После появления документального фильма "Апокалипсис Сталина. Третья мировая" двести тысяч зрителей не ответили на ключевой вопрос, поставленный в его финале, зато многие сами озадачили автора вопросами, суть которых можно обобщить так: какими техническими средствами Вождь планировал поразить США? Ведь Америка являлась ведущей в экономическом отношении державой, располагалась далеко от СССР и обладала самым большим в мире флотом и ядерным потенциалом. Безусловно, это была тяжёлая мишень. Поэтому опишем то оружие, которым деспот надеялся достать капиталистов. Тем более, что, как показывают разнообразные свидетельства и документы 1920–50-х годов, он дотошно вникал в тактико-технические характеристики смертоносного металла, давал указания общего плана и касался мелочей, и, в каком-то смысле, являлся главным военным конструктором Советского Союза.

Смотри также

Красный глобализм. Александр Гогун – о прошлом и Путине

Загадочный "бык" и крылатый "медведь"

Пожалуй, основным соответствующим инструментом, который был в наличии к 1950 году, являлась авиация – стратегический бомбардировщик Ту-4 (по классификации НАТО – "Бык"): чёрная копия американской летающей суперкрепости Б-29. Десятилетиями его презрительно называли "кирпичным", высмеивая скрупулёзное низкопоклонство перед оригиналом. Однако сейчас в распоряжении исследователей появилось два документа, проливающих свет на знаменитую "загадку Ту-4": зачем Сталин приказал повторить летающую суперкрепость без изменений? Ответ примерно такой: эта машина была нужна не только для подготовки собственной атаки, но и как имитатор Б-29, от контрудара которых предстояло защищать советское небо.

Не так давно был опубликован сборник приказов военного министра СССР Александра Василевского, возглавлявшего это ведомство в 1949–1953 гг. Напомним, что именно он являлся автором оперативного плана завоевания Европы в 1941 году, а в 1945-м возглавил советские войска в ходе их неспровоцированного нападения на Японию.

Цитируем датированный 16 августа 1950 года приказ №00171 – в нём сообщалось, что генштаб в июле провёл двусторонние учения ВВС и ПВО, где отрабатывались: "Для нападающей стороны – “Воздушная операция Дальней авиации по уничтожению стратегического объекта в глубине страны противника в условиях противодействия ПВО”.

Для отражающей стороны – “Воздушная оборонительная операция группы районов ПВО по отражению налетов авиации противника на стратегический объект в глубине страны”.

На учение привлекались:

с нападающей стороны: командование и штаб Дальней авиации в сокращенном составе; 5 авиаполков дальних бомбардировщиков, 2 авиаполка истребителей дальнего сопровождения и один полк ближних бомбардировщиков;

с отражающей стороны: командование и Главный штаб Войск ПВО страны, командование и штабы Московского, Донбасского, Киевского районов ПВО и оперативная группа Сталинградского района ПВО, 20 истребительных авиационных полков, одна зенитно-прожекторная дивизия, 3 полка ВНОС (воздушного наблюдения, оповещения, связи – РС) и семь о[тдельных] р[адио]-т[ехнических] б[атальонов] BНOС".

То есть советские лётчики-истребители и зенитчики должны были научиться сбивать Б-29, и на его копии – Ту-4 – они и тренировались.

Этот приказ объявлял благодарность личному составу 362-го тяжёлого бомбардировочного авиаполка Дальней авиации, который "…добился лучших результатов по выполнению поставленных перед полком задач.

При полёте на полный радиус действия на самолётах Ту-4, в сложной метеорологической обстановке, с преодолением многослойной облачности, после продолжительного полёта в облаках полк был собран в плотный боевой порядок, организованно вышел на цель и с высоты 8000 метров из-за облаков метко поразил её".

Ещё один приказ №00161 от 10 августа сообщал, в чём эта благодарность состояла: командира 362-го полка наградили золотыми часами, а его заместителя по политчасти, начальника штаба, инженера полка и командиров эскадрилий – "ценным подарком каждого". Не были забыты и остальные служащие названного формирования: "Для поощрения лётчиков, техников, механиков и мотористов, показавших на учении лучшие результаты, выделить в распоряжение командира полка 8 тыс. рублей".

