В России пожар на одном из крупнейших нефтеперерабатывающих заводов.

Иван Яковина:

Если эта халабуда сгорит, будет очень хорошо.

Аббас Галлямов:

Взорвавшаяся установка была введена в строй всего год назад.

Андрей Никулин:

Reuters сообщает, что после сегодняшнего взрыва на Омском НПЗ якобы остановилось до половины производственных мощностей.
Сама администрация заявляет, что все производственные процессы осуществляются в обычном режиме.
Кто прав, кто нет – скоро узнаем.

Пишут, что в результате взрыва получила повреждения и была остановлена установка первичной переработки нефти АВТ-11 – самая производительная на заводе.
Сам НПЗ – один из крупнейших в стране.

Анатолий Несмиян:

Фактически половина мощностей завода выведена из строя. Вопрос теперь, как быстро смогут восстановить поврежденную технологическую линию. На данный момент сообщается о двух погибших, которые умерли в больнице.

Омский НПЗ – один из крупнейших в стране. Каждый восьмой литр топлива в России производился на этом предприятии.

О причинах взрыва не говорится, но скорее всего, они вполне классические – падение технологической культуры и проблемы с "импортозамещением".

ПС. За пять месяцев текущего года производство топлива упало в стране примерно на 20 процентов по сравнению с объемами выпуска конца прошлого года.

Игорь Липсиц:

"Коммерсант" сообщает о рекордных объемах экспорта мазута. Что, наверное, хорошо. Хоть где-то у нас рекорды. Но тут есть и вопрос.

Мазут – продукт переработки нефти. Чем глубже переработка, тем меньше мазута остается после отгонки более легких фракций. Тот факт, что у нас внезапно образовались избыточные объемы мазута, который отправляют на экспорт просто потому, что девать его некуда, говорит о том, что перерабатывающие заводы начинают перерабатывать нефть со всё меньшей глубиной переработки, что и даёт на выходе большие объёмы мазута. То есть – падает технологичность производства. По факту высокотехнологичные НПЗ в условиях жесткого дефицита импортных материалов переходят в режим чеченских "самоваров" времен двух чеченских войн. Примерно такая же картина наблюдалась и у Исламского государства, которое перерабатывало нефть с огромным выходом мазутной фракции в силу полного отсутствия необходимых компонентов для более глубокой переработки.

Поэтому тот факт, что мазута становится все больше, может говорить в первую очередь о падении технологичности производств. Ну, и мазут – это вообще товар с крайне низкой добавленной стоимостью, а в некоторых случаях – отрицательной. Избыток мазута означает, что его "сбрасывают" с огромными дисконтами – лишь бы взяли. Итогом таких сбросов может быть возникновение "отрицательной" цены на мазут, когда выручка не покрывает расходов на его производство. Но деваться некуда, так как альтернатива – вообще останавливать производство".

Кроме этого, уже десять дней не могут потушить огонь на нефтебазе в Ростовской области.

Александр Невзоров:

Похоже, что всё выгорело ( что-то догорает) и потухло.
"15 лет строили – за неделю сгорело".

Николай Митрохин:

Санкции медленно, но последовательно оказывают давление на российское военное производство. Несмотря на изначально лучшие стартовые условия и возможность строить новые заводы в необстреливаемом глубоком тылу и наличие партнера имевшего готовую модель, готовые к экспорту машинокомлекты и свои заводы запчастей, РФ сейчас в итоге производит дальних ударных дронов раза в три меньше чем Украина и как минимум в два раза меньше, чем в первой половине 2023 года. Явный спад производства начался после первого и пока последнего удара ВСУ по производству в Алабуге, пусть он был не силен и попал только по общежитию.
Посмотрим что будет происходить вокруг ракеты-дрона "Паляница", о котором было объявлено сегодня Зеленским. Если ВСУ смогут нарастить его производство хотя бы до 10 штук в сутки и он сможет так же удачно проходить российский РЭБ, как это сейчас делают прочие дроны, то российские граждане на себе справедливость поговорки "Если ты живешь в стеклянном доме, не бросайся камнями".
Жители сгорающего сейчас после пожара на нефтебазе Пролетарска в Ростовской области, это, видимо, на себе уже ощутили.

Правда, иногда эти успехи вызывают сарказм даже в украинской блогосфере.

Дмитрий Корнейчук:

Мне кажется, что если вдруг будет какой-то переговорный процесс через посредников, то мы подошли к нему с позиции силы.
Во-первых, забрали у агрессора Курскую область.
Во-вторых, вернули нашу духовную независимость, запретив РПЦ.
В-третьих, уничтожили все российские НПЗ, нефтебазы, военные аэродромы и почти добили их стратегическую авиацию.
В-четвертых, Крымский мост практически развален.
В-пятых, режим агрессора показал свою слабость и шатается изнутри.
Поэтому, по сути, агрессор уже на коленях. И мы можем диктовать наши условия.
Что вы думаете?

