Президенты России, Белоруссии и Казахстана в четверг, 29 мая, подписали в Астане договор о создании Евразийского экономического союза, который, как они заявляют, должен стать новым шагом на пути интеграции этих трех постсоветских государств. Однако наиболее спорные вопросы экономического взаимодействия в документе не решены и отложены на будущее.

Для Москвы, Минска и Астаны формат Евразийского экономического союза должен стать продолжением прежней формы сотрудничества трех стран – Таможенного союза в рамках Единого экономического пространства. В Кремле говорят, что создание новой организации выводит эти государства на более высокий уровень интеграции, на котором ее участники обязуются гарантировать свободное перемещение товаров, услуг, капиталов и рабочей силы, проводить согласованную политику в ключевых отраслях экономики – в энергетике, промышленности, сельском хозяйстве и транспорте.

Как заявляет российский президент Владимир Путин, цель союза трех стран – сформировать крупнейший общий рынок на пространстве СНГ, который станет новым мощным центром экономического развития. Но чем новый формат взаимоотношений России, Белоруссии и Казахстана принципиально отличается от уже существующих, в чем его сверхидея? Об этом в интервью Радио Свобода рассказала эксперт Центра научной политической мысли и идеологии (Центра Сулакшина) Людмила Кравченко:

– Изначально идея была – создание не экономической, а в некотором роде политической интеграции, упоминание об этом содержалось в первой редакции договора союза. Однако впоследствии идею договора отредактировали таким образом, что в принципе в нем остались те же положения, которые уже были заложены в Таможенном союзе и в Едином экономическом пространстве. Что нового появляется сейчас? Это углубленная интеграция по тем сферам, которые уже были обозначены – это и транспорт, и энергетика, и инвестиции, и сельское хозяйство.

– Вы сказали, что в первом варианте договора о создании союза была политическая составляющая. Правильно ли я понимаю, что против этого в первую очередь выступил Казахстан, президент которого Нурсултан Назарбаев неоднократно и публично заявлял о недопустимости политизации новой интеграционной структуры?

– Да, ключевые претензии все-таки были у Казахстана, поскольку он традиционно проводит политику, нацеленную на увеличение суверенитета. В частности, Казахстан еще изначально обозначал, что интеграция, которая будет проводиться на территории постсоветского пространства, должна носить экономический характер. На территории самого Казахстана существует мощное националистическое лобби, которое полагает, что интеграция с РФ может подорвать суверенитет. С другой стороны, есть и представители власти, которые считают, что интегрироваться с Россией не следует, поскольку существует и другой сосед – это Китай, который растет большими темпами и, соответственно, интеграция с Китаем может привести определенные дивиденды и Казахстану. Здесь надо учитывать и то, что российская экономика сейчас замедляется, растет медленными темпами, тогда как только Казахстан из всех трех государств растет с темпом в 6 процентов. Поэтому интеграция с Россией создает для Казахстана дополнительные шоки. Поэтому если бы появился какой-то политический компонент, то на суверенитет Казахстана это оказало бы еще больше влияния.

– Соглашение должно вступить в силу с начала 2015 года, однако стороны не скрывают, что к моменту его подписания им не удалось договориться по нескольким ключевым позициям. В частности, работы по формированию единого энергетического рынка Москва, Минск и Астана надеются завершить только к середине 2018 года, а открытие общего рынка нефти, нефтепродуктов и газа и вовсе отложено к 2025 году. Почему требуется почти десятилетие, чтобы, например, решить эту нефтегазовую проблему?

– Да, это откладывается как для Белоруссии, так и для Казахстана – но по разным причинам. Для Казахстана это, прежде всего, необходимость доступа к российской транспортной инфраструктуре, что создает дополнительные финансовые издержки для России. Что касается Белоруссии, то там проблема состоит в том, что российская нефть идет на нефтепереработку в НПЗ в Белоруссии. Туда она поступает без уплаты пошлины, а пошлина от экспорта бензина в итоге оказывается в российском бюджете. Лукашенко настаивал на том, чтобы эта пошлина переходила в белорусский бюджет. Согласование этой проблемы опять приведет к определенным финансовым потерям для российского бюджета. Ключевая проблема упирается в то, что эти уступки финансово не выгодны для российской стороны, но выгодны для Белоруссии и Казахстана. Поэтому процедура согласования откладывается еще на определенный срок.

– После того как для России из-за ее действий на Украине начались определенные международные проблемы, по мнению некоторых экспертов, есть большая вероятность, что этот Евразийский экономический союз будет пытаться как-то интегрироваться с Китаем. На ваш взгляд, насколько такой процесс возможен и насколько далеко он может зайти?

