Бывший координатор штаба Навального в Мурманске (штабы Навального признаны в России экстремистскими) Виолетта Грудина объявила о начале своей избирательной кампании в Горсовет. На фоне преследований оппозиции, принятия новых репрессивных законов и новостей об эмиграции независимых политиков решение активистки выглядит удивительным. В интервью Радио Свобода Виолетта Грудина рассказала о поддержке людей, преодолении страха и надежде вопреки всему.

– Виолетта, многие политики и активисты после принятия закона “против ФБК” и закона о запрете на выборы для “экстремистов” объявили, что не будут участвовать в выборах. Почему вы решили продолжить политическую деятельность?

– Правозащитники, независимые политики и СМИ страдают от большого давления. Я поняла, что сейчас быть внутри системы и помогать людям конкретными делами – это единственный вариант что-либо изменить. Поэтому я стала самостоятельным региональным политиком и приняла решение продолжить свою карьеру. Этот шаг видится мне логичным. Тем более я всегда была независимой фигурой, я не получала, работая координатором штаба, каких-либо ценных указаний от руководителей. Организации Навального признаны экстремистскими, но физические лица не признаны, и лично я как независимый политик не признана экстремистом. Поэтому я продолжаю свою политическую деятельность на законных основаниях.

–Что вы думаете о законе, который признал штабы Навального экстремистскими?

– Владимир Путин отомстил своему главному политическому конкуренту Алексею Навальному за то, что он выжил и за то, что он боролся с коррупцией. Я не вижу других оснований признания организаций Навального экстремистскими. Единственная причина запрета ФБК и штабов Навального – страх Путина перед Навальным, его сторонниками и, возможно, лично передо мной.

– Как вы оцениваете ответ Владимира Путина о структурах Навального на пресс-конференции в Женеве? "Организация, о которой вы сказали, публично призывала к массовым беспорядкам, публично вовлекала в мероприятия несовершеннолетних и публично давала инструкции, как готовить, например, "коктейли Молотова", чтобы использовать их против правоохранительных органов, выставляя при этом на показ данные полицейских” – так сказал Путин.

– Путин проехался по нам катком, потому что мы умели выводить людей на выборы, побуждать их принимать участие в избирательных кампаниях. Независимые кандидаты побеждали, тем самым разрушали монополию “Единой России”. Слова Путина, что кто-то готовил "коктейли Молотова", никак к нам не относятся. Нет каких-либо фактов, доказывающих изготовление подобных веществ сторонниками Навального, поэтому я не считаю нужным воспринимать серьезно эти слова. Владимир Путин соврал мировой общественности, какое может быть отношение к лжецу?

– Чему вы научились за последние четыре года, с момента, как вы присоединились к команде Навального. Как вас изменил этот опыт?

– Опыт работы в команде Навального – это лучшее, что было в моей жизни. Я благодарна моим коллегам и Алексею Навальному. Я многому научилась за это время: умению слушать и слышать людей, выполнять свои обещания. Я своим сторонникам сразу говорю, что моя позиция и работа не изменятся независимо от результатов выборов.

Мы вынесли политику из кухонь – это основное достижение нашей команды. Если раньше люди сидели на кухнях и обсуждали, как им плохо живется, то сейчас вместе с нами они научились говорить о своих проблемах и ожиданиях от власти. Люди с нашей помощью стали чувствовать себя частью государства. Раньше я одна стояла на центральной площади Мурманска с плакатом, а сейчас на публичные акции выходят тысячи человек. За моей спиной десятки общественных кампаний и протестных акций, многочисленные расследования работы чиновников, погрязших во лжи и коррупции, участие в “Умном голосовании”, два наши кандидата выиграли выборы и сейчас работают депутатами, мы обнародовали факты, которые пыталась скрыть власть, мы помогали добиться стимулирующих выплат врачам, которые лечили пациентов с коронавирусной инфекцией. Это если говорить кратко о моих достижениях, но я их не подсчитываю, я просто делаю, что в моих силах.

– Изменилось ли ваше отношение к жителям России за последние четыре года?

– Люди в самом деле хотят перемен, но им, возможно, не хватает знаний. Я тоже когда-то не в полной мере понимала, что происходит и как лучше поступать, но я нашла информацию и единомышленников. Поэтому я публично рассказываю о местных властях, так как у нас нет независимых СМИ. Мы учили людей преодолевать страх, и я радуюсь любому количеству людей, у которых это получилось. Быть активным человеком в России – страшно, но процесс борьбы с этим страхом продолжает идти. Все, что нам нужно, – это время и надежда на прекрасное будущее.

– Как вы сама преодолеваете страх? Или вы совсем ничего не боитесь?

