Продолжение цикла, начало читайте здесь.

Одной из главных забот русской политической эмиграции в период между Первой и Второй мировыми войнами был вопрос о том, как наладить антикоммунистическую пропаганду в СССР. В Европе издавалось множество газет и журналов на русском языке, печатались книги, но как все это доставить на территорию Советского Союза?

5 сентября 1930 года постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) был учрежден институт уполномоченных Главлита при издательствах, редакциях, почтамтах и таможнях. Цензор досматривал багаж въезжающих в страну лиц и почтовые отправления из-за границы на предмет политической крамолы. Правом выписывать иностранные издания пользовалось лишь ограниченное число учреждений и организаций, но не частные лица, и тоже под строгим контролем Главлита.

Однако существовал способ передачи информации, против которого советская цензура была бессильна, – радио.

Идея радиовещания на русском языке активно обсуждалась в эмигрантских кругах. Заинтересовался ею и Александр Гучков – в прошлом лидер партии октябристов, председатель III Государственной думы, военный и морской министр Временного правительства, а в 20–30-е годы прошлого века – виднейший деятель русской эмиграции. Он, в частности, создал и возглавил Информационное бюро при русском экономическом бюллетене в Париже для сбора сведений о хозяйственном положении в СССР. Специалисты уверяли Гучкова, что радиопередачи из Европы найдут в Советском Союзе многочисленную аудиторию:

Советская Россия обладает в общей сложности тремя миллионами приемников. Крыши московских домов уставлены антеннами. Количество приемников, способных принимать сообщения из-за границы, оценивается более чем в один миллион.

Но приемники эти находились главным образом в коллективном пользовании: они стояли в клубах, библиотеках, вещали через громкоговорители на улицах. Сомнительно, чтобы слушатели имели возможность настроить такие приемники на волну зарубежного радио. В личном пользовании приемники были только у советской номенклатуры. Но, оказывается, именно на нее и был расчет. В архиве Гучкова имеется составленная для него предположительно в 1934 году справка, автор или авторы которой утверждают:

Главную аудиторию, и притом самую интересную, будут составлять советские служащие. Члены грандиозного бюрократического и партийного аппарата, гражданского, военного, полицейского, при помощи которого советская власть держит в своих руках страну. В кругах этих людей также растет и отчаяние, и озлобление, и эти люди являются наиболее опасным для советского режима элементом, – они когда-то были главным оплотом советской власти, они могут стать и главным ее разрушителем.

Основания для таких предположений были. В административно-хозяйственном аппарате в 30-е годы все еще хватало технократов, которые считали целесообразным и даже необходимым пойти на либерализацию режима ради полноценного экономического сотрудничества с Западом.

Однако проект радиовещания на СССР требовал серьезных капиталовложений, которых у русской эмиграции просто не было. Нужно было искать иные варианты. В марте 1931 года бывший крупный чиновник императорского правительства, экономист, в эмиграции – редактор парижского журнала "Борьба за Россию" Михаил Федоров сообщал одному из своих сторонников, журналисту Вениамину Озерецковскому в Прагу:

Я получил возможность время от времени пользоваться одной радиостанцией для передачи наших речей и информации в Россию. Эту возможность, – которую нужно хранить в тайне, о чем я Вас и прошу, – надлежит использовать возможно продуктивнее. Я обращаюсь к ряду русских литераторов, публицистов и политических деятелей с просьбой принять участие в этой радиосвязи с Россией. Туда нужно послать призывы к верности Родине, борьбе с ее поработителями, к объединению усилий в этой борьбе, ибо действия вразброд кончаются разгромом восставших, к сопротивлению советской власти при каждом случае. Желательно указать на ложь советской власти во всем, что она говорит о тяжелом положении населения и о близости здесь революции. Одни наши призывы будут направлены к крестьянам, другие – к рабочим, третьи – к армии и т. д. Ваше участие в этой радиопропаганде крайне желательно...

Этим проектом заинтересовался Гучков. Сотрудник его бюро белградский журналист Александр Ксюнин писал ему в феврале 1934 года:

Радиостанция в Бельгии (а может быть, в Люксембурге) была устроена года полтора назад... антикоммунистической издательской группой.

А в мае того же года он дополнил свои сведения:

Радиостанция создана Бельгийским антикоммунистическим обществом "Силакк".