– Сейчас Китай активно участвует и интегрируется непосредственно с отдельными государствами в рамках Таможенного союза Единого экономического пространства. Поэтому думаю, что интеграции как таковой между Китаем и этим новым образованием, вероятнее всего, в ближайшей перспективе не будет. Китай будет взаимодействовать больше на двусторонней основе, то есть по линии Китай – Россия и Китай – Казахстан. Двустороннее сотрудничество для Китая окажется намного выгоднее, чем сотрудничество в рамках единого Евразийского союза. Евразийский же экономический союз предполагает определенные нормы и стандарты (в частности, для сельскохозяйственной продукции, для промышленности), предполагает гармонизацию законодательства. Интеграция же экономики Китая означала бы пересмотр его законодательства и попытку подвести его под Евразийский экономический союз. Соответственно, Китай на такое пойти не сможет. Россия не согласится менять существующее Евразийское экономическое законодательство под Китай.

– Если все-таки смотреть в перспективе нескольких лет, какие экономические выгоды получат страны-участницы Евразийского экономического союза?

– В плане торговли, скорее всего, будет сохраняться стабильность. При этом надо отметить, что, вероятней всего, будет расти импорт российских товаров в Белоруссию и Казахстан. Выгода может быть для сельского хозяйства в Беларуси. Но тут нужно учитывать, что Россия сейчас начинает активно сотрудничать с Китаем, чьи сельскохозяйственные поставщики могут стать конкурентом белорусским. Что касается развития экономики в целом, то здесь, скорее всего, будут дополнительные шоки для экономики Казахстана, в первую очередь, которые могут проявиться в ближайшее время. Показатель 2014 года по экономике России покажет, насколько это повлияет на Казахстан, темпы роста которого могут быть снижены с нынешних 6 процентов до примерно 4 процентов.

Для руководства Казахстана Евразийский экономический проект представляет большую важность еще и потому, что руководитель страны Нурсултан Назарбаев считает его своим детищем. В то же время в Астане не скрывают, что опасаются усиления политического влияния Москвы через механизмы экономического сотрудничества. На вопросы Радио Свобода отвечает алма-атинский политический эксперт, директор "Группы оценки рисков" Досым Сатпаев:

– В Казахстане проходила довольно жесткая дискуссия между противниками и сторонниками этого интеграционного проекта. Образно говоря, это был спор между теми, кто считает, что Казахстан купил билет на борт "Титаника", который рано или поздно может столкнуться с айсбергом и затонуть, и теми, кто считает: Казахстан, наоборот, вступил на борг Ковчега, который должен спасти нашу республику в условиях ужесточения глобальной конкуренции. Говорить о том, что Казахстан единодушным порывом поддержал создание Евразийского экономического союза либо, наоборот, что все однозначно, кроме руководства страны, выступили против, нельзя.

– Напугали ли казахстанское руководство действия России на Украине?

– Судя по заявлениям руководства Казахстана, они не увидели прямой связи между созданием Евразийского экономического союза и событиями на Украине. Динамика процесса по созданию Таможенного союза и появление Евразийского экономического союза говорит о том, что все-таки три основных участника – Россия, Казахстан и Беларусь – изначально по-разному смотрели на этот проект. Это некое объединение между геополитиком, романтиком и прагматиком. Геополитиком здесь является Россия: все хорошо понимают, что для Москвы экономики здесь меньше, чем геополитики. Это связывают в Казахстане с началом новой геополитической игры России, которая связана с так называемой политикой собирания земель. Это собирание земель начинается именно с крупных постсоветских республик, особенно имеющих общую границу с Россией и представляющих для нее серьезный интерес. Что касается романтика – то это Казахстан, потому что руководство в Астане искренне верит: этот проект является чисто экономическим. Более того, и Таможенный союз, и Евразийский экономический союз для президента Назарбаева являются проектом, как он считает, собственным, Назарбаев полагает его своим детищем. А прагматиком здесь является Беларусь, Лукашенко это показал, особенно в начале мая, когда вдруг заявил о том, что, может быть, и не подпишет договор, если Россия не пойдет на уступки по таможенным пошлинам. России пришлось пойти на эти уступки. Лукашенко решает конкретные задачи, связанные, прежде всего, с доступом к дешевому казахстанскому и российскому сырью.

Как долго будет продолжаться это взаимодействие между геополитиком, романтиком и прагматиком – трудно сказать. Вы знаете, что в этом году в проект собирается вступить Армения и, возможно, Кыргызстан. Вспомним пример Европейского союза – количественное увеличение отнюдь не приводит к повышению качества состава. В ЕАЭС может получиться так же: Кыргызстан и Армения будут требовать значительных финансовых вложений, как и Беларусь.

