"Я в детстве подцепил вирус кино и постарался заразить им как можно больше людей", – говорит кинопродюсер Джереми Томас. Это замечание, сделанное три года назад, сегодня звучит зловеще. Марк Казинс, снявший фильм "Бури Джереми Томаса", заболел ковидом и не приехал в Вену на премьеру, да и в самой Австрии, где вакцинировано лишь 63% населения, новый канцлер угрожает ввести локдаун для непривитых.

Кинофестиваль Виеннале, несмотря на пандемические тревоги, состоялся в 2020-м, перед самым началом осеннего карантина, и в этом октябре тоже прошел без онлайн-версии. "Бури Джереми Томаса" – идеальный фильм Виеннале, кино о синефиле, снятое синефилом. Марк Казинс, автор великолепной "Истории взгляда", знает каждый кадр в спродюсированных Томасом фильмах и по дороге на Каннский фестиваль расспрашивает его об "Эврике", "Маленьком Будде", "Под покровом небес", "Мечтателях", а также о роскошных автомобилях, старых и новых кинозвездах, опасностях эпохи "Нетфликса" и прочих стриминговых платформ. Томас думает, что посещение кинотеатра в конце концов станет чем-то вроде похода в оперу – уделом касты ценителей. Но пока фильмы Виеннале собирают полные залы, зрителей даже больше, чем в прежние годы, хотя далеко не все завсегдатаи смогли приехать. Привитые люди стосковались по зрелищам, ну а ковид-диссидентам вход заказан.

Трейлер Виеннале снял Теренс Дэвис, это короткое путешествие его двойника по лестнице времени, вверх и вниз. Дэвис – певец навсегда ушедших эпох, коллекционер пожелтевших кружев, потрескавшегося фарфора и увядших роз. Его фильмы – экранизация романа Эдит Уортон "Обитель радости" о светской даме, по вине своего темперамента оказывающейся в нищете и теряющей друзей, жизнеописания Эмили Дикинсон ("Тихая страсть", 2016) и Зигфрида Сассуна ("Благословение", 2021) – вызывающе пассеистичны. Но отказываясь экспериментировать с формой, режиссер задает вопросы, которые при жизни его героев мало кто осмеливался поднимать. Консервативный киноязык оказывается вполне пригоден для разговора об угнетении женщин и геев патриархальным обществом.

Костюмный академизм Дэвиса контрастирует с главной темой Виеннале – кино как подрывное искусство. Сто лет назад в Вене родился Амос Фогель, автор книги Film as a Subversive Art, кинокритик и куратор. Фогель считал, что каждое произведение, порывающее с прошлым, не следующее традиции, можно назвать подрывным. Отмечая юбилей Фогеля, шестеро киноведов из разных стран отобрали неконвенциональные фильмы, которые – как сформулировал один из создателей ретроспективы – "наверняка были бы забракованы на современном питчинге". Почти все эти фильмы прошли мимо больших фестивалей и не попали в широкий прокат. Но что сегодня считать подрывным кино? "Мистерии организма", которые анализировал Амос Фогель, или революционные кинолистовки Годара давно стали классикой. Политические манифесты, любые игры с формой, порнография и даже снафф – все это больше не кажется подрывным, потому что не уцелели устои, которые предназначен разрушить такой динамит. Для Виеннале осталась горстка самодельных, малобюджетных, но весьма увлекательных лент: фемо-ЛГБТ-веганский "Триумф Содома" о растленных иезуитах, овладевших искусством массажа простаты, "Кинотрактаты" Марины Югонье, объединившей переговоры Меркель с Чавесом, любовную жизнь бобров и прочие сюжеты из ютюба и телепередач в заметки о курьезах мира, японская миниатюра о жизни юноши-стрекозы, исповедь дочери аргентинских левых активистов, убитых во времена диктатуры, и хроника производственных процессов в американской химчистке, где хитроумные устройства с балетным изяществом утюжат рубашки и брюки. Никаких обобщений эта коллекция, разумеется, не предлагает. Лучший, на мой вкус, фильм связан с Россией – хроника происшествий из жизни перебравшихся на историческую родину советских немцев и их соседей. Одного терзает телефонный хулиган, другая хочет вернуться и умереть на Кавказе, третья изнуряет себя аскетизмом и нагишом лежит в крапиве… Ожившие персонажи Мамлеева не стесняются демонстрировать съемочной группе великолепие своего бредового бытия.