То, что вполне мирные организации могли быть одномоментно поставлены на службу войны, демонстрирует приказ Василевского №00114 от 26 мая 1952 года: "Начальнику Главного управления Гражданского воздушного флота (ГВФ. – РС) – маршалу авиации т. Жаворонкову передать в 1952 г. в дальнюю авиацию 150 подготовленных командиров кораблей… с налётом не менее 500 часов… для назначения их на должность командиров кораблей Ту-4…

…В дальнейшем передавать из ГВФ… ежегодно 150–200 подготовленных командиров кораблей для укрепления лётных кадров дальней авиации".

Дальность полёта Ту-4 – 5100 километров – чего не хватало для нанесения удара по Вашингтону или Сиэтлу с территории СССР, и эту техническую проблему решали сразу несколькими путями. Во-первых, для этой модели начали разрабатывать механизм дозаправки в воздухе. Во-вторых были созданы аэродромы подскока на Северном полюсе, где можно было разместить топливо и насосы. В-третьих, проводились успешные секретные испытания и для посадки самолёта на дрейфующей льдине. В-четвёртых, предположительно, "аэродромы подскока" планировалось захватить на Аляске или в Канаде и Гренландии. Дерзкую операцию подобного рода попытались осуществить войска РФ в 2022 году в Гостомеле.

Журналист Феликс Чуев в беседе с Молотовым в 1981 году свидетельствовал: "…вместе с генералом армии И. Г. Павловским, недавним Главкомом сухопутных войск, был на Чукотке. Там до сих пор стоят казармы, где в 1946 году располагалась 14-я десантная армия под командованием генерала Олешева. Армия имела стратегическую задачу… она высаживается на Аляску, идёт по побережью и развивает наступление на США… Сталин поставил задачу".

Среди торосов проводились учения по захвату арктических аэродромов противника. 9 мая 1949 года состоялась первая в истории высадка людей с парашютом на Северный полюс. Среди льдов проводилось испытание взрывчатки, стрельба и метание боевых гранат в воображаемого противника (в этом районе не обитали даже белые медведи). Бойцы отметили успех распитием спирта при 40-градусном морозе. А 9 мая 1950 года на самую северную точку планеты приземлился уже целый батальон ВДВ.

"Бык" стал первым советским самолётом, сбросившим атомную бомбу. Это произошло 18 октября 1951 года на Семипалатинском полигоне, мощность взрыва составила около 42 килотонн, что втрое превышало то, что блеснуло в небе Хиросимы.

Тем не менее США оставались для Ту-4 крепким орешком, поэтому в конце 1940-х и начале 1950-х конструкторское бюро Туполева (ранее известное как "туполевская шарага") работало над более солидным "молотом". В результате вышел Ту-95 – межконтинентальный бомбардировщик (вскоре ставший бомбардировщиком-ракетоносцем) – самый скоростной в мире самолёт с турбовинтовыми двигателями, и до настоящего времени – единственный на планете серийный бомбардировщик и ракетоносец с турбовинтовыми, а не реактивными двигателями. Дальность полёта была достаточной – свыше 12 тыс. километров. По классификации НАТО он проходит как "медведь". Об удачных инженерных решениях 1940–50-х годов и надёжности этой машины свидетельствует тот факт, что его в различных модификациях производили до 1992 года, а в эксплуатации Ту-95 находится до сих пор, воевал в Сирии и воюет в Украине. В серию и в войска самолёт пошёл уже после того, как Сталина настигла смерть.

Но, в любом случае, американская зенитная артиллерия, реактивные истребители, чуть позже – ракеты класса "земля-воздух" делали задачу поражения основных промышленных центров и военных баз США бомбардировщиками крайне сложной.

