В ноябре правозащитная украинская организация Truth Hounds, занимающаяся документацией и расследованием военных преступлений в Украине, опубликовала отчет о подробном расследовании российского обстрела Краматорска 27 июня этого года.

Тогда была полностью разрушена пиццерия Ria Lounge, где 13 человек погибли и 65 человек были ранены. Поскольку атака была совершена двумя ракетами, то раненых было больше: в поселке городского типа Беленькое, куда попала вторая ракета, ранения получили еще пять человек. Ответственность за этот обстрел, по мнению Truth Hounds, несут полковник армии РФ Виталий Бобырь и военнослужащие 47-й ракетной бригады 8-й общевойсковой армии ВС России.

Атака произошла в вечернее время, когда в пиццерии был большой наплыв посетителей. Среди погибших оказались, например, сестры 14 и 17 лет, мирные жители Украины, а также иностранцы – граждане Колумбии, участники инициативы "Держись, Украина" (депутат Серхио Харамильо, писатель Эктор Абад и журналистка Каталина Гомес), и гражданин США Ян Фрэнк Торторичи, боец интернационального легиона в составе ВСУ. Также среди погибших была украинская писательница Виктория Амелина, которая помогала Truth Hounds документировать военные преступления на освобожденных территориях Украины.

Именно эта организация провела подробное расследование обстоятельств удара и пришла к выводу о том, что речь может идти о военном преступлении. После публикации собранных доказательств Truth Hounds начала сотрудничество со следственными органами, чтобы привлечь к ответственности виновных: полковника и военнослужащих российской армии. 47-я ракетная бригада, по мнению расследователей, причастна к гибели по меньшей мере 13 человек. Марина Слободянюк, руководитель отдела расследований Truth Hounds, рассказывает в интервью Радио Свобода о том, какие свидетельства удалось собрать, чтобы доказать совершение военного преступления в случае атаки на пиццерию Ria Lounge:

– Почему организация Truth Hounds сосредоточила свое внимание именно на обстреле Краматорска 27 июня этого года? Российских обстрелов гражданской инфраструктуры, сопровождавшихся большим количеством жертв среди гражданского населения, с начала войны в Украине, к сожалению, было очень много, однако вы расследовали именно этот обстрел.

– Да, действительно, обстрелов было уже много и они, к сожалению, продолжаются ежедневно. Поэтому мы в своем работе обращаем внимание на те атаки, когда пострадало большое количество гражданского населения или когда имеют место масштабные разрушения. В контексте международного гуманитарного права не каждый обстрел можно считать военным преступлением, приступать к расследованию имеет смысл, когда очевидно, что правила ведения войны нарушены. Обстрел Краматорска имел все явные характеристики военного преступления: был разрушен объект гражданской инфраструктуры, и это произошло в час пик, когда в ресторане было больше всего посетителей. Даже этот один факт указывает на то, что с большой долей вероятности такую атаку можно считать военным преступлением.

Кроме того, мы почти сразу после обстрела узнали о том, что в результате этой атаки была тяжело ранена, а впоследствии в больнице умерла наша коллега, занимавшаяся документированием военных преступлений, известная украинская писательница Виктория Амелина. Поэтому в определенной степени это было нашим моральным обязательством – выяснить все обстоятельства ее гибели: провести подробное расследование и понять, кто к нему причастен. Мы также хотели почтить память нашей погибшей коллеги.

– Вы, таким образом, выяснили, какое оружие применялось при ударе по Краматорску. Расскажите, пожалуйста, о доказательствах, которые вам удалось найти?

– Речь идет о крылатой ракете наземного запуска оперативно-тактического уровня "Искандер-К". Мы выяснили это при помощи разнообразных факторов. В первую очередь, опросив 30 свидетелей, которые в момент удара находились как непосредственно в пиццерии, так и в других местах города. Практически все, кто имел возможность увидеть ракету перед ударом, сказали, что они видели, как она летела, и слышали характерный "самолетный" звук. Это был гул реактивного двигателя – именно он отличает крылатые ракеты ("Искандер-К") от баллистических, оснащенных твердотопливным двигателем ("Искандер-М"). К тому же баллистическая ракета является сверхзвуковой, то есть, ее невозможно наблюдать невооруженным глазом. Свидетели, с которыми мы общались, ракету видели и могли наблюдать ее полет. Также мы исследовали характер поражения, форму кратера, а он оказался характерным для этого типа ракеты: мы сравнивали с доказательствами, собранными после других обстрелов Украины, которых было к тому времени уже немало. Кроме этого, местные журналисты из поселка Беленькое (этот поселок городского типа расположен близ Краматорска, также в Донецкой области Украины. – РС) предоставили нам фотографию, сделанную сразу после удара.

