После очень долгой и тяжёлой болезни скончался один из бесспорных символов постсоветской России – Владимир Жириновский.

Максим Кононенко:

Человек, создавший свою партию еще при советской власти и в первое время выступавший в амплуа этакого политического авантюриста. Но постепенно ставший одним из патриархов русской политики, к мнению которого прислушивались практически все. Потому что в своих прогнозах он редко когда ошибался.

Сергей Минаев:

Владимир Жириновский был прирожденный шоумен. Он освоил хайп, ещё до того, как родились те, кто теперь на волнах хайпа катаются. Собственно, он сам по себе и был хайпом.

Я редко встречал в людях такую молниеносную реакцию и стремительную адаптацию к любому формату и любой теме.

За кадром мы общались пару раз. Безусловно, один на один он был совершенно иным человеком. Как- то, на вопрос о любви и близких людях он ответил мне - «я очень одинок». Я думаю, что это было абсолютно искренне.

Алексей Пушков:

Что бы о нем ни думали, он, безусловно, окрасил собой политическое время с начала 1990-ых до начала 2020-ых. 30 лет активного участия в политике в режиме нон-стоп - само по себе достижение. Владимир Вольфович останется в нашей памяти - неординарный трибун и завзятый спорщик, вобравший и соединивший в себе парадоксальные черты своего времени. Искренние соболезнования родным и близким покойного.

Александр Хинштейн:

Ушел Владимир Жириновский. Человек, безусловно, очень яркий, харизматичный и неоднозначный. «Инфант террибль» российской политики.

Мы были знакомы с ним - страшно сказать - без малого 30 лет. Помню, как молодым корреспондентом «МК» я впервые пришёл к нему брать интервью. Это было ещё до триумфального избрания ЛДПР в первую Госдуму, и потому в «респектабельных» и «демократических» СМИ писать о Жириновском всерьёз никто не писал. На встречу с ним в редакции меня провожали почти, как за линию фронта.

Но уже тогда, на первой встрече, я понял, что этот человек — сильно отличается от того эпатажного образа, который он сам же себе и создал: нового фюрера, обещающего омыть солдатские сапоги в Индийском океане и посылающего добровольцев на войну в Ирак. (Потом, правда, выяснится, что отправка - была чистым пиаром, и попозировав перед камерами на фоне Шереметьево, «добровольцы» в гимнастерках вслед за своим лидером разъехались по домам.)

Жириновский, вообще, был гением политического хэппенинга. Он первым из отечественных политиков понял силу PR: неважно, что о тебе говорят, лишь бы говорили. Единственная антиреклама для политика - некролог. Пусть шут, клоун — но порой именно шут и только шут говорит правду королю.

Однако за шутовской маской - скрывался глубокий, очень умный, аналитически мыслящий человек с моментальной реакцией. Я увидел это ещё тогда, весной 1993-го.

Наталия Осипова:

Поразительно, как история четко очерчивает границы эпох.

С Владимиром Жириновским ровно так и вышло - он принадлежит ушедшей вместе с ним эпохе тридцатилетнего мира, который родился по итогу Холодной войны и распада СССР. Мира худого, полного компромиссов и противовесов, сдержек и умолчаний, мира сытого, глянцевого, лукавого.

В нем Жириновский был enfant terrible, который делал и произносил то, что никому не дозволялось. Именно поэтому из уст Владимира Вольфовича так часто звучала правда. Иногда казавшаяся фейком, текстом роли, клоунской репризой. Иногда очень и очень страшная.

Он сказал первым и единственным, что 2021 - последний мирный год и дальше будет война. Не зря он - Вольфович, наэлектризованная вольтова дуга.

Форма, в которой он произносил свое очень неприятное, шокирующее, скандальное, но честное, мне никогда не нравилась. Но и форма - часть возможного и принятого эпохой. Вот такая она была, где говорить как есть можно было в формате эксцентричного перформанса, на грани.

А теперь все всерьез. Теперь правда куда страшнее той, о которой говорил Жириновский.

Андрей Перла:

Вот ведь судьба. Когда-то эту его партию, ЛДПР, создавали для того, чтобы обеспечить безопасный клапан для спуска пара русского патриотизма. Чтобы имитировать «фашизм», национализм, имперскую ностальгию и всякие такие вещи. Имитировать для избирателей. Обманывать их.
Жириновский честно старался. Создал невероятный образ: клоуна, который пугает, и людям страшно, но как бы не всерьез.
А был он при этом: тонким знатоком не только российской политики. И умел, как выяснилось, предсказывать будущее. Мы ему не верили, не верили - а живем-то в будщем, предсказанном им.
Только ему самому в этом имперском будущем не нашлось места. И партии его, наверно, тоже. Кому она без него нужна? Последний срок в Государственной Думе, много желающих на эти места… Да и не пугать теперь надо, и не смешить…
Жириновский заслуживает памятника. Такого же странного, как его политическая деятельность и карьера. Но - памятника одному из подлинных основателей русского величия.

