В пятницу и в субботу в десятках стран мира состоялись акции в поддержку российского оппозиционера Алексея Навального и других российских политзаключённых.

17 января 2021 года Алексей Навальный вернулся в Россию из Германии, где он лечился после отравления "Новичком". По возвращении его ждали уголовные дела, суды и колонии. Навального неоднократно помещали в штрафной изолятор, например, за расстёгнутую пуговицу или умывание не по распорядку. Его лишили адвокатской тайны, а тюремные врачи не говорят политику название уколов, прописанных ему из-за болезни спины, и не дают прочесть данные его медицинской карты.

Открытое письмо в поддержку Навального подписали врачи, адвокаты и депутаты, а его соратники запустили проект Free Navalny, участниками которого стали почти 500 тысяч человек со всего мира. Движение "Свободные россияне", в свою очередь, объявило о проведении акций в поддержку Навального в разных странах: от Исландии до Австралии.

Радио Свобода пообщалось с организаторами акций в поддержку Навального в Аргентине, Исландии, Австралии и Сербии. Они рассказали о жизни в эмиграции, митингах и о том, почему протесты за рубежом имеют значение.

Буэнос-Айрес, Аргентина

Митинг в Буэнос-Айресе состоялся еще в пятницу, 20 января. У участников подобных акций в аргентинской столице есть традиция – собираться в рабочее время российского посольства. К зданию посольства пришло около 50 человек. По словам организатора митинга Алёны, это довольно много для Буэнос-Айреса – обычно приходит 10–20.

Алёна родилась в Новосибирске. Она IT-специалист, много путешествует по миру. В Аргентину она переехала за 10 дней до начала российского полномасштабного вторжения в Украину. "Жители Аргентины занимают активную гражданскую позицию и интересуются политикой. К нам часто подходят люди на улицах, спрашивают у нас, кто мы, чем мы занимаемся. Относятся с эмпатией. Говорят: "Мы понимаем, насколько война и диктатура ужасны. У нас тоже была война, у нас тоже была диктатура". Лишь пару раз нам что-то кричали неодобрительное в наш адрес, большинство – за.

Тут ещё есть такая форма протеста: стучать ложкой по кастрюле с балкона. Нас довольно часто таким образом поддерживают. Несколько человек, которые живут рядом с российским посольством, в знак солидарности вывесили украинские флаги", – сказала Алёна.

– Есть ли в Аргентине люди, которые поддерживают Россию?

– Да, в интернете их очень много. У меня есть подозрение, что это путинско-пригожинские тролли стараются, но кто знает? Стоит только что-то выложить в соцсети, сразу набегают фанаты Путина с фразами в духе "А где вы были восемь лет?", "Бомбили Донбасс", причём никто не может по-испански правильно написать слово "Донбасс".

Фанаты Путина тут действительно есть. Аргентина – довольно "левая" страна, и многие здесь считают, что Россия – это "хорошие коммунисты", а Путин – борец с "проклятым Западом". Тут очень сильные антиамериканские настроения, потому что во время аргентинской военной диктатуры 1976–1983 годов США поддерживали военных диктаторов, а СССР – оппозицию, то есть коммунистов. Аргентинцы ещё не поняли, что диктатура сейчас именно в России, а Путин к коммунизму никакого отношения не имеет. Он лишь коррупционер и вор.

Я один раз встретила в жизни такого человека. Я ехала в метро с плакатом "Путин – убийца", а он мне кричал про проклятое НАТО и их вину.

По словам Алёны, несмотря на переезд, она не смогла остаться в стороне от происходящего. "Я очень сильно связана с Украиной, я там жила несколько лет. Я была замужем за украинцем, у меня там много друзей. Там буквально бомбят моих друзей. Поэтому я не могу закрыть глаза на то, что Россия сегодня делает в Украине".

Политическая жизнь Алёны началась задолго до переезда в Аргентину. В 2011-м она вышла на свой первый митинг против фальсификации на выборах в Госдуму. После она регулярно принимала участие в митингах, которые организовывала команда Алексея Навального. После переезда в Аргентину Алёна сама организовала антивоенный митинг. "Многие люди хотят участвовать в митингах, но никто не хочет брать на себя ответственность – организовать их. Все боятся показать своё лицо, да и в целом комфортнее же тогда, когда всё сделали за тебя", – рассказывает девушка.