Царь-пушки и царь-торпеда

Во второй половине 1940-х – начале 1950-х годов в СССР создавался большой океанский флот. В марте 1953-го первый лорд британского Адмиралтейства Джеймс Томас выражал крайнюю обеспокоенность ростом краснозвёздных ВМФ: "Известия о находящихся в строю 350 советских субмаринах заставляют британцев вспомнить, что [нацистский] адмирал Дениц, имея 300 ПЛ, сумел блокировать Англию". К тому же свои программы создания военных флотов были у Польши, ГДР, Болгарии и Китая.

Однако изоляция не способна сломить США с Канадой – Северная Америка богата природными ресурсами и обладает всеми видами стратегического сырья. А вот атака с моря могла причинить определённый ущерб.

Самыми известными составляющими строившегося большого флота Сталина стали три тяжёлых крейсера проекта 82 (иначе – проекта "Сталинград") – "Сталинград", "Москва" и – так и не получившее красивого имени "изделие №401", которые сооружались на верфях, соответственно, в Николаеве, Ленинграде (Петербурге) и Молотовске (Северодвинске). Они должны были стать самыми мощными на планете.

Их создание инициировал 23 января 1947 года Сталин – согласно дневниковой записи Вячеслава Малышева, тогдашнего наркома транспортного машиностроения, в ходе 6-часового совещания по военному судостроению он заявил: "Нам нужно несколько штук тяжёлых крейсеров. Хорошо бы в Чёрном море иметь 2 тяжёлых крейсера с 12[-дюймовыми] пушками".

Каждый из трёх кораблей замышлялся длиной в четверть километра, водоизмещением при полной загрузке – 43 тысячи тонн, а основным вооружением должны были стать орудия СМ-33 калибром 305 миллиметров – по девять на каждом корабле. "Царь-пушкой" СМ-33 была не по размеру или весу снаряда, а по расстоянию, на которое она могла стрелять – дальнобойность 53 км обычным фугасным снарядом массой 467 кг и рекордные 127,3 километра специальным дальнобойным снарядом массой 230,5 кг. Очевидно, что на такой дистанции поразить даже береговую, а, тем более, подвижную морскую цель обычным снарядом невозможно, каким бы ни было мастерство орудийного расчёта – ветер, влажность и прочие факторы не позволяют стрелять точно. То есть в этом случае тяжёлые крейсера должны были обстреливать береговые неподвижные цели – города или базы ВМФ – ядерными снарядами, над созданием которых усердно трудились советские инженеры и конструкторы.

Эти три корабля должны были вступить в строй в 1953, 1954 и 1955 годах.

В условиях закрытости российских архивов до сих пор не вполне ясно предназначение этих трёх дорогостоящих гигантов, так и не спущенных на воду: являлась ли их основной задачей атомная атака городов США, или, например, отражение американского контрудара с моря? Сам Сталин, согласно дневнику Малышева, 4 марта 1950 года заявил: "Задача тяжёлого крейсера… – борьба с лёгкими крейсерами противника. “Надо… создать крейсер, который бы наводил панику на лёгкие крейсера противника, разгонял бы их и громил. Этот крейсер должен летать, как ласточка. Этот крейсер должен быть пиратом, настоящим бандитом”. Во всяком случае, превосходство Америки в авианосцах и других типах надводных кораблей делало "американскую" миссию "Сталинграда", "Москвы", и "№401" исключительно трудными, и в этом смысле основная надежда Сталина могла быть на подводный флот.

Советская термоядерная программа шла "ноздря в ноздрю" с американской. Если в США термоядерный взрыв был осуществлён в 1952 году, то в СССР – в 1953-м, но, при этом испытанное советское устройство по габаритам и весу (7 тонн) было как бомба, которую можно было поместить в самолёт, а американское являло собой лабораторный экземпляр размером с двухэтажный дом и весом 62 тонны. Мощность первого советского термоядерного взрыва составила 400 килотонн, то есть примерно в 25 раз сильнее взрыва "Малыша" над Хиросимой.