На фотографии был хвостовой элемент ракеты, по которому мы уже однозначно определили ее тип. Это такая конструкторская часть, которая не оставляет других вариантов при определении вида ракеты.

Мы дополнительно исключили гипотезу о применении крылатых ракет воздушного и морского базирования. В момент атаки в воздушном пространстве России не были зафиксированы стратегические бомбардировщики. Также не было угрозы применения тактической авиации РФ, а все корабли, оснащенные ракетами "Калибр", находились у причалов.

Вообще определение типа оружия в таких случаях очень важно, потому что тактико-технические характеристики нужны для определения места запуска. Это позволяет сузить радиус поиска и установить наиболее вероятных исполнителей – войсковое подразделение, которое несет ответственность за нападение. Определение типа оружия позволяет нам также понять, идет ли речь о военном преступлении: насколько ракета высокоточная, каков радиус ее действия, предполагает ли он сопутствующий ущерб гражданскому населению и гражданским объектам инфраструктуры. Все ракеты созданы для того, чтобы наносить ущерб военным, а не гражданским объектам – живой силе, бронированной и небронированной технике, складам с оружием и так далее.

– Таким образом вы установили, какое подразделение российской армии осуществило обстрел Краматорска и кто несет за него ответственность. Каким образом это удалось точно определить?

– Это 47-я ракетная бригада 8-й общевойсковой армии Вооруженных сил Российской Федерации (армия была сформирована в 2017 году и дислоцируется в Ростовской и Волгоградской областях, ее штаб расположен в Новочеркасске. – РС). Мы это выяснили, двигаясь по обычному пути при такого рода комплексных расследованиях, которые мы проводим. Сначала нужно было изучить все обстоятельства, все версии и только потом выбрать наиболее вероятную. Для того чтобы определить исполнителей, мы изучили состав и передвижение вооружений, а также дислокацию войсковых ракетных бригад российской армии, на вооружении у которых находится ОТРК "Искандер", ракета которого и использовалась при российской атаке на Краматорск.

В данном случае мы исключили вероятное участие ракетных бригад, входящих в состав других армий и других военных формирований, осуществляющих воздушные атаки на Украину. Мы установили, что на вооружении у 47-й бригады есть комплексы "Искандер", и подтвердили, что бригада действительно запускает такой вид ракет по Украине на донецком направлении. Донецкое направление – зона ответственности 47-й ракетной бригады. Помимо этого при помощи спутниковых снимков мы изучили места постоянной дислокации бригады и подтвердили – это видно из космоса, а снимки представлены в нашем отчете, – что 47-я бригада располагает оперативно-тактическими комплексами "Искандер" и заряжающими машинами. Оказалось, что на территории военной базы, где размещалась бригада, в те даты, когда произошел обстрел Краматорска, были замечены не просто ОТРК "Искандер", а их передвижение.

Это дает нам дополнительные основания считать, что эти комплексы используются упомянутой бригадой. Мы также нашли дополнительные свидетельства того, что комплексы "Искандер" длительное время находятся на вооружении 47-й бригады, раньше они принимали участие в различных выставках, которые проводились неподалеку от места базирования, в Ростовской области. Мы также делали математические расчеты в качестве доказательства: принимали во внимание скорость полета ракеты, расстояние до места атаки, время начала и окончания воздушных тревог в день обстрела. И это дало нам дополнительные доказательства того, что ракета была запущена с территории Российской Федерации – из той области, где дислоцируется 47-я ракетная бригада. Помимо этого мы установили, что еще в начале полномасштабного вторжения России в Украину в 2022 году с установленного нами направления осуществлялись обстрелы территории Украины. Есть и видео, оно есть в нашем отчете.

– Один из выводов, который вы сделали, – что командир 47-й бригады является ответственным за предполагаемое военное преступление. Это Виталий Бобырь. Что вы узнали о нем?

– Мы подробно не изучали его жизненный путь или этапы его военной карьеры. Нам достаточно было знать, что он командует 47-й ракетной бригадой и живет непосредственно на территории воинской части, где дислоцируется подразделение, которым он командует. Все указывает на его причастность к обстрелу в момент запуска ракеты по Краматорску. Мы, к сожалению, не можем точно определить место его нахождения в день атаки или доказать, что именно он в тот день отдавал приказ, – и с этой проблемой сталкиваются многие из тех, кто занимается расследованиями по открытым источникам: у нас нет возможности установить слежку. Тем не менее, даже если в тот день Виталий Бобырь и не был на рабочем месте, он не мог не знать об обстреле и его целях. Поэтому мы считаем, что он может быть причастным непосредственно к обстрелу Краматорска – на основании принципа ответственности командиров, который закреплен в международном гуманитарном праве и который мы можем применить в данном случае.