– Многие люди критикуют Алексея Навального. Кто-то скажет: "А что он сделал? Он только говорит и говорит". Что бы вы ответили этому человеку?

– Я считаю, что он всем всё доказал своим возвращением. Даже те, кто был против него, начали его уважать после этого поступка. Это самопожертвование, абсолютно принципиальный жест смелого и честного человека. Да, он неидеален. Да, к нему могут быть вопросы, но к кому их нет? Я считаю, что Алексей Навальный – именно тот человек, который сегодня нужен России.

– Какая цель у этого митинга? Способен ли он на что-то повлиять?

– Конечно же, Алексея не выпустят из-за одного нашего митинга, но это крупица, которая вместе с другими крупицами способна перевесить эту чашу весов. Это даст моральную поддержку Алексею, если он увидит список стран и городов, где его поддержали. Он увидит, что даже в таких далёких странах люди помнят о нём, поддерживают его, выходят на улицы. С другой стороны, это и наша групповая терапия. Мы видим, что много людей разделяют наши убеждения. Это меняет и имидж россиян по всему миру. Вот мы – россияне, мы против Путина, никакие мы не путинисты.

Конечно, мы ещё немного раздражаем работников российского посольства: они нас боятся и не выходят на улицу.

–​ Что, по вашему мнению, не так с сегодняшней Россией?

– В ней в принципе ничего хорошего сегодня и нет. Но я думаю, что нынешняя система движется к распаду. Сначала будет хуже, но я верю в прогресс. То, что делает Путин, – это движение в прошлое. Он хватает страну и тянет её назад, но всё-таки часовые стрелки побороть нельзя. Будущее просто неизбежно.

Рейкьявик, Исландия

На митинг в столице Исландии пришло около 20 человек, среди них – глава исландской антивоенной организации Гуттормур Сорстейнссон и участница Pussy Riot Мария Алёхина. Одна из участниц протеста зачитывала письмо Ильи Яшина из СИЗО – его перевели на английский язык.

Андрей Меньшенин, организатор акции, родился в городе Мончегорск Мурманской области, отучился на журфаке СПбГУ, работал на телеканале "Санкт-Петербург", на "Эхе Петербурга", а потом – в "Фонтанке". Там он проработал до 2016 года, писал об авиации. По словам Меньшенина, писать объективные материалы, находясь внутри России, становилось всё сложнее. "Чтобы СМИ могли объективно говорить о том, как обстоят дела на самом деле, у издания должны быть авторитет и коммерческая независимость. Если издание теряет независимость, ему приходится заключать контракты с различными корпорациями, а корпорации очень не любят критические материалы в свой адрес", – говорит молодой человек.

С 2016 года он живёт в Рейкьявике. Андрей занимается академической деятельностью в университете Исландии и ведёт свой блог об исландской авиации. "Об Исландии я узнал случайно. Это произошло благодаря тому, что я увлекаюсь авиацией. На севере Исландии есть очень интересный аэропорт во фьордах, заход в него считается одним из самых сложных в мире. Мне понравилось, что в Исландии такое маленькое население – 380 тысяч и все живут очень дружно. Потом начал изучать подробнее, и мне в какой-то момент показалось, что этот распорядок жизни, взаимоотношения между людьми в Исландии мне намного ближе, чем в России".

–​ В чём заключается эта разница между Исландией и Россией?

– Как я уже сказал, это очень маленькая страна. Все друг друга знают. Ты можешь через три рукопожатия найти контакт президента, премьер-министра. Ты можешь написать министру в фейсбуке. Разрыв между классами гораздо меньше, чем в России: нет совсем бедных людей и нет тех, кто летал бы на личных самолётах.

Люди стараются быть добрее друг к другу. Это такая древняя философия исландцев: "Нас здесь мало, мы живём на этом куске скалы, и нам нужно как-то вместе существовать, поэтому давайте не ссориться, а искать компромиссы". Людям всё равно, с кем ты встречаешься, как ты выглядишь, – судить тебя никто не будет. Но если вдруг человек попал в беду, то ему достаточно просто попросить о помощи, и ему помогут. Я помню, как одна женщина написала в фейсбуке, что она не может по какой-то причине купить еду, они с дочерью попали в такую вот финансовую ситуацию. Она не просила денег, она просто попросила подсказать, где можно взять бесплатную еду – иногда в магазинах так бывает, что срок годности у продуктов заканчивается и их отдают даром. Спустя полчаса она написала, что десятки людей уже предложили ей помощь, а кто-то даже успел привезти еду.