Возникла идея поразить США гигантской термоядерной торпедой – как известно, основные американские мегаполисы расположены именно на побережье. В 1949 году начались расчёты и моделирование боеприпаса, получившего кодовое наименование "Т-15" или "Т015". В результате должна была получиться 40-тонная "сигара" длинной 23,5 и диаметром свыше полутора метров. Размеры были не случайными: вес боевой части – термоядерного устройства – должен был составлять от 3,4 до 4 тонн, место нужно было ещё и для мощного двигателя и немалого запаса топлива. Подводная лодка должна была приблизиться к цели на расстояние 30–40 километров, всплыть и выпустить "изделие".

Секретное конструкторское бюро-143 „Малахит“, располагавшееся в Ленинграде, начало создавать субмарину, которая могла бы доставить это чудо-оружие. По некоторым данным, разрабатывалось два варианта: один из них – корабль на дизеле, второй – атомоход, который в итоге и воплотился в реальность. 9 сентября 1952 г. была создана отдельная инженерная группа для развития атомной подводной лодки (АПЛ). Главным конструктором стал Владимир Перегудов. В конечном счёте, замысел и разработка уже после смерти Сталина вылились в серийный проект 627 (А) "Кит". Головной корабль этого проекта – "Ленинский комсомол" – первая советская АПЛ, вышла длиной длиной 107,4 метра, и была спущена на воду 9 августа 1957 года. Добавим, что после смерти Сталина от идеи использовать гигантскую термоядерную торпеду отказались.

Невидимое оружие и "герои" невидимого фронта

Химическое оружие в СССР производилось на протяжении 1920–40-х годов, в том числе в годы советско-германской войны, а после победы во Второй мировой его производство было продолжено, в том числе благодаря оборудованию и технологиям, захваченным в Германии. Выпускался иприт (снаряды, авиабомбы, мины), люизит, в 1946–1947 годах было налажено производство зарина. Вероятно, где-то на просторах Советского Союза хранился и трофейный газ табун.

14 ноября 1950 года совмин СССР издал распоряжение о создании на химическом заводе №96 в городе Дзержинске мощностей по выпуску 100 тонн хлорацетофенона в год (впоследствии этот газ использовался для создания милицейского средства разгона демонстрантов "Черёмуха"), со сроком пуска в 1951 г. В 1952 году в Сталинграде началось строительство цеха для производства зомана – нервно-паралитического газа, близкого по поражающим свойствам зарину, но токсичнее его в два с половиной раза.

При всей бесчеловечности этого оружия массового поражения его оперативная эффективность на тот момент была ограниченной, и, кроме того, средствами доставки его на североамериканский континент при Сталине могли стать всё те же самолёты, подводные и надводные корабли, уже названные выше. Как показывают документы тех лет, американское руководство знало о наличии у СССР боевых отравляющих веществ, но не считало их решающим и, пожалуй, даже важным фактором в возможной войне в первой половине 1950-х годов – во всяком случае при атаке собственно территории США.

Куда меньше в распоряжении исследователей сведений о бактериологическом оружии, которого в те годы производилось в СССР больше, нежели чем в любой другой стране мира. Недостаток данных связан с тем, что СССР присоединился к Женевской конвенции 1925 года о полном запрете работ в этой области – не только производства и хранения, но даже и разработки. Ведь ведущие страны опасались, что в случае лабораторной ошибки или утечки может возникнуть неконтролируемая эпидемия.

Именно большевики, а не японские милитаристы первыми создали биологическое оружие в современном его понимании – в 1920–30-е годы – то есть как культивируемое, производимое и хранимое средство поражения, а не как "предметы, используемые как оружие", ведь ранее в истории человечества было несколько случаев применения бактерий или вирусов, обитавших в естественной среде и взятых оттуда непосредственно для нанесения удара. Японские милитаристы в ХХ веке по времени разработок были вторыми после Советов, хотя затем на этом направлении быстро обогнали весь мир.

Как сообщает британский исследователь Энтони Риммингтон, именно во второй половине 1940-х наблюдалось "масштабное расширение сталинского архипелага биологического оружия", тем более что в руки советских специалистов попала масса документации и трофейного оборудования – в том числе лабораторного – японской армии. Одновременно с этим два других специалиста – Милтон Ляйтенберг и Раймонд Зилинскас – отмечают, что период от конца Второй мировой до смерти Сталина представляет собой "наименее известные годы в истории советской программы биологического оружия".