Французская аббревиатура CILACC расшифровывается как Centre International de Lutte Active Contre le Communisme – Международный комитет активной антикоммунистической борьбы. Организацию создал бельгийский дипломат Жозеф Дуйе. Он прожил в России 35 лет. В момент революции служил консулом в Ростове-на-Дону, впоследствии в дополнение к консульским обязанностям – уполномоченным миссии Нансена по спасению голодающих. В 1925 году Дуйе был арестован ГПУ и провел семь месяцев в заключении, после чего был выслан. В 1928 году он издал книгу "Москва без покровов. Девять лет работы в стране Советов", которая в том же году вышла по-русски в Риге. В предисловии Дуйе писал:

Цивилизованные народы не имеют права молча смотреть на чудовище коммунизма, простирающее свои щупальца на всю Европу. Они не имеют права его поддерживать, признавая законной советскую власть, которая представляет огромную опасность для государств, обществ и цивилизации.

Велось ли вещание из Бельгии или Люксембурга, удалось ли провести хотя бы пробные передачи – ничего не известно. По сведениям историка Михаила Соколова, обозревателя московского бюро Радио Свобода и автора статьи "Война в эфире", из которой мы взяли цитаты из писем и справок, инициаторы проекта обращались к Гучкову за финансовым содействием, но на предложение ознакомить его доверенных лиц с техническими возможностями передатчика ответили молчанием.

Михаил Соколов цитирует еще один документ из архива Гучкова, в котором говорится о русскоязычном вещании из Маньчжурии:

Кроме баптистской станции в Манчжурии есть еще одна станция, с которой посылается в Россию антисоветская пропаганда. Эта станция находится на одном коммерческом пароходе, плавающем по Сунгари. Команда этого парохода состоит сплошь из русских. Материал для передач посылается из Харбина, также из Женевы из организации Обера.

Организация Обера – это Международное антикоммунистическое соглашение (Entente Internationale Anticommuniste), она же "Лига Обера", созданная в 1924 году швейцарским адвокатом Теодором Обером и деятелем русской эмиграции Юрием Лодыженским. Целью организации было распространение информации о положении дел в Советской России.

"Доказательств реальности этих передач (из Маньчжурии. – РС) у автора нет", – пишет Соколов. Такие доказательства есть у нас.

Город Харбин был заложен русскими строителями Китайско-Восточной железной дороги в 1898 году. Об этом есть стихи у самого значительного поэта Русского Китая Арсения Несмелова:

Флаг Российский. Коновязи.

Говор казаков.

Нет с былым и робкой связи, —

Русский рок таков.

Инженер. Расстегнут ворот.

Фляга. Карабин.

"Здесь построим русский город,

Назовем – Харбин"...

Милый город, горд и строен,

Будет день такой,

Что не вспомнят, что построен

Русской ты рукой.

Пусть удел подобный горек –

Не опустим глаз:

Вспомяни, старик-историк,

Вспомяни о нас.

Ты забытое отыщешь,

Впишешь в скорбный лист,

Да на русское кладбище

Забежит турист.

Он возьмет с собой словарик

Надписи читать...

Так погаснет наш фонарик,

Утомясь мерцать!

Харбин стал столицей Русского Китая – полосы отчуждения КВЖД, соединившей Порт-Артур с Читой и Владивостоком. В 20-е годы город был одним из центров русской эмиграции. К 1924 году его русское население составляло около ста тысяч человек. Этот любительский ролик снят в 1928 году американской семьей, посетившей Харбин. Возможно, это самая ранняя кинопленка, запечатлевшая Русский Китай.

Харбин жил богатой культурной жизнью. Здесь были свои поэты и прозаики, издавались литературные журналы. Здесь вырос и организовал свой первый джаз-оркестр Олег Лундстрем. Два сезона, в 1927–1929 годах, в харбинской Русской опере пел Сергей Лемешев. Здесь гастролировали Анастасия Вяльцева, Леонид Собинов, Федор Шаляпин. В 1936-м в Харбин из Америки переехал Александр Вертинский. Именно в этом году была написана песня "Чужие города" на стихи берлинской поэтессы Раисы Блох.

В 1931 году в Маньчжурию вторглась японская армия. 1 марта 1932 года на территории Маньчжурии было создано марионеточное государство Маньчжоу-го со столицей в Синьцзине (ныне Чанчунь) во главе с последним императором династии Цин Пу И. В провинции установился японский оккупационный режим. Положение русской диаспоры резко изменилось к худшему. Вся политическая и общественная жизнь русской колонии, ее бизнес, учебные заведения и учреждения культуры оказались под жестким контролем японских властей.