Есть, конечно, и проблемы: со здравоохранением, например. Есть и достаточно радикальная часть общества, которая негативно относится к мигрантам, представителям ЛГБТ+ сообщества, – это всё тоже есть. Но это есть везде. А вот такая взаимопомощь... Знаете, я работал журналистом и писал не только об авиации. Когда я узнавал всё новые истории людей, видел всю эту несправедливость, жестокость, видел, как русские плохо относятся к русским, мне показалось, что Исландия – это выход. В целом я не разочаровался в своём выборе.

На первый свой протест к российскому посольству в Рейкьявике Андрей вышел в марте 2017 года. Это случилось после выхода фильма Фонда борьбы с коррупцией "Он вам не Димон". "Мы втроём стояли с плакатами напротив здания посольства. Спустя полчаса к нам подъехали два полицейских патруля: им позвонили из посольства. Спросили, что мы здесь делаем. Мы объяснили, что выступаем против коррупции. Они покивали, спросили, сколько мы ещё планируем здесь пробыть, и уехали. Через несколько минут на пугающе большой скорости к нам подъехал внедорожник. Он остановился прямо впритык к нам. Мужчина зло прошипел из окна машины: "Ну что, хорошо вам вдалеке от России родину любить?" Потом мы узнали, что это был тогдашний посол России в Исландии Антон Васильев", – рассказывает Андрей.

После этого он с товарищами ещё несколько раз организовывал митинги, а в 2018 году, во время президентских выборов в России, был членом наблюдательной комиссии в российском посольстве.

–​ Следят ли жители Исландии за сегодняшней ситуацией в России и Украине? Знают ли они Алексея Навального? Что говорят?

– Об Алексее никто практически ничего не знал. В январе 2021 года, когда Навального арестовали, на нас обратила внимание местная пресса. Пообщавшись с нами, они решили взять комментарий у посла Исландии в России – Арни Тор Сигурдссона. Он тогда назвал Навального блогером, который не имеет никакого влияния в России. Но это объясняется ещё и тем, что в исландском посольстве в России царят прокремлёвские настроения.

Однако таких людей мало. В Исландии в прошлом году проводили опрос о том, кого они поддерживают в этой войне. 99% исландцев ответили, что поддерживают Украину. Но вот этот один процент... Однажды досталось даже мне. Исландского "журналиста" Хаукура Хаукссона, который уже давно занимает пророссийскую позицию, пригласили в эфир Владимира Соловьёва на ютубе, но там был не сам Соловьёв, а его миньоны.

Они сделали про меня гениальное журналистское расследование на основе моей странички в фейсбуке. Они рассказали, что я приехал в Исландию для того, чтобы узнать, как делать революцию в России: однажды я просто упомянул в соцсетях, что изучал в университете курс по гражданскому неповиновению. Они сделали вывод, что я революционер. Они также назвали имя моего профессора: "Посмотрите, мол, кто этих студентов обучает", но фотографию они почему-то поставили не его, а сына космонавта Нила Армстронга - Марка, который прилетал в Исландию на показ фильма о его отце, и мы с ним тогда сфотографировались.

Есть и группа граждан бывшего Советского Союза, которые живут в Исландии, но очень яро поддерживают Владимира Путина. Они, например, систематически пишут доносы в российское посольство о предателях родины. В частности, обо мне. В 2021 году исландским СМИ стало известно, что существует список из девяти лиц, которым запрещён въезд в Россию. Посольство сказало: "Мы не скажем, кто эти люди. Вот когда кто-то из них попробует приехать в Россию, тогда и узнаете".

–​ Почему вы решили выйти на митинг?

– А как ещё поступить? Ты видишь, что происходит у тебя в стране. Что может быть хуже войны? Ничего. Ты видишь, что в России не соблюдаются права миллионов людей. Происходит вся эта история с Алексеем Навальным. Государство убивает своих граждан, которые просто недовольны и имеют другой взгляд. Когда государство вместо того, чтобы предоставить своим гражданам будущее, предлагает им смерть, я не могу найти в себе силы молчать.

–​ С самого начала войны не утихают разговоры о вине россиян, "хороших" и "плохих" русских. Как вы сами себе отвечаете на вопрос, виновны ли вы?