Тем не менее что-то ясно уже сейчас, в том числе и из публикаций российских учёных. Основные центры разработки БО в те годы размещались в Кирове (Научно-исследовательский институт эпидемиологии вооружённых сил) и Свердловске (Научно-исследовательский институт гигиены вооружённых сил), многие полевые испытания, в том числе на животных, проходили на безлюдном острове Возрождения в Аральском море.

Обобщая доступные сведения об этих напастях, можно сказать, что в распоряжении советского военного руководства на тот момент находился солидный арсенал – чума, сибирская язва, туляремия, тиф, оспа, Ку-лихорадка, сап, а также ботулизм и бруцеллёз.

В этом случае перед Сталиным вновь вставал вопрос доставки "бациллы большевизма" в Западное полушарие. Мог ли он возложить эту задачу на "героев невидимого фронта" (в том числе американцев), высаженных с подводных лодок, сброшенных с парашютом или же просто находившихся в США на момент начала конфликта?

Павел Судоплатов – начальник диверсионно-террористического отдела, а затем бюро МГБ в 1947–1953 гг., свидетельствовал, что подготовка диверсий внутри Америки шла в ходе гражданской войны в Китае, то есть до начала войны в Корее: "Приоритетным в США было для нас Западное побережье – именно там, на Лонг-Бич, находились военные объекты…

[Резиденту советской госбезопасности в США Вильяму] Фишеру удалось создать новую агентурную сеть, объединявшую агентов в Калифорнии и нелегалов, укрывавшихся под видом чехословацких эмигрантов в Бразилии, Мексике и Аргентине… Нелегалы довольно часто приезжали из Латинской Америки в Соединенные Штаты по делам, связанным с их бизнесом… Все они были настоящими специалистами по проведению диверсионных операций, получившими большой опыт во время партизанской войны против немцев… Получив соответствующий приказ из Центра, они могли привлечь для диверсионных операций и калифорнийских агентов.

Полковник Филоненко и его жена, майор разведки, вместе с тремя детьми жили в Аргентине, Бразилии и Парагвае, выдавая себя за чешских бизнесменов, бежавших из Шанхая от китайских коммунистов. В случае надобности супруги Филоненко могли использовать проживавших в Калифорнии китайцев, чтобы пронести взрывчатку на американские суда, перевозившие военные грузы на Дальний Восток…

Другая агентурная сеть Фишера – немецкие иммигранты на Восточном побережье США. В частности Курт Визель, бывший помощник Эрнста Волльвебера, специалист по проведению диверсий ещё в довоенной Европе. В Америке ему удалось продвинуться по службе и занять должность ведущего инженера судостроительной компании, дававшей доступ к закрытой информации… При помощи докеров и обслуживающего персонала, нуждавшихся в дополнительных денежных средствах, Визель создал надёжную группу для проведения диверсионных актов. В 1949–1950 годах у него было несколько явочных квартир, расположенных в непосредственной близости от портовых сооружений…

Когда осенью 1950 года кризис в корейской войне достиг своего апогея, из Латинской Америки в Соединенные Штаты приехали наши специалисты, которые могли собрать взрывные устройства на месте. В Соединенных Штатах они провели два месяца, но использовать на деле свои способности им так и не довелось, поскольку приказа из Центра не последовало, и наши офицеры благополучно вернулись в Аргентину, а оттуда через Вену в Москву".

Корейская война в конце 1950 года стала китайско-американской, но указанных специалистов отозвали в Москву не случайно – мясорубка не переросла в мировую бойню, и Сталин в январе 1951 года в Москве заявил своим сателлитам, что наметил таковую через 3–4 года. К этому он начал готовить и спецслужбы.

