Их называют кибергражданами, поколением Net, netizens (от citizens и network), домоседами (homelanders), интернет-поколением, хай-тек-поколением, homo digitals, поколением селфи, поколением Z, цифровыми аборигенами (после цифровых иммигрантов Y и Х, впрочем Х застряли в телевидении).

Уверена, что при выборе символики для "СВО" учитывалась и эта смысловая нагрузка – знак поколения, рожденного после 1995 года с гаджетами в руках. Классификация поколений Хоува и Штрауса набирала популярность и обрастала исследованиями с 1991 года и, конечно, была знакома кремлевским советникам и политтехнологам. Представители именно этого поколения должны были составить главный мобилизационный ресурс "СВО". Букву Z ("Я" при переключении клавиатуры на кириллицу), должны были узнать и присвоить российские homelanders. Но они почему-то не обрадовались. Слишком простой способ реагирования ожидался от тех, кто обладает технологическим мышлением и легко считывает если не намерения, то цели, особенно плохо поставленные и опасные. Более того, именно это поколение выстроилось в очереди с цветами, чтобы почтить память оппозиционного лидера Навального. Притом что для них авторитетов нет, они ко всем относятся критически. А должно было стоять к подножию Путина, согнувшись буквой зю.

Говорят, что российские миллениалы родились и выросли при Путине, но про себя они говорят, что родились и выросли в интернете, как все другие их сверстники и "земляки". Земляк для глобалиста – это тот, кто живет на планете Земля, а дом для них – эпицентр их интернет-активностей, такой же подвижный, как трансформер, состоящий из вереницы всех мест, где любят и ждут. Границы – бессмысленные маркеры, умирать и бороться за них, обладая бесконечным Космосом, – занятие для рафинированных идиотов и идеальных солдафонов.

Смотри также

Смерть как источник патриотизма и любви

Несмотря на ставку на интернет-социализацию, поколение Z чувствительно к вопросам справедливости, знакомым не только по сказкам с моралью о добре и зле, но и сюжетам компьютерных игр. Да, их представления идеальны и абстрактны, как у всех подростков, но достаточны, чтобы четко дешифровать агрессивные идеологемы режима. Эти дети и библейские заповеди воспринимают как инструкцию. Они вообще разговаривают и мыслят на языке действий, а не лозунгов, агрессивных предупреждений и тотальных запретов. Если вы уверены, что точно знаете, как им лучше себя вести, киньте в сеть инструкцию – они ее проверят.

Компьютерное дизъюнктивное мышление (или-или) подсказывает им, что лучше что-то сделать (попробовать), чем не сделать; проба – способ изучения жизни. Поэтому акция "Полдень" не могла не состояться. Создание очереди – способ "хакнуть" систему предсказуемых решений, создать напряжение, поработать "меченым атомом", чтобы разоблачить независимость выборов от желаний и воли избирателей.

Развиртуализироваться для поколения "домоседов" – очень серьезная акция, сравнимая с походом в горы для советских студентов. Почему-то мотивы "себя показать и других посмотреть", "увидеть, что мы есть и нас много" выделяются аналитиками в качестве главных.

Не стоит недооценивать значение акции для самих участников.

Многие подростки в "Полдень" прошли инициацию как гражданские активисты.

Никто в этой очереди не пел песен, не братался, не агитировал, особо не знакомился и даже держался на некотором расстоянии, уважая чужое пространство. Эпицентр их жизни все равно в сети, в этом смысле они неуязвимы. Они такие – деловые, сосредоточенные. Без гитар. Без пафоса. В горы – это не романтика, это технологическое решение. Это не радостный уход от реальности, это сосредоточенное врубание в нее.

Вряд ли очередь станет частью их образа жизни, как унылое стояние советских граждан за колбасой. Эдак можно и группу маленьких лебедей рассматривать как очередь из балерин на горизонте.