Наталия Геворкян:

Умер последний харизматик в нынешней правящей элите. В противном случае созданный КГБ спойлер, возглавивший партию, совершенно сознательно названную тем же КГБ Либерально-демократической, так долго не продержался бы.

Павел Пряников:

Жириновский своим существованием опровергал стереотипы о русском народе.
Что русские гомофобы, что русские антисемиты. Что русские чтут только скучно-злобноватого начальника, затянутого в сюртук (идеально – и с погонами).

Что же до существования ЛДПР без Жириновского – это уже и неважно. Никакие старые партии уже неважны. Потому что в России сейчас есть только две партии – опричнины и земщины. Дума – сегодня одна большая партия опричнины.
Когда закончится Поруха, будет новая партийная система.

Сергей Абашин:

Символично, что Жириновский умер именно в тот момент, когда его клоунский, карикатурный, истеричный фашизм окончательно превратился в фашизм реальный, осязаемый в танках, ракетах, растерзанных телах

Александр Коляндр:

О покойнике хорошего не скажу. Он, своего рода, Предтеча.
Тридцать лет варил и разливал дистиллят русского обидчивого фашизма не от веры, а лишь выгоды ради.

Алина Витухновская:

Вольфович, как и ЛДПР — изначально был исключительно гб-шным проектом как и Лимонов, состоявший с ним в контрах. По причине того, что последнему, как менее ушлому, вечно не доплачивали.

Андрей Пивоваров:

По-человечески его жаль. А политически — существование ЛДПР и самого политика Жириновского было паразитом на нашей и так очень нездоровой политической системе. Десятилетиями Жириновский играл на самых низменных чувствах россиян, обманывая их с единственной целью — сохранить себя и лично обогатиться.
Пользуясь нищетой людей, раскидывал обедневшим людям деньги. Давал невозможные обещания, физически нападал на оппонентов, натравливал охрану. Жириновский делал ставку на эпатаж, но балаганил в строго обозначенных рамках.
Едва ли кто-то вспомнит большое число серьезных инициатив от ЛДПР, которые могли бы улучшить жизнь россиян. Партия привыкла быть филиалом «Единой России». Это с трибуны Жириновский рубил правду-матку, а на кнопки жириновцы жмут ровно так, как им скажут.

Алекс Григорьев:

Злой клоун Жириновский был "крёстным отцом" всего того, во что превратилась современная Россия. Именно он ввел в большую политику России хамство, ругань, оскорбления, насилие, открытую ложь, призывы к завоеваниям и репрессиям, реваншизм, презрение к демократическим ценностям, демонстративную продажность, демонстративную связь со спецслужбами и криминалом.
Он показал, что это можно, что это привлекает, что это хорошо кормит.
Жириновский стал первым российским фюрером. Он проложил дорогу другим - тому что сегодня стало мейнстримом российской политической жизни и общественной дискуссии, точнее тому, что от них осталось. Участники российских ток-шоу имитируют его интонации и эмоции.
Его смерть была долгой и мучительной. Если есть ад, то он создан для таких, как Жириновский.

Аркадий Дубнов:

Он возбуждал в них самые низменные чувства, играл на потаенных комплексах, провоцировал ксенофобию и нетерпимость, потворствовал гендерному неравенству, олицетворял отвратительные свойства современной политики, ее лживость и продажность, цинизм и бессердечность.
Этот фигляр сделал нормой хамство, а оскорбления - непременным атрибутом дискуссии на телевидении и в обществе.
Ему не было равных в умении опошлить, горячечно брызгаясь слюной, дорогие людям понятия, после чего стыдно было вслух говорить о любви к своей стране.
Точно так же он опошлил представления россиян о политической оппозиции, которыми он манипулировал, как категориями бизнеса. Именно этим он был особенно люб и дорог нынешней власти в России, его партия всегда была ценным товаром на рынке политических симулякров страны, а он сам высоко котировался в качестве спойлера на президентских выборах.

Николай Подосокорский:

У меня никакой ностальгии по его клоунаде нет. В общем-то именно этот лидер "либерал-демократов" был одним из могильщиков свободы и демократии в постсоветской России. Именно по поводу победы ЛДПР по партийным спискам на выборах в Госдуму 1993 года Юрий Карякин произнес знаменитое: "Россия, ты одурела!" Сейчас мы с лихвой пожинаем плоды дурости, конформизма и инфантилизма 30-летней давности.

Михаил Фишман:

Жириновский стал первым провозвестником новых времен, предтечей путинизма — еще в декабре 1993-го, когда прозвучало знаменитое “Россия, одумайся, ты одурела” после его внезапной победы на выборах. Ответом на его победу в определенной мере стала и первая война в Чечне. Но дело не только в этом: тот триумф Жириновского в 1993-м обнулил выход из конституционного тупика, пробитый Ельциным стрельбой из танков по Белому дому, а еще семь лет спустя на руинах борьбы между ветвями власти — и борьбы за власть — возник уже настоящий Путин.