Цитируем воспоминания Судоплатова далее: "В 1951 или 1952 году новый министр госбезопасности Игнатьев отдал приказ, чтобы моё бюро вместе с ГРУ подготовило план диверсионных операций на американских военных объектах и базах… Мы определили сто целей, разбив их на три категории: военные базы, где размещались стратегические военно-воздушные силы с ядерным оружием; военные сооружения со складами боеприпасов и боевой техники… и, наконец, нефтепроводы и хранилища топлива…

К началу 50-х годов мы имели в своем распоряжении агентов, которые могли проникнуть на военные базы и объекты в Норвегии, Франции, Австрии, Германии, Соединенных Штатах и Канаде... Фишер… должен был установить постоянную надёжную радиосвязь с нашими боевыми группами, которые мы держали в резерве в Латинской Америке. В случае необходимости все эти люди были готовы через мексиканскую границу перебраться в США под видом сезонных рабочих".

Из свидетельства Судоплатова вытекает, что план утвердил Сталин, ведь не могли же главы двух силовых ведомств не спросить о нём мнение начальника: "Сменивший Абакумова на посту министра госбезопасности Игнатьев и министр обороны маршал Василевский в 1952 году одобрили план действий, направленных против американских и натовских стратегических военных баз… План этот был подписан мной и тогдашним начальником ГРУ генералом Захаровым".

12 декабря 1953 г. МВД по инерции послало Маленкову и Хрущёву красноречивый запрос, впервые опубликованный Никитой Петровым и Натальей Геворкян в газете "Московские новости": "…разведан один из крупнейших складов боеприпасов и горюче-смазочных материалов американских войск в Австрии, расположенный близ местечка Рум… Агентурой найдена возможность проникнуть на этот склад и заложить в штабеля с бензином взрывные снаряды. Представляем Вам план… диверсии, просим санкционировать её проведение". Но после смерти Сталина внешняя политика изменилась.

Вряд ли Судоплатов в воспоминаниях написал бы о том, что его ведомство и армейские спецслужбы планировали биологическую войну, даже если бы знал об этом факте. Тем более что, повторим, все сведения об этой программе были куда глубже засекречены, чем данные об атомном оружии. Однако нельзя исключать, что упомянутых диверсантов и террористов хотели задействовать и для нанесения внутри США ударов боевыми отравляющими веществами, а также вирусами и бактериями. Причём химическое и биологическое оружие могло быть использовано не только против людей, но и против животных (в том числе скота) и даже растений, особенно сельскохозяйственных – для подрыва экономической мощи или даже создания голода.

Ракеты

3 ноября 1947 года из восточного Берлина в западный с женой Азой и дочерью Беллой бежал полковник Григорий Токаев – учёный в области ракетодинамики, который участвовал в допросах немецких экспертов, вывозимых в СССР, а также изучал секретные трофейные немецкие архивы, собирая сведения о ракетной программе Вернера фон Брауна.

Вскоре Токаев был переправлен в Британию, где получил политическое убежище и новое имя – Грегори Токати. Долгое время он находился под защитой британских спецслужб, поскольку поступали сведения о том, что советская госбезопасность готовит на него покушение. В 1951 году он издал на английском языке мемуары "Сталин – это война", в которых свидетельствовал о встрече с вождём и другими членами политбюро и самом живом интересе деспота к проекту сверхскоростного сверхдальнего бомбардировщика "Серебряная птица" австрийского инженера Ойгена Зенгера (его вообще хотели похитить и увезти в СССР), а также к ракетной технике: "После своего визита в Кремль, я знал без тени сомнения, что народы земли обречены, если Сталину будет позволено привести свой замысел в исполнение". Седьмая глава книги называлась "Война в 1952 году?". Однако, как мы знаем, это был мирный год, хотя вождь тогда был настроен отнюдь не мирно – по свидетельству Малышева, на обеде 27 июля он произнёс: "…Качество нашего оружия должно быть самым лучшим, этого требуют интересы народа, интересы государства, и в этом вопросе мы не пощадим ни отца родного, ни самых близких нам людей… Войска надо обучать, приближая обучение к боевой обстановке".

Органы госбезопасности вывезли из Германии когорту учёных и инженеров в области ракетостроения, и, благодаря огромным денежным вливаниям, советская программа межконтинентальных баллистических ракет несколько опережала американскую. Побочным результатом этого стал запуск спутника и пионерский полёт Гагарина.