– Когда речь идет о военном преступлении, необходимо доказать, что обстрел не связан с военной целью. Каким образом вы доказываете, что при обстреле Краматорска 27 июня речь шла о неизбирательном обстреле гражданского населения?

– Действительно, отсутствие военной цели является одним из определяющих факторов военного преступления. Сторона, которая совершает атаку, обязана четко разделять гражданские и военные объекты. Но помимо такого разделения, которое есть в международном гуманитарном праве, необходимо помнить о принципе пропорциональности: несмотря на то, что цель могла быть военным объектом, военные обязаны оценивать, достигнуто ли военное преимущество во время реализации атаки – является ли оно пропорциональным сопутствующему ущербу, нанесенному гражданскому населению вследствие нападения. В случае обстрела Краматорска 27 июня мы считаем, что этот принцип учтен не был. Как установили наши сотрудники, в ресторане в момент удара находились военные украинской армии, но там также было много обычных посетителей.

Далее, является ли целесообразным в данном случае использовать такое оружие, как ОТРК "Искандер", имеющее большой и крайне разрушительный радиус действия? Мы считаем, что это было нецелесообразным, потому что речь идет об управляемой ракете, и масса ее боевой части составляет почти полтонны. Это очень много, такая ракета может нанести ощутимый сопутствующий ущерб неизбирательного действия гражданскому населению. Кроме того, ракета, которая использовалась для нападения, сама по себе не является столь быстрой, чтобы можно было точно рассчитать, что в момент прилета она попадет именно в военную цель, то есть что военные останутся на месте в момент удара. Это не мост или склад. Здесь мы по-новому трактуем международное гуманитарное право, используя такое положение, как "контроль цели". То есть нападающая сторона обязана контролировать цель, и, выбирая оружие, она должна знать, что именно это оружие эффективно и точно поразит выбранную цель.

В данном случае ракета находилась в полете довольно долго, то есть больше 5–9 минут. Мы подсчитали, что она могла лететь как минимум 15 минут, а за это время, поскольку сработала воздушная тревога, бойцы подразделения, которые очевидно были целью обстрела, могли бы успеть спрятаться в другом месте, то есть покинуть заведение. Зная об этом, командиры российской армии должны были бы отказаться от этой атаки, но этого не произошло. Они даже запустили две ракеты, одна из них упала в пригороде Краматорска, в поселке Беленькое, там было сильно повреждено здание местного санатория, где по предварительным данным находились украинские военные. Обращая внимание на массивные разрушения и количество погибших и раненых, мы можем считать, что, отдавая приказ, фактором риска для гражданского населения по меньшей мере пренебрегли, что дает возможность квалифицировать обстрел как военное преступление.

– Вы говорите, что в пиццерии, по которой был нанесен удар, находились военные. Если говорить о количестве жертв среди военных пропорционально к жертвам среди мирных жителей, последних погибло больше?

– Да, военные – в меньшинстве. В Беленьком не было погибших, там было ранено пять человек, все – мирные жители. В пиццерии Ria Lounge погибли 13 человек, из них только двое – военные, более 60 человек было ранено, большинство – гражданское население. Об этом говорится не только в официальных сообщениях, об этом говорят и свидетели, которые приехали на место удара сразу после того, как произошел обстрел. Стоит отметить, что военные находились в подвальном помещении ресторана, которое вообще не пострадало, даже несмотря на то, что речь идет о прямом попадании.

– Поскольку уже собраны доказательства и проведено расследование, планируете ли вы передавать эти материалы в суд и пытаться наказать виновных?

– Мы сейчас очень тесно сотрудничаем с Донецкой прокуратурой и Службой безопасности Украины, которые ведут официальное расследование предполагаемого военного преступления. Собранные нами материалы и доказательства мы уже передали в прокуратуру, а одного из наших сотрудников привлекли к следствию как эксперта. Мы нацелены на то, чтобы и в дальнейшем существенно помогать следствию. Мы очень надеемся, что это поможет ускорить по меньшей мере процесс объявления подозреваемых по итогам досудебного расследования по этому делу.

Поскольку Виталий Бобырь сейчас находится в России, то очень мал шанс увидеть его в зале суда в скором времени. Вместе с тем, военные преступления не имеют срока давности. Сложно сейчас спрогнозировать, какая ситуация будет в России через пять или десять лет. Возможно, будущие российские власти выдадут подозреваемых в военных преступлениях Украине или суду в Гааге в обмен на шанс вернуться в семью цивилизованных народов.