Социальная структура, в которой живет поколение Z, – сеть-трансформер, а не военная шеренга носом в затылок впередистоящего, не железобетонная пирамида иерархии с диктатором на вершине. Каждый участник сетевого общения обладает сетевой проекцией, которая по интенсивности контактов сильней реального Я. Можно объединяться и создавать сети любого уровня и конфигурации, которые может инициировать и моделировать любой участник сети. Сеть легко и быстро увеличивается, модифицируется. Они привыкли конструировать жизнь.

Любую задачу они решают конкретно, здесь и сейчас. Долгосрочная программа, решение навсегда вроде коммунизма, которого никто не видел, как и конца света, их забавляет: а как это? Большие цели, психологи предупреждали, вначале мотивируют, но потом, по мере отодвигания, вызывают скепсис, мощно деморализуют как неудачный личностный опыт.

Мы тут каждый день слышим от главного военного комментатора Конашенкова, да и от Путина, что цели будут достигнуты.

Это уже не цели, это галлюцинации.

А вот маленькие задачи, за которые пока берется интернет-поколение, требуют согласования действий, места и времени. Так тренируется солидарность.

Они постоянно учатся. И не очень уважают тех, кто долдонит все время одно и то же на языке казармы. Командовать нужно не людьми, а машинами и технологиями. Жизнь в целом поколением Z воспринимается как система технологических подсказок и решений, как многозадачное устройство, которое призвано сделать частную жизнь интересней и комфортней. Советские стратегии (варианты) жизни, прежде всего "жизнь как воплощение коммунистического (любого) идеала", а также "жизнь как предисловие", "жизнь против жизни", "жизнь как целедостигаторство", "жизнь как сон", "жизнь как трата времени", описанные российским психологом В. Н. Дружининым, не кажутся привлекательными для интернет-поколения. Они предпочитают жить по правилам или конструировать варианты, считают тех, кто решает проблемы через мордобой, дикарями-бабуинами, а неспособность использовать новые технологии – результатом лени, патологической возбудимости, непомерных ожиданий от всех и каждого, включая Бога.

Представители поколения Z, как правило, имеют опыт обращения к психологам, считают это нормальным способом разрешения личных проблем. Они учатся отстраиваться от общего потока, эмансипироваться от проблемных людей, а не сливаться с толпой.

Доминирование холодных технологий, казалось бы, должно приводить к дегуманизации, но самая большая беда пришла к нам не от технологического поколения, которое оказалось пока менее социально активным, чем все предыдущие, а как раз от послевоенного поколения предприимчивых и адаптивных, откормленных, выпестованных государством, вечно молодых "будущих строителей коммунизма".

Поскольку миллениалы не идут на открытый конфликт, может создаться впечатление, что обычного для наших краев конфликта поколений "отцов и детей" нет или он не выражен, как и другие социальные конфликты. Они загнаны под кожу, вытеснены и будут отрабатываться мощно, по законам посттравматического стресса. Времена пассивной, скрытой агрессии проявляются в молчаливом противостоянии, чтобы не дразнить зверя и вводить другие правила игры на базе имеющихся.

Комический прием, между прочим, гримасничанье в адрес грозного государства.

Проблема "дедов и детей": Дон-Кихот против Гамлета

По своей исторической роли они ведут себя как внуки, которые собираются просто пережить своих невменяемых дедов и примкнувших к ним отцов. "Дед" от армейского слова "дедовщина", а не наоборот. Не самая героическая роль у нынешних подростков, зато без боли и крови. Сторонники экологического подхода к жизни, в чем-то невротики, они стараются соблюдать санитарные нормы в общении с миром, не усугублять помойки прошлого века, не сталкиваться с советскими психопатами. Что делать: продолжительность жизни человека увеличилась, подростковый возраст затягивается до 30 лет, а старость остается активной до самого горизонта. Физиологически возраст 66 лет, судя по всегда оптимистической статистике, фатальный для большинства мужчин в России, но где гарантии, если команды сверху и планы на будущее строят набриолиненные деды за 70?

Наивность одних поколений ("детей") и кровожадность других ("отцов") – старая русская проблема, была описана еще в русской литературе XIX века. Тургенев впервые поставил проблему "отцов и детей", вынеся ее в название своего романа.