За пределами ретроспективы в программе Виеннале тоже найдутся фильмы, которые при желании можно признать подрывными. В киноэссе "Планета людей" Джованни Чиони связывает историю некогда знаменитого врача Сергея Воронова, имплантировавшего миллионерам яичники обезьян и породившего интригу "Собачьего сердца", с судьбой нелегалов, которые в наши времена пробираются во Францию мимо его заброшенной виллы в Вентимильи. Ян Солдат продолжает изучать неортодоксальные сексуальные практики во впечатляющей короткометражке о человеке, который постепенно, в течение шести лет, отрезал себе половые органы – сначала скальпелем, а потом бритвой. Герой фильма Норберт, строительный рабочий весьма маскулинного вида, выступал после сеанса с рассказом о том, как много на свете мужчин, мечтающих себя кастрировать. Не меньшим откровением стала документальная лента Андреа Арнольд "Корова" – история безымянной коровы №29, гигантской пеструшки, которая проводит большую часть жизни в клетках, рожает телят, дает молоко под непрерывно звучащую на ферме поп-музыку, потом стареет и умирает от выстрела в голову. Этот фильм, рассказывающий о человечестве гораздо больше, чем о коровах, лишен активистских комментариев и прямолинейных призывов к веганству, но вряд ли зритель не отметит шокирующего сходства между промышленным животноводством и пенитенциарной системой фашистского толка. За какие преступления коровы отправлены в тюрьму, почему с ними обращаются как с заключенными и за что приговаривают к смертной казни?

Возможно, "Корову" следует смотреть вместе с короткометражкой Апичатпонга Вирасетакула "Ночные колонии". Свет беспощадно сияющих ламп привлекает насекомых и ящерицу, они становятся подлинными хозяевами белоснежной постели, а люди в этом самодостаточном мире совершенно не нужны.

Еще одна ретроспективная программа собрала фильмы Фабрицио Ферраро. Герой его "Сияющего вида" (2021) – режиссер, собирающийся снимать фильм о Гельдерлине, – скрывается в Черном лесу, погруженный в поэтическое безумие. Тот же загадочный персонаж в фильме "Пропускной пункт Берлин" по подземным туннелям выводит из Восточной зоны пару, мечтающую сбежать на Запад. В фильме "Нежеланные Европы" Вальтер Беньямин надеется перебраться из оккупированной Франции в Испанию и навсегда остается на горной тропе, охваченный душевной смутой. Персонажи одного из самых загадочных фильмов Ферраро "План для планеты" скитаются по хмурому парку психиатрической больницы в окрестностях Рима и без особого успеха пытаются наладить между собой контакт. Главная тема Ферраро – искусственные границы, мешающие свободному перемещению в пространстве или тщетно отделяющие здравомыслие от безумия.

Лучшие фильмы, к созданию которых приложил руку Хенрик Гален (1881–1949), великолепно отреставрированы к Виеннале. Гален был соавтором сценария трех версий "Голема", намеревался сделать четвертую, печально-актуальную, в 1943 году, а его главный шедевр – изрядно искромсанная цензурой "Альрауне" (1928). Два варианта этой картины сохранились в Копенгагене и в Москве, и специалисты из Мюнхенской синематеки изрядно потрудились, чтобы свести их воедино, устранить купюры и восстановить оригинальные немецкие интертитры. Двести метров пленки с экстатическим танцем Валески Герт, вероятно, утрачены безвозвратно, но и то, что удалось реконструировать, производит сильное впечатление. Экранизация знаменитого романа Эверса о дочери проститутки и висельника, безнравственной девушке-мандрагоре, протололите, в которую влюбляется ее создатель-профессор, – красивейший фильм позднеэкспрессионистской эпохи. Каждый взгляд Альрауне – выстрел, каждый поворот плеча – ураган, каждый шаг – землетрясение. Удивительно, но в том же самом 1928 году Гален снял в Великобритании "После приговора" – на редкость невзрачный детектив с глупейшей интригой. Впрочем, и он останется в истории кино благодаря тому, что роль влюбленной теннисистки сыграла неотразимая Ольга Чехова.