В украинских судах в случае наличия подозрения в совершении военного преступления приходится использовать правило in absentia, то есть рассматривать дело в суде в отсутствие подозреваемого. И я думаю, что, когда дело дойдет до рассмотрения дела Бобыря, это будет происходить в его отсутствие. Одновременно после публикации результатов нашего расследования у нас была встреча с представителем Международного уголовного суда, то есть, это дело может рассматриваться также на уровне международного судопроизводства.

– Я недавно записала интервью с Анной Нейстат, специалистом по международному праву в области военных преступлений и преступлений против человечности, и она рассказала, что тот иск, который в том числе при ее участии был подан в немецкую прокуратуру и по которому подозревается 21 командир российской армии, невозможно было бы подать в Украине. Это связано с законодательством, так как в Украине не предусмотрен принцип командной ответственности, а необходимо найти непосредственных исполнителей, осуществивших обстрел. В случае атаки на Краматорск Виталий Бобырь как потенциально подозреваемый является командиром подразделения. При этом вы говорите, что его дело будет рассматриваться в украинском суде. Как Truth Hounds собирается преодолеть трудности, связанные с положениями украинского законодательства касательно командной ответственности?

– Дело в том, что мы не подаем иск, дело было открыто украинской прокуратурой по факту гибели людей в результате обстрела Краматорска. Мы просто помогаем следствию, дополняя материалы дела собранными нами доказательствами. При этом я могу подтвердить слова Анны Нейстат. К слову, Truth Hounds занималась расследованием одного из эпизодов в рамках дела об ответственности 21 командира армии РФ, поданного в немецкую прокуратуру. И мы действительно при обращении в Германию руководствовались принципом не то чтобы отсутствия командной ответственности в украинском законодательстве, а скорее недостаточной практики, отсутствия рекомендаций и правовых процедур рассмотрения дел, связанных с нормами международного права. Поэтому действительно в Украине сложно подготавливать доказательную базу, которая давала бы возможность привлекать к ответственности командиров, а не исполнителей.

Стоит отметить, что это довольно сложная задача, если речь заходит об обстреле, потому что, в отличие от пыток или военных преступлений, связанных с внесудебными казнями, свидетели не видят, кто именно нажал на кнопку при запуске ракеты. По этой причине поиск непосредственных исполнителей, особенно дистанционно, – это всегда сложная, даже подчас невозможная задача. Поэтому мы стараемся установить связи командной ответственности. Я считаю, что дела, подобные тому, доказательства к которому мы собирали, могут быть первой ласточкой в случае украинского законодательства для того, чтобы найти исполнителей низшего звена. Это во-первых. А во-вторых, наши доказательства мы также можем передать для предъявления обвинений в других юрисдикциях, не обязательно в Украине, потому что вследствие атаки на Краматорск погибли или были ранены в том числе иностранные граждане. Это позволяет нам использовать возможности универсальной юрисдикции.

Смотри также

Наказать командиров. Дела против 21 российского офицера

– Отдельный раздел вашего отчета об обстреле Краматорска 27 июня посвящен публикациям российских государственных СМИ об этой атаке. Почему вы посчитали необходимым рассказать о том, как о гибели людей и этом обстреле писали в стране, которая совершает агрессию в отношении Украины?

– Это был яркий пример того, как действует российская пропаганда: она всегда стремится обелить Россию и перенести ответственность за произошедшее на пострадавшую сторону. Мы же прекрасно знаем, что все началось с того, что Россия вторглась на территорию Украины, совершила акт агрессии, и в принципе ответственность за все обстрелы, ранения и смерти лежит на ней. Нарративы российской пропаганды всегда таковы, что, если бы рядом не было украинских солдат, люди остались бы живы. Таким образом насаждается враждебность в украинском обществе, раскол между гражданским населением и военными. При этом, если бы Россия не напала, нам бы не пришлось в большом количестве размещать военных вблизи гражданских объектов.

Помимо этого мы хотели обратить внимание на то, что россияне часто осуществляют атаки, абсолютно пренебрегая присутствием мирных жителей на той территории, по которой они наносят удары. И делается это с циничной дерзостью, как это произошло, например, в селе Гроза в Харьковской области, где удар был нанесен во время похорон военного, а жертвами были только мирные жители. Это позволяет сделать вывод, что фактором присутствия гражданского населения не то чтобы пренебрегают, а, возможно, именно мирные жители в таких случаях и являются целью ударов. А близость военных объектов или непосредственно бойцов украинской армии используется пропагандой и российскими военными для оправдания атак, в результате которых погибает гражданское население. Показать это мы хотели при помощи раздела, посвященного материалам российских СМИ об ударе по Краматорску.

Установите Мобильное приложение Радио Свобода

Установить

Читайте Свободу в Телеграме

Войти

Подпишитесь на Свободу в Google новостях

Подписаться