– Было бы глупо отрицать, что я тоже опасаюсь некоторых вещей. Да, мне сложно, я бываю сильно подавленной. Но в минуты отчаянья я вспоминаю, для чего работаю, и иду дальше навстречу переменам. Пусть они будут не на моем веку, но я стану дорогой, которой пойдут другие люди. Я около 10 лет занимаюсь политикой. Все началось с закона о пропаганде “нетрадиционных отношений”, когда меня посчитали человеком второго сорта, дальше было участие в работе команды Навального – но власть решила, что мои убеждения преступны. Мной как двигало, так и движет желание добиться равных прав для всех людей, прозрачной конкурентной борьбы на политическом поле, открытых честных выборов. Каждый раз, когда у меня опускаются руки, я вспоминаю трагедии в нашей стране, к которым привели коррупция и безответственность чиновников. И это мотивирует продолжать бороться.

– Вам не кажется, что близкие вам идеалы чужды основному населению России?

– Я не идеалист, поймите это сразу, я отстаивают права и свободы человека любых политических взглядов, религиозной принадлежности, расы, национальности и сексуальной ориентации. Я знаю, как должно быть, и я хочу, чтобы другие люди ощутили ту свободу, которой я наполнена, несмотря на репрессии и запреты. Хочется передать свой здравый взгляд, как должна быть устроена современная цивилизованная страна, как можно большему количеству людей. Это не идеализм, это адекватные требования к власти. Мои политические взгляды написаны в Конституции (но не той, которую изменили на пеньках). Все остальное будем строить на базе соблюдения основных прав и свобод всех людей. Я уверена, что государство должно быть светским, без какой-либо идеологии. Что мы видим сейчас в качестве государственного строя? Абсолютную монархию? Авторитаризм? Если уж наше государство принялось репрессировать всю свободную общественность, то уж пусть называет вещи своими именами, а не вешает лапшу на уши, что у нас демократия.

– Но многие активисты прекратили политическую деятельность и уехали из страны? Почему вы продолжаете работать?

– У каждого есть право уехать, и не надо никого осуждать. Я понимаю эмигрантов и тех, кто перестал заниматься политикой. Я их по-прежнему уважаю, но сама я никогда не уеду из России. В России всегда будут пассионарии, все не эмигрируют.

– С каким противостоянием со стороны власти вы сталкиваетесь?

– Давление со стороны власти – это постоянный фон моей жизни последние четыре года. Я вам расскажу лишь о недавних событиях. В январе этого года я почувствовала особенно сильное давление со стороны силовиков. За подготовку акции в поддержку Алексея Навального меня за четыре дня задержали пять раз, я думаю, это был рекорд задержаний одного человека в один день. В феврале на улице на меня напал неизвестный человек. Он ударил меня, кричал мне оскорбления, связанные с моей политической деятельностью, и угрожал убийством. Полиция его не нашла и не возбудила уголовное дело. Весной в почтовые ящики моего дома бросили листовки, в которых было написано, что якобы я нечисть, совращаю детей и от меня надо избавиться. В листовках были мои номер телефона и адрес с номером квартиры. Эти листовки раскидали по всему району. В этот же день я поехала в офис, его дверь была заблокирована монтажной пеной, а на двери нарисовали свастику. Мой коллега через несколько дней возвращался из отпуска, в самолете его задержали по анонимному звонку якобы за транспортировку наркотиков. Коллегу обыскали, запрещенных препаратов, естественно, не обнаружили, и его отпустили. Чуть позже мы сумели открыть дверь штаба и увидели, что в помещении были испорчены мебель и техника, на стене нарисовали несмываемой краской свастику. Перед митингом в поддержку Навального 21 апреля я опять обнаружила листовки с клеветой в почтовых ящиках, после акции, на которой меня задержали, я вернулась домой и нашла в почтовом ящике кусок картона с изображением мишени. В помещении бывшего штаба, когда мы приехали вывозить вещи, я увидела расстрелянные окна. Несмотря на все это, мы получили отказы в возбуждении уголовного дела. Недавно я узнала, что меня выселяют из арендованной квартиры и больше не хотят сдавать помещение для моего предвыборного штаба. Я долго не могла найти собственника, согласного сдать мне квартиру, и не могу найти место для офиса.

– Как восприняли жители Мурманска новость о вашей избирательной кампании в Горсовет?

– Многие люди поддерживают меня, записываются волонтерами на мою кампанию и перечисляют деньги. Среднее пожертвование 500 рублей – это серьезная сумма для Мурманска. Я бы не стала избираться без поддержки жителей моего города.