– Я считаю, что вина пропорциональна той власти, что есть у тебя в руках. Если у тебя больше власти, то и вина твоя значительно больше. Конечно, Путин сосредоточил в своих руках безграничную власть. Наверное, я тоже виноват – моя одна стосорокапятимиллионная часть вины во всём этом тоже есть. Эта частичка вины заставляет меня нести ответственность за то, чтобы как можно скорее ликвидировать последствия войны.

Мы помогаем беженцам из Украины, помогаем Украине. Даже те россияне, которые уже давно переехали в Исландию и никогда не были политически активны, с начала войны стали помогать украинцам, которые сюда переехали, – Исландия приняла около 2300 беженцев. Когда война закончится, будем помогать её восстановлению. И я считаю, что это ответственность всех россиян.

Проблема в том, что у нас, в России, запуганное, политически пассивное население. По Аристотелю есть три типа людей: правитель – он не подчиняется, он управляет. Есть раб – он подчиняется, но не управляет. А есть гражданин – он и управляет, и подчиняется. Граждан в России достаточно мало. Будет ли в России восстание рабов? Я не знаю, это очень утопический сценарий.

–​ Какой вы видите Россию спустя 10 лет?

– Такой же, как и сегодня. Через 10 лет точно ничего не изменится. Гитлер для немалой части немцев был в целом положительным персонажем ещё до 60-х годов. Только когда сменились поколения, и внуки тех, кто принимал участие в войне, начали задавать вопросы: "Дедушка, бабушка, а кем вы были во время войны?", только тогда началось переосмысление всего, что происходило. Мы знаем, что война закончится поражением России. После этого в России наступит экзистенциальный кризис, потому что многие россияне разочаруются во власти, кто-то поймёт, что всё это было зря, кто-то прозреет. Хочется надеяться, что потом начнётся процесс, подобный тому, что начался в Германии после поражения.

Нам, как стране, нужно очень многое проработать путём общественных дискуссий, переосмысления. Не знаю, сколько десятилетий это займёт.

Мельбурн, Австралия

На акции в поддержку Алексея Навального и других политических заключённых собралось около 40 человек. Организатор митинга Пётр Кузьмин ожидал, что придёт значительно меньше людей. "Было несколько семей с детьми, мы все очень душевно пообщались. Приезжали люди с телевидения – про нас выпустили сюжет в вечерней новостной передаче", – рассказал он.

Пётр родился в Тольятти, вырос в Самаре. В 11-м классе поехал в США на учёбу по обмену, где и проучился весь выпускной класс. После четырёх лет обучения на филфаке в Самарском университете Пётр бросил учёбу и уехал в США – там он прожил 6 лет, учился литературоведению и философии. Хотел вернуться в Самару и преподавать в местном университете, но во время учёбы он познакомился со своей будущей женой-австралийкой. Так в 2006 году он оказался в Австралии. У него двое детей. Последнее время он работает в сфере Geospatial AI (геопространственный искусственный интеллект. – Прим. РС).

По словам Кузьмина, в России он был аполитичен. Во время учёбы в Штатах он начал интересоваться политической ситуацией в США и России. Он рассказал, что до 2005 года он был защитником Владимира Путина. "Мне казалось, что американцы слишком предвзято относятся к России, не дают ей развиваться", – говорит мужчина. Взгляды Петра изменились, когда он в 2009 году наткнулся на блог Алексея Навального. "Все эти факты коррупции просто поразили моё воображение. Я начал сомневаться в том, что Путин пытается сделать Россию самодостаточной страной и что он вообще беспокоится о своём народе. Я втянулся во всю эту повестку. Я активно поддерживал проекты "РосЖКХ", "РосЯма".

В 2011 году был новый этап. Я принял участие в митинге за честные выборы в Госдуму. Он проходил в Сиднее. Я увидел, что есть люди, разделяющие мои взгляды. Развить эту деятельность не получилось, поэтому я продолжал следить за работой команды Навального – ФБК. Когда я приезжал в Россию, я постоянно заходил в штабы команды Навального в Москве, Казани, Самаре, Питере.

Однажды я зашёл в ФБК, а там был Алексей. К моему удивлению, он меня принял, хотя даже не знал, кто я. Мы общались почти полчаса: я говорил об Австралии. Он показался мне очень положительным человеком. Многие бы не стали со мной даже общаться. Его команда пыталась его оградить от таких непонятных людей, как я, но Алексей был со мной очень открыт и вежлив. Это меня порадовало", – рассказал Пётр.