– В Казахстан понимают, как будут сочетать участие в Евразийском экономическом союзе с развитием экономических отношений с другими крупными, в том числе и геополитическими, партнерами в регионе – Турцией и Китаем?

– Казахстанские лидеры уже делали заявление о том, что участие нашей республики в Таможенном союзе не отменяет многовекторную политику. В начале этого года президент подписал новую концепцию внешней политики Казахстана до 2030 года. Так вот, там на первое место с точки зрения приоритетов ставились отношения с Россией и Китаем, они были равноценны с точки зрения стратегического партнерства, на второе место – страны Центральной Азии, которые Казахстан тоже считает важными участниками региональной экономической политики и безопасности. На третье место ставились США и Евросоюз. Ну, потом все остальные страны, включая постсоветские, та же самая Украина. То есть выходит, что новая концепция внешней политики определяет эту многовекторность. Незадолго до подписания договора о создании Евразийского экономического союза Назарбаев посетил Китай, где поддержал проект под названием "Экономический пояс "Шелковый путь", который в прошлом году выдвинул пекинский лидер Си Цзиньпинь, будучи в Казахстане. У Казахстана есть определенная возможность взаимодействовать и с Китаем, в том числе в рамках этого нового экономического проекта. Как и с Турцией – потому что Казахстан, Турция, Азербайджан и Кыргызстан входят Совет по взаимодействию тюркоязычных государств. В рамках этого тюркоязычного пространства, возможно, будет создано некое единое экономическое пространство. Так что участие в Таможенном союзе Казахстан рассматривает просто как одну из существующих моделей повышения своей экономической конкурентоспособности. Хотя я считаю, что это немножко наивный подход. Один только факт участия страны в региональном объединении не сделает ее конкурентоспособной, если в самой стране не созданы для этого благоприятные условия. Вот об этом, кстати, большая дискуссия идет в республике: сможет ли наша республика эффективно конкурировать с российскими и белорусскими товаропроизводителями, тем более если наша республика войдет во Всемирную торговую организацию либо в этом году, либо в следующем.

– Вы уже упомянули о том, что участие в такого рода политико-экономической организации, как ЕАЭС, обернется для любого ее участника, и Казахстана в том числе, плюсами и минусами. Есть обременение на экономику, связанное с дешевыми кредитами для Белоруссии, в будущем, возможно, – для Армении и Кыргызстана, наверняка будут некоторые новые уступки и преференции России. В то же время будут низкие таможенные налоги или их отсутствие, больший рынок, какие-то еще плюсы. Кто-то считал общее сальдо? Казахстан выигрывает экономически или все же больше упущенной выгоды?

– Мне попадались цифры, которые давали представление об итогах участия Казахстана в Таможенном союзе, который, напомню, официально оформлен в 2010 году. Экспорт казахстанской продукции в Россию и Беларусь за эти годы снизился, а импорт увеличился. Это связывали с тем, что Казахстан, по сути, мало что может предложить на рынок России и Белоруссии, учитывая, что основная наша продукция – это сырье. Данные проблемы связывали и с тем, что Россия применяла так называемые нетарифные методы регулирования, некие искусственные препятствия, которые мешали казахстанским товаропроизводителям выходить на российский рынок. В прошлом году президент очень жестко высказался по этому поводу.

Были определенные претензии по поводу формирования Евразийской экономической комиссии, где, по мнению президента Казахстана, очевидно доминирование российской стороны. Раз мы создаем равноправный союз, то должно быть равное участие представителей Казахстана, Белоруссии и России, при этом их мнение должно быть независимым, они не должны бегать и советоваться каждый раз с теми или иными российскими чиновниками. В качестве эксперта на этапе создания ЕАЭС правительство решило привлечь Национальную палату предпринимателей Казахстана – чтобы она внимательно проанализировала договор. В первом варианте договора было много подозрительных, слишком политических предложений. В частности, предполагалось введение единого гражданства, принципа согласования внешней политики всех трех участников этого интеграционного проекта, даже создание единого информационного пространства. Казахстанская сторона потребовала убрать все эти пункты, которые вызывают сильное раздражение внутри казахстанского общества. Противники евразийского проекта заявляли: Россия пытается политически установить доминирование над Казахстаном через использование Евразийского экономического союза. Россия, которая эти пункты включила в проект договора, изначально рассматривала Евразийский экономический союз как политический проект, – рассказал Радио Свобода алма-атинский политический эксперт Досым Сатпаев.

Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"