бывает, как сегодня это происходит, это точно так же, как если бы взяли и ушли от отоларингологии и все занимались коммерческой медициной или из любой другой зоны медицинской помощи. Мы считаем, и мы готовы здесь на себя брать инициативу о том, что, безусловно, должен быть какой-то общегосударственный здесь центр и сертификации, и подготовки этих специалистов.

Ольга Беклемищева: В конце концов, какое-то ОТК.

Николай Дайхес: ОТК, да. И, в общем-то, еще раз говорю, мы не тянем здесь одеяло, это можно получить любому другому учреждению, близко с этим связанному. Но я считаю, что здесь очень много вопросов и, безусловно, надо наводить порядок. Потому что это касается жизни людей! Мы видим, когда человек приходит просто поправить носик или подтянуть морщинки, а кончается это все реанимацией уже в государственном учреждении, когда поднимают лапки наши, так сказать, коллеги, и кончается это все угрозой для жизни. Это сплошь и рядом, это очень часто.

Ольга Беклемищева: Так что бдительность, бдительность и еще раз бдительность, уважаемый слушатели. А мы продолжаем вас знакомить с лучшими центрами России. И Нина Николаевна из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Уважаемые доктора, большое спасибо, что вы нас просвещаете. Здоровья вам! У меня не все благополучно со здоровьем вот в каком плане. Я прихожу к лору, и у меня такое состояние неприятное: за глоткой какое-то такое ощущение, что мне что-то мешает глотать, как будто какое-то уплотнение. Я приходила много раз к врачу, но у нас такой доктор, вы меня извините, таких докторов бы и не надо, очень такой важный, чванливый. «Что ты наговариваешь, что ты…» Знаете, такой вальяжный. А больше пойти не к кому, и меня это просто беспокоит. Может быть, мне самой к онкологу пойти?

Николай Дайхес: Вы знаете, то, что вы проявляете настороженность, это правильно. Еще раз говорю, не видя, говорить заочно сложно, но если это не банальный какой-то фарингит, с которым просто доктор не может справиться, если это не какая-то порой неврологическая симптоматика, особенно у женщин бывает в глотке, которая дает такой вот эффект комка ли какого-то ощущения образования, то есть если не убрать отсюда какие-то такие вещи, достаточно банальные, то, конечно, есть смысл более углубленно понаблюдать за собой, обследоваться. Может быть, и обратиться к онкологу.

Ольга Беклемищева: Я читала, к сожалению, рак гортани иногда только вот так и проявляется – затруднением заглатывания.

Николай Дайхес: Тут, конечно, больше надо говорить о глотке, ротоглотке, в данной ситуации.

Ольга Беклемищева: Да, о глотке, прошу прощения.

Николай Дайхес: Я еще раз говорю, сложно говорить на расстоянии, но если это не банальные вещи, то, конечно, надо разбираться. Поэтому, если это интересно, можете и к нам обратиться.

Ольга Беклемищева: Еще раз назовите, пожалуйста, ваш телефон.

Николай Дайхес: А это рекламой не будет?

Ольга Беклемищева: Нет, вы же государственное учреждение.

Николай Дайхес: Телефон – 8 (499) 196-22-52, оттуда вас адресуют уже по нашим отделам, лабораториям. У нас более 10 отделов, 5 лабораторий, так что постараемся в любом случае помочь.

Ольга Беклемищева: Надеюсь, Нина Николаевна успела записать. И следующий слушатель – это Константин Аркадьевич из Москвы. Здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. У меня такая проблема, у меня искривление носовой перегородки. В 1956 году делали операцию, но потом опять нос стал плохо дышать, и вот до сих пор. Сделали томографию и сказали, что, вроде, надо делать операцию. Я обратился в Центр отоларингологии при 86-ой клинической больнице, а там говорят: «В 70 лет мы не делаем операции. Спреем пользуйтесь».

Николай Дайхес: Вы знаете, я еще раз говорю, что, конечно, в 70 лет, если у вас есть сопутствующие какие-то заболевания и так далее, то тут надо, конечно, внимательно посмотреть, потому что носовая перегородка… ну, я понимаю, что она на качество, уровень жизни влияет, но если это не тотальная у вас ситуация, если вы более-менее дышите носом, то, может быть, идти на перегородку в 70 лет при наличии сопутствующей патологии не стоит. Надо очень внимательно здесь посмотреть, чтобы не навредить. Это с одной стороны. Потом, нужно посмотреть, в каком состоянии у вас носовые раковины, потому что очень часто они дают затруднение носового дыхания. Поэтому здесь, в общем-то, нужно разбираться. Но еще раз говорю, что операция на носовой перегородке – это такая операция, которая не то что эстетическая, она на качество жизни влияет, но здесь надо с возрастом подходить к этому внимательнее и посмотреть, насколько сопутствующая патология может быть…

Ольга Беклемищева: Это потому, что близко к голове?

Николай Дайхес: Нет, не поэтому. Я еще раз говорю, порой в этом возрасте уже надо делать какие-то оперативные вмешательства по жизненным показаниям, и конечно, искривление носовой перегородки не является жизненным показанием. Поэтому здесь, я еще раз говорю, надо оценить объем риска при сопутствующих заболеваниях, сердечно-сосудистой системы, легких и так далее, и необходимости произвести эту операцию. Еще раз говорю, если у человека вообще отсутствует носовое дыхание, то тогда, конечно, здесь можно ставить вопрос о каких-то серьезных показаниях, а вот так просто при каком-то затруднении, тут у нас есть достаточно возможностей для консервативного лечения, чтобы с этим в 70 лет справиться.

Ольга Беклемищева: Потому что, к сожалению, операция – это, как вы знаете, большая нагрузка на организм.

Николай Дайхес: А носовое дыхание в любом возрасте важно. Поэтому я еще раз оговариваюсь, чтобы быть правильно понятым.

Ольга Беклемищева: И еще что бы мне хотелось попросить вас кратко, выпукло нашим слушателям донести, - это, конечно, профилактика. Вот вы говорили о том, что надо повышать иммунитет, одной из слушательниц советовали.

Николай Дайхес: Профилактика в плане…

Ольга Беклемищева: В плане онкологических, воспалительных заболеваний области ротоглотки и носа, естественно.

Николай Дайхес: Нашей всей зоны, да. Ну, профилактические меры здесь очень важны. В первую очередь это неперевод воспаления, которое очень часто бывает в нашей зоне, и в полости носа, придаточных пазух, и глотки, самые разные (даже сегодня звучали самые разные патологии), и гортани, очень внимательно следить, чтобы острые процессы, которыми каждый из нас может в любой момент заболеть, долечивались и не переходили в хронический процесс. Это первое. Второе – это отсутствие курения, это нормальные по возможности условия жизни, связанные с профпатологией. И, естественно, это повышение иммунитета, это общеукрепляющие вещи. Потому что у нас лор – это входные ворота инфекции.

Ольга Беклемищева: Спасибо, Николай Аркадьевич.

Николай Дайхес: Спасибо вам, Оля. Спасибо за внимание.

Ольга Беклемищева: Всего доброго. Постарайтесь не болеть!