– Отравление Навального стало для меня большим шоком. Я переживал это как трагедию в жизни моего близкого человека. Это был сигнал о том, что Путин хочет нас уничтожить. Алексей – символ демократических россиян. В его лице Путин хотел показать всем нам, что мы не должны существовать.

Следующий этап был в 2021 году, когда Алексей вернулся в Россию. Он выбрал быть с народом. Быть ближе к тем людям, которых он представляет, несмотря на все риски. Навальный и Илья Яшин выбрали временную несвободу, тяжёлые условия содержания просто потому, что они верят в то, что они делают. Они являются настоящими представителями своего народа.

Митинги тогда проходили по всему миру. Первые четыре недели мы делали какие-то акции. Мы организовали своё собственное движение, я был его координатором. Мы пытались активизировать аполитичную российскую общину в Австралии. За 2021 год нам удалось это сделать.

За три дня до начала войны проходил масштабный митинг в поддержку Украины. Я пришёл туда с российским флагом и плакатом: "Мы, нормальные россияне, против войны". Я думал, что Путин блефует, что он не начнёт эту войну. Когда это произошло, это стало самым большим шоком в моей жизни. Я психологически и физически первые две-три недели балансировал на грани. Война сильно изменила всех нас.

2 марта 2022 года я организовал антивоенную акцию на центральном мосту в Мельбурне. Пришло очень много людей. Тогда мне казалось, что эта война не может долго продолжаться. Мне казалось, что режим должен пасть. Поэтому на этой акции я сказал, что акция будет проходить ежедневно до самого конца войны. Первые три месяца с 6 до 8 вечера мы действительно собирались, но запал постепенно спадал. Очень часто я стоял один. Каждую неделю, начиная с июня, я выхожу на пикет в центре Мельбурна. Обычно нас трое-четверо. Один из участников – украинец, у которого друг на фронте с самых первых дней войны, ещё один человек – австралиец, он очень сильно заинтересовался ситуацией, тоже часто приходит. Очень часто завязываются разговоры с прохожими. Подходят украинские беженцы, выходцы из Восточной Европы, мы подолгу разговариваем. В первые дни войны к нам иногда подходили люди и говорили: "Вы ничего не понимаете, это всё Америка, империалисты – это они виноваты".

–​ Почему, по вашему мнению, важно выходить на протесты за рубежом?

– Я не испытываю иллюзий о том, что наши пикеты способны повлиять на ситуацию в России, но я точно знаю, что люди, которые борются с режимом в России, ощущают моральную поддержку. Я живу достаточно комфортно, я обеспечил свою семью, своих детей, но при этом я выхожу – я думаю, это очень помогает тем, кто находится там. Люди видят, что они не одни.

–​ В чём проблема сегодняшней России?

– Все эти процессы начались ещё давно. Слишком много людей выбрали комфорт и эту пресловутую стабильность, взамен они отдали свою политическую субъектность. Каждый раз такой выбор приводит к не очень хорошим последствиям.

Нашему обществу надо было сопротивляться этим поползновениям Путина на наши свободы. Когда мы спохватились, было слишком поздно. В первые дни войны я думал, что наше общество начнёт сопротивляться. К сожалению, этого не произошло. Мы можем приспособиться ко всему. Есть стратегия индивидуального выживания, а есть выживание через кооперацию. Навыков "кооперативного" выживания у нас, к сожалению, нет.

До поражения в войне я не ожидаю каких-то массовых восстаний. Понимаете, власть Путина – она больше в головах людей. Мне кажется, его власть состоит только на 20 процентов из реального ресурса и на 80 процентов из страха людей. На самом деле, он гораздо слабее. Он колосс на глиняных ногах.

Белград, Сербия

На митинг в Белграде собралось около 350 человек. Организатор митинга Пётр Никитин родился в Москве. Уехал из России в 1993 году в Нидерланды, где окончил юридический факультет. Там он прожил 12 лет. Работал международным юристом. Жил в Париже, Лондоне. В 2016 году Пётр переехал в Сербию – на родину его жены. Сейчас он занимается юридическими переводами.

По словам Никитина, отношение к россиянам в Сербии традиционно прекрасное. "Но стоит сказать, что сербы путают Россию и Путина. Для многих сербов стало сюрпризом, что россияне, которые приезжают в Сербию, не только не поддерживают Путина, но ещё и противостоят ему. Несмотря на разницу во взглядах, большинство относится тепло и гостеприимно. Есть, конечно, и те, кто считает нас предателями, западными наёмниками", – добавил Пётр.