Еще одна любопытная реставрация из других времен – "Песни для Дреллы" Эда Лэкмена, легендарного оператора, неизменно предстающего перед публикой в элегантной черной шляпе. Дрелла – помесь Дракулы и Синдереллы (Золушки) – домашнее имя Энди Уорхола. В 1990 году Лу Рид и Джон Кейл записали цикл песен о покойном друге. Эзотерический характер альбома Songs for Drella не способствовал его коммерческому успеху, и музыканты исполняли этот цикл всего несколько раз в Нью-Йорке. Эд Лэкмен снимал репетиции и сделал 50-минутный фильм, который предназначался для телевидения, но так и не был показан. Оригинал потеряли, остался лишь посредственный лазерный диск. Для версии 2021 года пришлось собирать всё заново, сводить изображение и звук, и результат несомненно заинтригует тех, кому интересен Уорхол и история его жизни, преподнесенная в виде цикла былин.

Виеннале – один из последних фестивалей года – подводит его итоги, собирая лучшие фильмы из программ, показанных в Канне, Локарно, Венеции и Сан-Себастьяне. Главное достижение австрийского кинематографа – "Великая свобода" Себастьяна Майзе, отмеченная на Каннском фестивале, и все билеты на этот фильм были мгновенно раскуплены. Ханса (Франц Роговский, реинкарнация фассбиндеровской звезды Готтфрида Йона) в который уже раз арестовывают по 175-й статье, карающей мужеложцев. Времена меняются, но после поражения нацизма гомосексуалов притесняют точно так же, как при Гитлере. Сокамерник-натурал мало-помалу влюбляется в Ханса как умеет. Знакомый сюжет ("Поцелуй женщины-паука"), но без гомофобных клише былых эпох, когда квир-персонажа непременно надо было лишить мужественности. В гей-баре после отмены 175-й статьи звучит песня Amour, и даже самый черствый сухарь почувствует, что у него по щекам текут слезы.

Еще один австрийский фильм, впервые показанный в Канне, "Опять поезд" венского авангардиста Петера Черкасского – виртуозный монтаж изображений стремительно несущихся поездов – напомнил мне цикл "Демон движения" Стефана Грабинского, изучавшего мистику железнодорожных катастроф. Получившее в Канне приз жюри "Купе номер 6" (путешествие финской лесбиянки и русского гопника из Москвы в Мурманск) похож на знаменитый рассказ Пола Боулза "Нежная добыча" о профессоре-лингвисте, которого носители интересующих его наречий превратили в слабоумную марионетку. Еще один каннский фильм, "Маркс подождет" – история покончившего с собой в 1968 году брата-близнеца Марко Беллоккьо, рассказанная его родственниками, – оказывается ключом к нескольким фильмам, в которых были зашифрованы намеки на эту трагедию.

Фильм "Жизнь начинается, жизнь кончается" приехал в Вену после премьеры на Марсельском кинофестивале. Живущий в Швейцарии мексиканский режиссер Рафаэль Паласио Иллингворт прежде пробовал снимать нечто в голливудском духе, но потом понял, что жанровое кино ему не интересно. Это тоже, как и у Беллоккьо, рассказ о семейном несчастье (жена режиссера больна раком), но к документальным кадрам добавлена параллельная история – о терзаниях аргентинского гаучо, размеренная жизнь которого стремительно летит в тартарары. Развороты двух сюжетов, подлинного и придуманного, иллюстрируют схемы, вдохновленные рисунками Роберто Боланьо. Возможно, это и есть то самое подрывное кино, которое пропагандировал Амос Фогель.