Успешное испытание ракеты Р-7 состоялось 21 августа 1957 года. На расстояние почти в 9 тысяч километров она могла доставить трёхмегатонный термоядерный заряд, что примерно в двести раз превышало мощность бомбы, поразившей Хиросиму. Вскоре ракета была принята на вооружение и даже прославлена советской песней.

Затем советский флот получил и термоядерные ракеты морского базирования – на подводных лодках.

Сроки и этапы Третьей мировой

Суммируя известные на настоящий момент данные о вооружениях, доступных Сталину к моменту его смерти или тех, которые могли быть в распоряжении лидера СССР в середине 1950-х, можно сказать, что надёжных средств, которыми можно было бы быстро сокрушить США, в советском арсенале не было. Вероятнее всего, вождь понимал это и в январе 1951 года, когда дал понять сателлитам, что светопреставление начнётся через 3–4 года, т. е. самое позднее – в 1955 году. Добавим, что, сообразно расчётам американской стороны сделанным в том же январе 1951 года, баланс сил позволял Советам надеяться на относительный успех лишь в ближайшие 2–3 года.

Как же тогда можно было замышлять войну, не имея возможности молниеносно поразить главного противника? В условиях закрытости соответствующих архивных фондах необходимо выстроить гипотезу, объясняющие действия Сталина конца 1940-х – начала 1950-х годов, в том числе шаги в развитии вооружений.

Представляется, что Сталин задумывал три основных этапа Третьей мировой: наступление, активная оборона, финальное наступление. Первый шаг должен был являть собой захват Евразии, одновременно с этим – отвлекающие, устрашающие и ослабляющие удары в Западном полушарии. Второй период нужен был как раз для того, чтобы выиграть время для "доработки" инструментов сокрушения США. Для этого этапа и могли быть использованы в том числе упомянутые тяжёлые крейсера, а береговых неподвижных целей для их дальнобойных орудий вполне хватало в Евразии и Северной Африке. Используя захваченные ресурсы – людские, экономические, интеллектуальные, материально-технические, и даже трофейное вооружение (в частности, флот), – дать возможность изобрести или довести до ума советским и "трофейным" учёным, инженерам и конструкторам оружие третьего этапа. Он должен был стать завершающей атакой на США с помощью названного выше ядерного арсенала – ракет, торпед, бомб, а также, возможно, применением двух остальных видов оружия массового поражения, а затем и обычных, то есть конвенциональных средств борьбы.

Ведь в противном случае вырисовывалась – и получилась в реальности – патовая ситуация. Развитие вооружённых сил, особенно ядерного потенциала НАТО, ко второй половине 1950-х достигло такого уровня, что ожидаемый контрудар Запада должен был привести к тому, что даже технически ещё пока возможный захват Восточным блоком Евразии становился для Кремля пирровой победой. А промедление привело к необратимому отставанию СССР и его союзников, то есть, в перспективе, к крушению социализма. Вероятно, именно для того, чтобы предотвратить подобное развитие событий, Сталин и замышлял рискованный ход в 1950-х.

Угроза атомной войны, начиная с оттепели и 1960-х, резко снизилась не только из-за смерти Сталина, который повелевал террором и потому оставил трусливых наследников. Ведь, казалось бы, "ястреб" Брежнев сменил последнего романтика коммунизма Хрущёва и стал проводить более агрессивную политику в Третьем мире. А советские запасы только лишь ядерного оружия к началу перестройки в семнадцать раз превышали количество, необходимое для уничтожения человечества. Это называлось "гарантированная сверхдостаточность" атомного арсенала. Однако сменилось основное средство доставки, которое стало сложно сбить – примерно шесть десятилетий назад ракеты ввели зеркальный закон неотражаемого ответного и ответно-встречного удара. Именно по этой причине атомная война и в наши дни маловероятна.

Установите Мобильное приложение Радио Свобода

Установить

Читайте Свободу в Телеграме

Войти

Подпишитесь на Свободу в Google новостях

Подписаться