–​ Та любовь к России, о которой вы сказали, – это следствие исторических событий или же пророссийской пропаганды?

– С одной стороны, любовь к России в Сербии восходит ещё к 19-му веку, русско-турецким войнам. Особое место для них в этом плане занимает Первая мировая война. В Белграде стоит памятник Николаю II, есть и большая улица, названная в его честь. Сербы до сих пор благодарны России за то, что она вступилась за них. Второй элемент – это неприязнь, недоверие к Западу. Он тоже имеет глубокие исторические корни. Ещё с тех пор, когда сербы рассчитывали на помощь Австро-Венгрии в борьбе с турками. Она им не помогла и заключила вместо этого договор с Османской империей. После бомбардировок 1999 года отношение испортилось окончательно. В-третьих, это, конечно, сильная националистическая и пророссийская пропаганда, которая распространяется здесь последние 10-15 лет.

–​ Заявление президента Сербии Александра Вучича о том, что его страна не признаёт российскую аннексию Крыма и других территорий Украины –​ это реальный шаг в сторону Запада, или простая условность?

– Это даже не шаг в сторону Запада, это единственный возможный вариант действий с точки зрения международного права. Сербия – слишком маленькая страна для того, чтобы прямо нарушать международное право. Признание Сербией аннексированных территорий, конечно, подняло бы рейтинг Вучича среди местных правых, но этот шаг поставил бы Сербию в очень неловкое положение в Европе. Стоит отметить, что Сербия выполняет минимум тех требований по отношению к России, которые выдвигает Европа, а сам Вучич регулярно встречается с послом России.

Пётр рассказал, что несмотря на то, что он уехал из России ещё ребёнком, он всегда интересовался политической жизнью в России. "Я всегда имел тесную связь с Россией, а до 2016 года регулярно туда ездил. Я начал свою активную деятельность тут, в Сербии, после ареста Навального. Я увидел, что у диаспоры есть запрос на протесты, но люди не знали, как подойти к этому вопросу – насколько это легально? Поскольку у меня есть гражданство Нидерландов и постоянный вид на жительство в Сербии, и с Россией я на тот момент был связан гораздо меньше, чем многие здесь, я решил выступить координатором всех российских акций в Сербии. После начала войны я стал своеобразным лидером российского антивоенного протеста в Сербии", – сказал он.

–​ Что вы чувствовали после начала вторжения?

– Мой мир просто рухнул. Та страна, которую я знал и любил, перестала существовать. Я не мог нормально спать несколько месяцев. Я был в Украине много раз – у меня там друзья. Нападение на Украину – это преступление, а в России власть захватили преступники, которое это преступление совершают.

–​ Какова цель вашей акции в поддержку Алексея Навального? Имеют ли, по вашему мнению, значение акции протеста за рубежом?

– Во-первых, мы помогаем тем, кто находится в Украине. Мы собрали на прошлом митинге шесть тысяч евро, которые мы перевели организации "Тепло для Украины". Во-вторых, мы демонстрируем сербским гражданам, что не все россияне поддерживают Путина и войну. Мы показываем нашим новым соседям, кто мы такие, и объясняем нашу позицию. Это важно. В-третьих, мы даём о себе знать тем, кто остался в России. Многим страшно уезжать. Люди выходить на митинги в России практически не могут, поскольку это запрещено. Когда мы, несмотря на возможность жить вне политики, всё равно выходим, мы показываем нашим друзьям в России, что нам не всё равно. Мы показываем, что жизнь без страха – это норма. Конечно, это делается ещё и для украинцев, чтобы показать, что мы солидарны с ними, что не все россияне на стороне Путина.

–​ Какой вы видите Россию спустя пять-десять лет?

– Будущее России будет непростым. России предстоит долгая и тяжёлая работа, чтобы преодолеть последствия ужаса, который сегодня происходит. Но я верю в Россию: я вижу много талантливых, молодых, креативных людей, которые уезжают из России. Я знаю, что уехали не все. Я знаю, что в России осталось много прекрасных людей. Я уверен, что Россия со всем справится и выстоит.

Я верю, что Россию наконец ждёт светлое и мирное будущее. Я верю в свободу России.

–​ Планируете ли вы вернуться в Россию?

– Безусловно.