Ну и для полноты картины приведём старый, уже недельной давности, но подходящий по теме пост.

Дмитрий Некрасов:

Горящий от попадания дрона НПЗ – это просто картинка, которая ничего не говорит о вероятности возникновения дефицита топлива. Первым реальным сигналом о том, что кто-то в правительстве РФ хотя бы теоретически допускает, что атаки на НПЗ могут создать хоть какие-то минимальные проблемы для армии, будет рост акцизов на топливо. Не на 5% в год, как сейчас, а хотя бы на 25%. Вторым – кратное увеличение акцизов. В стране, где гражданское потребление топлива во много раз превосходит военное никаких других мер понадобится не может даже в теории. Сократить праздное гражданское потребление, параллельно пополнив бюджет – единственная разумная мера. Пока таких мер нет, это значит, что никто в правительстве РФ не считает атаки на НПЗ сколько-нибудь серьезной угрозой даже в долгосрочной перспективе.
Можно оценить перспективность атак на российские НПЗ, с историческими аналогиями. Ну например с "большим нефтяным наступлением" 1944 года, в ходе которого на немецкую нефтеперерабатывающую промышленность обрушилась вся мощь союзной авиации. Благо у нас есть прекрасный документ – "Отчет управления стратегической авиации США об эффективности бомбардировок немецких НПЗ", составленный в 1947 году результате 2 лет кропотливой работы с выездами на места, использованием трофейных немецких отчетов о результатах каждого конкретного налета и т.д. и т.п. Отчет имел не историческую, а сугубо практическую цель.
Немецкая нефтеперерабатывающая промышленность начала 1944 года производила 8 млн тонн бензина+дизеля в год (для сравнения российские НПЗ – более 130 млн тонн).
На немецкие НПЗ за год было сброшено 234 806 тонн бомб. При этом доподлинно известно, что 13% из них попадали в завод, и лишь 3% в конструкции, критически важные для переработки нефти (критическими важными не считались административные здания, мастерские, вспомогательные производства внутренние пути и т.д. только конструкции участвующие в химическом процессе). Таким образом, на критически важные конструкции немецких НПЗ упало 7000 тонн бомб. Это эквивалент 15 650 максимально загруженных взрывчаткой ракет Storm Shadow или 140 000 дронов, несущих по 50 килограмм взрывчатки.
В результате "нефтяного наступления" производство топлива на всех НПЗ Рейха в совокупности сократилось примерно на 40-50%.
Гораздо интереснее частный пример из этого наступления. Приоритетом считалось сокращение производства немцами авиационного топлива. На 3 завода, где это производство было сосредоточено, в течение нескольких месяцев было сброшено 123 586 тонн бомб, из которых в критически важные конструкции попало 3 707 тонн бомб. Эти бомбы были сброшены за 57 налетов, т.е. каждый завод подвергался бомбежке примерно каждые 18 дней.
Иными словами, в критически важные конструкции 3 заводов всего попал аналог 8 237 ракет Storm shadow или 74 140 тяжело нагруженных дронов. При этом в "критически важные конструкции" каждого завода в среднем раз в 18 дней прилетал аналог 155 ракет Storm Shadow (в площадь завода эквивалент около 700 ракет). И вот после этого ада с налетами раз 18 дней 3 завода … сократили свое производство топлива в 4 раза.
Риторический вопрос: смогут ли ВСУ имея 8 000 Storm Shadow (это минимум вдвое больше чем их в мире существует) сократить производство на более чем 70 российских НПЗ, если точное попадание аналогичного количества взрывчатки в "критически важные конструкции" не смогло остановить работу всего 3 немецких НПЗ?
А еще, в отличие от Германии, потребности российской армии составляют 2-3% от российского производства, мощности российских НПЗ превосходят все внутреннее потребление в 2,5 раза, существуют заводу в Сибири, простаивающие мощности НПЗ Беларуси и еще множество всего.
Все это легко проверяемые не секретные данные. Минимальное их рассмотрение делает очевидным, атаки на НПЗ – не могут создать ни малейшей угрозы дефицита топлива в РФ. Их основная задача – пиар, ну и какие-то экономические убытки нефтяных компаний. Но для СМИ важна картинка, поэтому не имеющие ни малейшего практического значения атаки на НПЗ вдруг превращаются в значимое событие.