– Можно, мы будем кормить ваших котиков? – спросила прошлой весной женщина средних шестидесяти лет.
Прежде вопрос звучал бы странно: выбирай любых, котами киевлян природа не обделила. Хищники городских помоек выходили прайдами, кланами, лежали вдоль тротуаров. Несдержанные кормильцы разбирали уличных котов по домам. Гребли и по два кота в одни руки, и по три, меры не знали. Но киевские улицы опустели, теперь редко встретишь усатую морду в свободном поиске приключений.

Я живу в частном доме, есть сад, двор, во дворе сарай. А вокруг застройка начала шестидесятых: пара общежитий, дом бывшего Ресторантреста. Прежде в моем саду бушевали эпические сражения, коты шли стенка на стенку, вопли бойцов не стихали сутками. Теперь не то: осталась трехцветная кошка Люся и состоящий при ней ветеран. Ветераны меняются, кошка Люся вечна. Ей лет двенадцать, для уличной кошки возраст небывалый. Она пережила всех своих котят, и её шерсть блестит ярче, чем в юности. Тогда она была голодной, ободранной и не понимала жизнь, теперь Люся умная, хитрая и опытная. Она знает, что еду нужно брать у всех, есть быстро, даже если нет сил, мурлыкать и благодарить, тереться и заглядывать в глаза. Ее не раз брали в семьи, она пропадала на многие месяцы, последний раз исчезла летом 2021 года. Весной следующего, когда ракетные обстрелы были особенно частыми, я о ней вспомнил и подумал, что, пожалуй, уже не придёт. Как я мог так ошибиться? Это же Люся. Она пришла в конце мая, дала понять, что пока поживет у меня в саду, а там будет видно. Ветеран был при ней. Когда-то ему порвали губу, и теперь казалось, что, глядя на мир, кот саркастически ухмыляется. Он носил шерсть рыже-болотного цвета, мы назвали его Толиком.

Вот об этих котиках, уличных долгожителях Люсе и Толике, меня спросили, можно ли их кормить.

– С котиками договаривайтесь, – посоветовал я.

– Котики согласны. И нам удобно, мы тут недалеко живем. А так мы из Николаева.

Семья из Николаева, Лера и Юра, взялись за котов всерьез. Трехразовое питание, вареная куриная печенка и рис, чистая вода в отдельной посуде. При встречах мы обсуждали новости.

– Слышали утром взрыв? – спрашивала Лера, выкладывая кошке Люсе что-то, напоминавшее перепелов под сливочно-банановым соусом. – Ничего, это далеко. Я знаю, как бывает, когда близко. В нашей николаевской квартире окно целиком в комнату влетело. Подержите кошку, она не дает котику поесть, всё у него отнимает.

От хорошей жизни у кошки Люси заметно раздулся живот. Кот Толик делал вид, что он тут ни при чём, и саркастически ухмылялся. А потом пропал.

– Дочка сказала, что его сбила машина. Она видела, – печально сообщила Лера. Их с Юрой дочка работает следователем, раньше волонтёрила у котов, а сейчас не успевает. – Теперь кошка будет вдовой и матерью-одиночкой.

Я хотел сказать, что кошка Люся не первый раз вдова и всю жизнь мать-одиночка, но решил не усугублять ситуацию.

– Дочка хочет, чтобы мы совсем переехали в Киев. Мне сложно решиться, – пожаловалась Лера. – Там все знакомые. Выхожу из дома и узнаю любого, кого бы ни встретила. А тут? Со мной многие здороваются с первого дня, но кто эти люди? Я знаю только мальчика, с которым мы кормим голубей, и вот с вами нас кошка познакомила.

Смотри также

"Ключи от калитки уже заржавели". Поэты в зарубежье

Через месяц кошка Люся принесла котенка рыже-болотной масти с белым пятном во лбу. Юра построил кошке у дальней стены сарая дом, чтобы Лера с балкона могла видеть кошачьи игры. Два месяца все было прекрасно, и игры, и котёнок. А потом Люся разбила Лере сердце. Начались холода, кошка бросила дом, забрала выросшего котенка и ушла в теплые края, в подвал какого-то из общежитий. Лера страдала, Юра искал пропавших котов, но они исчезли бесследно. Когда морозы ослабли, Люся пришла одна и потребовала еды. О котенке она ничего не рассказывала, думаю, его определили в хорошую семью, с этим у нас теперь быстро. Если ему понравится, там и останется, а если нет, мы его еще увидим.
Лера не сразу простила кошку Люсю. Ей было обидно и то, что кошка вернулась не в благоустроенный дом, построенный Юрой, а непонятно куда, на улицу, под забор. И там ест из рук чужих людей. А чужие люди не заставили себя ждать.

Осенью 2022 года в общежитии напротив появился новый дворник. Я с этим общежитием в добрых отношениях, а с дворниками в троекратно добрых. Это не всегда просто, враждебный дворник в соседнем доме – чума и мор, нервное истощение. Новый человек был молчалив, не слишком приветлив, на здрасьте не отвечал, в мою сторону не глядел. Что-то изменилось, когда весной я взялся подрезать деревья в саду. Он долго следил за моими упражнениями, потом подошел, сказал, что зовут его Женя, и что у него тоже был свой дом в Павлополе, под Мариуполем.

– Звонил соседям, говорят, что там уже всё растащили, ничего не осталось. Я экскаваторщик, но пока тут дворником работаю. Денег хватает только на аренду квартиры, ну и на еду.

– А в общежитии нельзя жить?

– Учебы нет, значит, нет и студентов. Вода, свет и тепло отключены.

Осенью начался учебный год. В общежитие заселились студенты, дали свет и воду. Тогда же Жене выделили комнату. Он за нее что-то платит, но намного меньше, чем за квартиру.

Выходя покурить, Женя несколько недель наблюдал, как я кормлю кошку Люсю. Вскоре под моим забором появилась консервная банка с бычками в томате. Люся съела всё. Она готова презирать любые правила, но еду не бросит.

На днях Лера с Женей согласовали график кормления кошки Люси. Лере удобнее утром, Жене всё равно, он согласен вечером. А днем к Жене приходит покурить Юра. Видимо, ему нельзя, и он прячется за углом общежития, чтобы Лера с балкона не увидела. Женя может курить где угодно, ему прятаться не нужно, он один, но с Юрой солидарен, и за углом они курят вместе. Глядя со стороны, можно подумать, что так было всегда.

Алексей Никитин – писатель, живет в Киеве

Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не совпадать с точкой зрения редакции

Установите Мобильное приложение Радио Свобода

Установить

Читайте Свободу в Телеграме

Войти

Подпишитесь на Свободу в Google новостях

Подписаться