Впрочем, другие комментаторы ищут поводы для снисхождения.

Александр Архангельский:

У Жириновского, да простит Господь, если можно, его многочисленные прегрешения, было одно-единственное достоинство. Одно, повторюсь, единственное при всех несомненных политических дарованиях, которые он пустил в распыл. Он кормился отрицательной энергией, откачивал из массового сознания гной, с наслаждением питался им, но переработанную субстанцию держал в себе. Кричал про войну, но не вел за собой. Лепетал про омовение сапог в Индийском океане, но с места не двигался. То есть вел себя как теоретизирующий шут, а не как убийственный практик.
Это не оправдание, но и не осуждение. Это констатация.

Валерий Шубинский:

Был мем, что мы живем во сне находящегося в коме Жириновского. Может быть, теперь сон прервется?
А если серьезно... странно вспоминать. что 30 лет назад этого мастера разговорного жанра и ловкого бизнесмена воспринимали как воплощение абсолютного зла и нового Гитлера. Потому что он произносил страшные слова. Но страшные дела в итоге сотворили те, кто в то время говорил правильные слова, или не говорил никаких.
Не надо об этом забывать.

Станислав Белковский:

В. В. Жириновский был крупнейшим специалистом по симуляции безумия и нейтрализации негативных / разрушительных энергий РФ-народа. В эпоху реального безумия, когда негативные / разрушительные энергии стали главным топливом РФ-политики, его жизненное задание оказалось исчерпанным.

Александр Баунов:

Драма Жириновского в том, что начинаешь как вольный политический стрелок, собиратель обид в освобождающейся, в почти свободной стране, сам себе хозяин и себе голова, а потом приходят другие тихие, серьезные мужчины и принимаются деловито выращивать рессентимент и пожинать миф. Твой спектакль становится их реальностью, а ты актером их крепостного театра. И как часто бывает, когда театр и жизнь меняются местами, в репликах актера иногда бывали слышны последние проблески реальности. Лучше казаться страшным, чем им быть.

Интересно, что и сама смерть его кажется многим анахронизмом.

Альфред Кох:

Говорят, умер Жириновский. А кто это? А... вспомнил. А чем он знаменит? Он что-то сделал? Как-то влиял на нашу жизнь?
Странно, что так много места уделяется смерти от ковида какого-то старика.
Сейчас много более трагических смертей, чем эта.

Михаил Виноградов:

Когда Жириновский умирал в феврале, казалось, это будет поворотным событием. Рубежом. Катарсисом. Хлопком. Мощнейшим выплеском энергии, накопившейся за два года пандемии.
Но тогда не случилось. А теперь не кажется

Инесса Землер:

А знаете, что самое удивительное? Вот почти два месяца на нашей политической поляне не было самого громкого, шумного, отвязного до истерик политика, который больше 30 лет, подобно газу, заполнял весь предоставленный ему объем и просачивался во все щели. Так вот, почти два месяца мы его не видели/не слышали. А кто-нибудь это заметил?

Кирилл Гончаров:

Что будет с ЛДПР?

До конца нынешнего созыва ГД, формально, партия сохраниться, но не более.
Вероятно, будет объединение с одной из парламентских партий, например с Новыми Людьми, вероятно на базе ЛДПР построят правую коалицию.

Но самый вероятный сценарий, это роспуск. Депутаты же перебегут, кто куда. Конечно, подстать курице без головы, внутри ЛДПР по инерции будет движение, борьба за власть, аппарат и лицензию. За этим даже интересно будет понаблюдать, но практического смысла в этом ноль.

Получается, никакого наследия Жириновский не оставил?

Получается, да.

Татьяна Становая:

Вот вместе с Жириновским и проводят системную оппозицию в мир иной.

Роман Юнеман:

Прежнюю реальность Российской Федерации было сложно, почти невозможно, представить без Жирика. Но за последние полтора месяца изменилось столь многое, что его уход уже не кажется огромным событием. Умри Жириновский в 2017 году — и это стало бы главной новостью года, обсуждений и рефлексий хватило бы на долгие месяцы. А сейчас все только скажут: «ну вот ещё и Жириновский умер». И снова прильнут к новостной ленте.
Что касается ЛДПР, то этой партии все в один голос предрекали быстрый закат, если её яркий лидер умрёт или уйдёт со своего поста. Но закат ЛДПР должен случиться даже не из-за гибели вождя. А потому что сама эта партия больше не нужна — на её позициях теперь стоит вся вертикаль власти, от низовых муниципальных чиновников до президента. И не только на уровне риторики, но и на уровне действий. «Единая Россия» ныне сама стала ЛДПР.

Пётр Милованов:

Интересно, что будет с рейтингом одобрения Жириновского к концу месяца.