Классическая литература в России заменяла общественную мысль, философию, этику. Культурно-исторический анализ поколений через судьбу и биографию писателя или его литературного героя стал российской традицией и сохранился в отечественной социологии в тургеневской формулировке. Западная социология и демография шли по рациональному пути объективного описания поколений, а у нас сохранилась традиция персонифицировать (стигматизировать или героизировать) когорты, группы, поколения ("путинисты", "навальнята", "жириновцы", "дугинцы"). Считается, что именно в ярких, мятежных персонажах выражается конфликт поколений. Это и способ переложить ответственность на вожака, и указание на главный механизм протестной активности в России – простое заражение, "все пошли, и я пошел", а не сознательный, выстраданный личный выбор.

А пока в 1860 году Тургенев пишет статью, в которой предлагает концепцию смены поколений "гамлетов" и "донкихотов". Странно, что два абсолютно одиноких, несемейных героя-иностранца связываются Тургеневым условными семейными узами, отношениями "отцов" и "детей" (конечно, сыновей: традиция наследования по мужскому типу), чтобы описать русскую семью и национальный способ передачи опыта. Исторически выверенная привычка искать пророков не в своем отечестве. Модель семьи по православному типу действительно дисгармонична: отец наделяется абсолютной (вне критики) властью над сыном, притом что существует над семейным кругом и вне его. Сыну ничего не остается, как смириться или бежать под угрозой смерти.

Чрезвычайная популярность постановок пьесы Шекспира в России обратила на себя внимание Тургенева.

Трагедия Шекспира дважды запрещалась цензурой из-за мотивов цареубийства. Пьеса шла с огромным успехом. Гамлета играл Мочалов, а ее премьера состоялась в день дуэли Пушкина. А сага про Дон-Кихота, роман Сервантеса был почти в каждой дворянской библиотеке, с 1769 по 1911 год он выдержал 32 издания!

Тургенев подметил и русскую особенность быть не тем, кем предписано судьбою и фактом рождения, самоотрицание в ядре личности, всегда прикрываемое идеалами. Воля и готовность жертвовать ради идеалов – едва ли не самые превозносимые в ХIX в. характеристики человека, которые составляли моральный проект России, эхо которого слышно до сих пор.

Особенность русских подвергать все жесткой критике с точки зрения высоких, недостижимых идеалов, поиски истины (правды) через полное отрицание опыта, а иногда и здравого смысла приводят некоторых западных психоаналитиков к выводу о моральном мазохизме русских, обусловленном православными максимами, отцовским абсолютизмом.

Различие между Гамлетом и Дон-Кихотом во временных векторах: один ценит память отца, прошлое, маниакально преследуя всех своими догадками, другой верит в призрачное, но прекрасное будущее, зовя за собой грустных и растерянных. И Путин в этой жесткой дихотомии (или-или) пытается тянуть роль озверевшего Гамлета, всю династию которого подло обманывали, пытались погубить, а власть и территории – отобрать. Он – инструмент возмездия, утопивший все королевство и окрестности в крови.

Навальному предписывалась роль Дон-Кихота.

Объективно Навальный уверенно отбирал роль "отца" для поколения Z, причем идеального отца, понимающего, обучающего, сулящего счастье, а не вечную войну. У Путина не было и нет ни единого шанса стать своим для цифровых аборигенов, а угрозы "убить" их среду проживания, интернет, вообще заставили сомневаться в его адекватности и уместности. Но он до сих пор жив и активен.

Если по Фрейду (европейская традиция) мифологический сын уже в подростковом возрасте стремится к символическому "отцеубийству", преодолению авторитета отца, то в российской литературе и история фигура отца оказывается более сильной и зловещей. И Петр I, и Иван Грозный реально убили своих сыновей. Не спас сына и Сталин. Самый знаменитый литературный отец Тарас Бульба убивает cына за предательство. Сын в качестве жертвоприношения – символ абсолютной власти отца.

Пропаганда лепит из Путина трагическую фигуру гамлетовского склада, всегда отделяя его от окружения, семьи, подчиненных и даже президентов других стран: вспомните длинный стол на встрече с Макроном.

