Очередной жестокий приговор за антивоенные выступления в России: за чтение стихов у памятника Маяковскому суд приговорил к тюремным срокам Артёма Кавардина, Егора Штовбу и Николая Дайнеко (последнему не помогла и досудебная сделка с признанием).

Ещё их задержание и следствие сопровождались издевательствами и пытками.

Анатолий Несмиян:

За публичное чтение недухоподъемных стихов в разгар мобилизации прошлого года суд сегодня щедро отсыпал недетские сроки двум поэтам.

Подрыв обороноспособности налицо. Стоит вспомнить, что миллиардные хищения подруг бывшего министра обороны суд оценил почти в два раза гуманнее. Рыночная стоимость зачитанных стихотворений таким образом явно перевалила за десяток миллиардов.

Станислав Белковский:

Бронзовый век русской поэзии: за стихи в России – снова уничтожают.

Эльвира Вихарева:

Поэты в России опять больше, чем поэты. И опять политзаключенные.[...]

Я совершенно не сочувствую участникам "голой вечеринки": у них не с одеждой проблема. А с принципами. А вот Артем и Егор своим принципам не изменили, от стихов не отреклись и перед режимом каяться не стали.
И вошли в историю, которая – страшная – сегодня творилась на наших глазах.

Анна Берсенева:

В начале 60-х годов ХХ века Владимир Буковский был одним из организаторов "Маяка" – чтения стихов и других произведений у памятника Маяковскому в Москве.
"Каждое выступление оставляло невыразимое ощущение свободы, праздника, – писал впоследствии Буковский, – и было что-то мистическое в этом чтении стихов ночному городу с редкими огнями в окнах, запоздавшим троллейбусам. Не могло это пройти бесследно, тем более теперь, когда переставало быть безобидной забавой. И даже сейчас, много лет спустя, я испытываю чувство особой родственной близости к людям, с которыми вместе отстаивали мы "Маяк" до конца. Кончался поэтический этап в медленном пробуждении нашего общества. Но "Маяк" дал начало всему последующему диссидентству. Практически всем его ветвям. Что лично до меня, то именно с "Маяка" началась моя дорога в тюрьмы, лагеря, психушки".
Шестьдесят лет прошло, а чекисты не изменились ни на йоту и все так же ненавидят свободное слово и свободных людей.

Екатерина Мишина:

7 лет за стихи Артему Камардину.
Убийство двух и более лиц, совершенное в состоянии аффекта (ч.2 ст. 107 УК РФ) – до пяти лет.
Максимальное наказание за истязание (причинение физических или психических страданий путем систематического нанесения побоев либо иными насильственными действиями) без отягчающих обстоятельств (ч.1 ст. 117) – до трех лет лишения свободы.
"Наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также в целях исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений" (ст.43 ч.2 УК РФ).

Оксана Паскаль:

Ничего нового чекисты и смежники не придумали. Провокации, запугивание, пытки, избиения и тюрьма.
Как сказали в комментариях к предыдущему посту про корпоративы, песней года у офисных клерков, судя по всему, станет "Владимирский централ".
Парням, наверное, надо перекреститься, что не в психушку, как Буковского, на принудительное прокапывание, а оставшимся на свободе учить слова вышеупомянутой песни и других тематических произведений. Недавно как раз вспоминала Артема Камардина, и вот.
Если что, я не иронизирую над судьбой этих пацанов, я в ужасе. Просто мы второй год живем в бесконечном кошмаре, человек, как таракан, привыкает даже к нему.

Роман Дубровский:

Заметьте, срок дали Камардину, а не полицейским! Я так понимаю, что в России любые действия власти, не сопровождающиеся изнасилованием бутылкой, гантелей или чем-то еще скрепным, становятся нелегитимными, а скоро станут просто противозаконными.

Кирилл Гончаров:

Пожилые родители Артема Камардина и Егора Штовбы – вот о чем я много думал находясь сегодня на приговоре в суде. Прокурор и судья – хлоднокровны, никаких эмоций – лишь очередной рабочий день. А для них -судьба, горести и трудности, переживания за детей. Можно сколько угодно радоваться падению доллара и укреплению рубля, но разве сильное государство может обидеться на двух ребят за стихотворение, от которого никто не умер и не пострадал и лишить родителей своих детей?

Игорь Караулов:

А вот этих ребят мне жалко, правда. Поверили козлам-провокаторам, что для успеха в современной поэзии надо выдавать что-то протестное. Ну вот и сели. А у козлов всё хорошо, одни релоцировались, другие здесь в "Знамени" публикуются, третьи сами журналы издают.

Алина Витухновская:

Система вполне сознательно косплеит 30-е годы прошлого века. Вот пришли на "богемную" вечеринку и потрясли "буржуев", вот посадили поэтов за стихи. Это патологически публичные действия, рассчитанные оживить массовое бессознательное, одну из самых уязвимых его частей – генетическую память, завернутую в дрожащую плоть репрессивного сознания.

Часть интеллектуальных кругов так долго кричало о новом 37-ом, когда его не было и в помине, что не было ничего проще, чем оживить картинку. Можно сказать, что репрессивное сознание разбудило Путина. Здесь жертва рождает палача.

Джамиль Нилов:

Приговор для меня не был неожиданностью, так как я постоянно следил за процессом и проводил аналогии с подобными делами. Я, правда, думал, что дадут шесть лет. Но решили по максималке – ровно столько, сколько запрашивал прокурор и не секундой меньше. Удивительная солидарность разных и формально независящих друг от друга ветвей власти.
Тёму я знаю около восьми лет благодаря тем же Маяковским чтениям, которые я самым поганым образом слил в СПб. Но это другая история, к тому же Артем зла на меня не держал за мой провал. Однажды он выступал в качестве специального гостя на Чемпионате поэзии также в Питере. Пили в баре вместе, он приходил на презентацию моей брошюры в Москве. В общем были на связи.
Вместе с Тёмой дали пять с половиной лет Егору Штовбе, которому позавчера исполнилось 23. Сел он в 21 год. За аплодисменты, которые расценили как знак одобрения, а не как элемент этикета на публичных мероприятиях. Интересный прецедент – теперь никто не сможет чувствовать себя в безопасности на выступлении, если не полностью проанализировал текст оратора и похлопал в ладоши.
Но к чему я все это. Никто из этих ребят не пошел на сделку со следствием, не признал свою вину. Тёма на судебных заседаниях читал в том числе и гражданскую лирику, передавал слова поддержки другим политзэкам: Жене Беркович и Саше Скочиленко, а также Славе Малахову, которого насильно держали в психиатрической лечебнице.
А теперь очень обидная вещь. Каждый раз когда вы повторяете о том, что вы один не можете ничего сделать, что вы боитесь и так далее – вы лишь придумываете оправдания собственному бездействию. Вы, именно вы и есть в этот момент одна из главных причин происходящего в нашей и соседней странах. Каждый может сделать все, что в его силах, порой даже больше. Или не сделать ничего. И дело здесь не в разрозненности и тем более – смелости.