– В комментарии к новости о начале вашей избирательной кампании в Горсовет было написано о вас: “Одна против системы???” Вы так себя чувствуете?

– Я не могу быть одна: вокруг меня люди. Я – политик, у которого есть сторонники, мои собственные сторонники. Когда я была координатором штаба, приходили волонтеры, которые поддерживали меня, а не Навального. Я выдвинула свою кандидатуру в депутаты и намерена выражать интересы людей, эти люди за мной, со мной, и если бы их не было, я бы не участвовала в выборах. Я постоянно общаюсь с жителями Мурманска на улицах и в личных сообщениях, участвую в дискуссиях. Я готова выслушать любого, договариваться с разными людьми, даже если в чем-то наши взгляды различны. Все это время я чувствовала, что я не одна и что я нужна людям. Я уверена, что выиграю выборы в честной борьбе.

– Есть ли у вас ролевая модель? На кого вы ориентируетесь?

– Банально, но моя ролевая модель – Алексей Навальный. Мы полностью совпадаем в видении мира и характером. Мы похожи бесстрашием, убежденностью и умением отстаивать свои взгляды. Раньше Навальный мне не нравился за его хейт-спичи, но он изменился и его взгляды стали другими. Сейчас я полностью разделяю его ценности. Мужественности и вере Алексея в прекрасную Россию будущего можно только позавидовать. Но я не фанатик Навального, я отдельная личность. Мне нравятся Евгений Ройзман за прямолинейность и активную жизненную позицию и Илья Яшин. Он сталкивался с разными преградами и не опускал руки. Мне симпатичны Владимир Милов за его умение простыми словами объяснять сложные вещи и Сергей Гуриев своими знаниями и ораторскими способностями.

– Расскажите, чем вы лучше других кандидатов в депутаты в Горсовет.

– Я сторонница брать от жизни только то, что необходимо. У меня нет машины, я живу в съемной квартире, и меня это устраивает. Я хотела бы превратить эту позицию в стиль управления городом. В Мурманске безумные деньги тратят на мишуру, ненужную людям, вместо того чтобы распределять бюджет на решение важных для большинства людей проблем. В Мурманске построили потемкинские деревни в центре, видимо, для проверяющих из Москвы, но чуть дальше от центра царит разруха. Я уверена, что периферия важна, и мне хочется прекратить показуху. Люди, живущие в отдаленных районах, тоже имеют право на уборку снега и качественную работу ЖКХ. Я могу заставить коммунальщиков работать. Мне хочется развивать город и заботиться обо всех горожанах по-настоящему. Я готова постоянно разговаривать с людьми и делать то, что им нужно. Я хочу быть политиком, которого горожане могут уволить в один момент, если им что-то не понравится в моей деятельности.

– Как вы планируете благоустраивать город?

– Пока у нас слишком много проблем – некоторые жители города годами живут без горячей воды. Мы их решим, а потом будем думать, как сделать город привлекательным, чтобы в него начали возвращаться люди. Я хожу по округу и слушаю, что волнует моих потенциальных избирателей. В целом у меня сложилось впечатление, что в Мурманске люди чувствуют себя брошенными. Из Мурманска молодежь уезжает в Москву или в Питер. Все мои коллеги-правозащитники разъехались в разные города и страны.

– Вы коренная жительница Мурманска?

– Я приехала сюда в юности, училась в этом городе и никогда не думала об отъезде из Мурманска.

– Вы были ЛГБТ-активисткой и открыто говорите о нарушении прав ЛГБТ. Часто ли вы сталкиваетесь с гомофобией?

– Пропагандисты постоянно ставят мою ориентацию мне в укор. Недавно НТВ сняли обо мне очередную дичь. Столько было всякой чернухи в мой адрес, оскорблений гомофобного характера, нападений. Я не отрицаю свою гомосексуальную ориентацию, и я ее не стыжусь. Я горжусь своей правозащитной деятельностью в организации, защищающей права людей-ЛГБТ. Вопросы о моей ориентации вызывают у меня только недоумение. В современном мире воспитанные люди такие вопросы не задают и оценивают политиков исключительно по их профессиональным и личностным качествам. Фразы вроде “ничего себе, мало того, что она оппозиционный политик, так еще и к ЛГБТ принадлежит” звучат в нормальном обществе очень странно.

– Предполагаю, что вы очень рискуете, продолжая заниматься политикой. Что вы думаете об этих рисках?

– Никто не отнимет у меня возможности говорить, что я думаю. Как бы власти ни пытались отнять свободу у людей, настоящая свобода внутри нас. Свобода останется со мной, даже если меня посадят в тюрьму. Так что я не собираюсь отчаиваться и опускать руки.