Казус Путина в том, что своими символическими отцами Путин считает ни много ни мало Ивана Грозного, Петра I, Сталина. Больше похоже на гиперпроекцию маленького человека на историю огромной страны. Акакий Акакиевич из гоголевской "Шинели". Крым – это заветная шинелька в руках фетишиста. Одиночество другого сорта, не гамлетовское, королевское, символическое, а жлобские претензии на материальные атрибуты власти и особого положения, детские потаенные желания. Может, маленького Путина не свозили в Крым в свое время, куда ездили отдыхать советские граждане с детьми, мода была такая, и Володя тешил себя тем, что вот, когда вырастет, из Крыма не будет вылезать. Всем неудачникам в 2014 году был выдан карт-бланш: обнаружились миллионы российских граждан, для которых Крым остался пределом мечтаний. Гоголь очертил масштаб персоны, которая мечтает выйти из тени под софиты славы. Так что Путин из рода Башмачкиных, разве что шинель у него с другим воротником, не из кошки, а из лисы или куницы.

Интересно, что в период правления Путина "Гамлет" в России почти не ставился. Слишком откровенный намек на подлое воцарение. "Шинель" Гоголя ставится часто: она не про конфликт поколений, а про конфликт мизерного человека с большим миром. Гоголь никогда не подводит – рупор национального бессознательного.

Прямо сейчас в России ее можно увидеть в Александринке в Санкт-Петербурге, в "Современнике", в МХТ им. Чехова в Москве, Театре кукол юного актера "Аленький цветочек" в Самаре.

Путин – реваншистская фигура, на троне не по праву наследования. А реваншисты – тайные мстительные деструкторы, обычно мелкие грызуны, привыкшие к теневой жизни. Для них важней не собственное счастье, а гарантированное несчастье тех, кому вчера еще завидовали. Идеальный идиот, как называл Акакия Акакиевича Чернышевский. Психологический сирота, попавший в матрицу смены правителей и идеалов и в конце концов возомнивший себя Гамлетом, отслеживая размер отбрасываемой тени.

Самая длинная тень перед закатом.

Поколение Z остается главной проблемой режима, оно неуправляемо, мобильно, критически настроено, ведет себя неожиданно. Эти подростки возникают ниоткуда и исчезают в никуда. Они безумцы с точки зрения Кремля, а вовсе не наоборот, что указывает на колоссальный разрыв смыслов, ценностей, моделей и кодов поведения.

Поколение Z только начинает открывать для себя новую, абсолютно чуждую ему картину мира, в которой ему предписана роль жертвы. Дайте им немного времени. Это поколение, которое характеризует быстрая обучаемость и высокая познавательная мотивация. Да и медиа, с которыми психологи ассоциируют возрастные группы, стремительно развиваются в направлении нарастания субъектности, личной инициативы и ответственности. Если типичный телезритель (поколение X) пасcивен, ленив, а его когнитивная сложность тренируется через разгадывание кроссвордов, участие в телевикторинах, то пользователь интернета (поколение Z) сам генерирует информацию, создает сайты, открывает каналы и привлекает аудиторию. Если следовать классификации типов культур знаменитого американского антрополога Маргарет Мид, давно уже должен поменяться тип культурного наследования: с вертикального (от отцов к детям) на более прогрессивные – горизонтальный (от сверстников к сверстникам) и возвратный (от детей к взрослым). От сына к отцу, а не по старинке, от отца к сыну, наводняя зловещими и нелепыми призраками прекрасное будущее России.

Сериал с зычным названием "Предатели" кажется манифестом поколения Y, о котором все забыли, – слабые дети перестройки. Полемика вокруг сериала показывает, что борьба за юное поколение Z будет жаркой и, возможно, вестись по новым правилам.

Кира Меркун – психолог

Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции

Установите Мобильное приложение Радио Свобода

Установить

Читайте Свободу в Телеграме

Войти

Подпишитесь на Свободу в Google новостях

Подписаться