В номере от 5 марта 1934 года "Правда" опубликовала депешу хабаровского бюро РОСТА под заголовком "Харбинские белогвардейцы выслуживаются":

Передовица японской газеты "Харбинское время" (издается в Харбине на русском языке), посвященная коронации Пу И, заполнена излияниями верноподданнических чувств русских белогвардейцев. Газета пишет: "Обращаем особенное внимание правительственных кругов на то, что среди искренних друзей Манчжурской империи находится большинство русских эмигрантов. Русские эмигранты – это кадры, которые в любой момент готовы и могут принести исключительно большую пользу молодому государству".

Как сообщают в Харбине, 2 марта, японо-манчжурскими кругами был дан ряд банкетов, посвященных коронации. На банкетах присутствовали все лидеры местных белогвардейских организаций, в частности архиепископ Мелетий, генералы Кислицын, Вержбицкий, Бакшеев и др., которые выступали с приветствиями и клятвами преданности молодому государству.

Как на характерный факт, указывают, что на банкете для чиновников-манчжур, где присутствовало свыше 600 человек, было только около 20 человек "манчжур" (китайцев), остальные – японцы и белогвардейцы.

На самом деле сотрудничество русских харбинцев с японской администрацией было далеко не массовым и по большей части вынужденным.

28 декабря 1934 года указом правительства Маньчжоу-го был создан специальный административный орган – "Бюро по делам Российских эмигрантов в Маньчжурии" (БРЭМ). Все русские организации – политические, общественные, благотворительные, профессиональные, научные, молодежные – подлежали обязательной регистрации в БРЭМ. 23 марта 1935 года Москва и Синьцзин подписали соглашение о продаже принадлежавшей России Китайско-Восточной железной дороги Маньчжоу-Го. Это еще более осложнило жизнь русских в Маньчжурии.

Историк Русского Китая Надежда Аблова пишет о деятельности БРЭМ:

В структуре БРЭМ особенно важную роль играл 2-й отдел, в обязанности которого входило информирование местной и мировой прессы о положении русских эмигрантов в Маньчжу-диго (более фонетически точное название страны. – РС). Все сведения в печать поступали только через этот отдел, которым руководил К. В. Родзаевский, бесспорно талантливый организатор. Для "сближения с прессой" раз в месяц он устраивал "чашку чая" для представителей местных эмигрантских, маньчжурских и японских газет. Подобные мероприятия всегда проходили под председательством начальника Бюро с обязательным присутствием всех руководителей отделов. Этот отдел во всем зависел от японских и маньчжурских властей. Так, председатель БРЭМ просил специального разрешения министра внутренних дел Маньчжу-диго на получение по одному экземпляру запрещенных советских газет ("Правда", "Известия", "Экономическая жизнь", "Тихоокеанская звезда") для изучения положения в СССР и составления специальных сводок для прессы. В итоге одной из важнейших задач второго отдела стало ведение активной постоянной антисоветской пропаганды в эмигрантской прессе.

Константин Родзаевский – основатель и генеральный секретарь Русской фашистской партии (впоследствии – Российский фашистский союз, затем Всероссийская фашистская партия). В отличие от других русских харбинцев, он не был ни уроженцем Харбина, ни "белоэмигрантом". Родзаевский родился в Благовещенске, состоял в комсомоле. А в 1925 году неожиданно для семьи бежал в Маньчжурию.

О численности РФП/ВФП точных сведений нет. Сам Родзаевский утверждал в мае 1935 года, что в партии состоит 20 тысяч членов. К этому времени у нее появились дочерние организации: Российское Женское фашистское движение, Союз юных фашистов, Союз юных фашисток и даже Союз фашистских крошек, объединяющий детей в возрасте от 3 до 10 лет.

А это – гимн русских фашистов на мотив "Песни Хорста Весселя":

Заря близка… Знамена выше, братья!
Смерть палачам свободы дорогой!
Звенящий меч фашистского врагам проклятья
Сметет навеки их кровавый строй.

Соратники! Нас ждет земля родная!
Все под знамена! Родина зовет…
Вонсяцкий-Вождь, измену, трусость презирая,
На подвиг нас, фашистов, поведет.

Рубашки черные, готовьтесь к бою!
Железный фронт фашистов мы сомкнем
И на врага, вперед, железную стеною
Бесстрашно, как один, мы все пойдем.

Победы день торжественный настанет,
Слетит колхоз и Сталин с ГПУ,
И свастика над Кремлем ярко засияет,
И черный строй пройдет через Москву!

Именно Родзаевскому и были поручены все виды пропаганды, включая радиопропаганду. О ее эффективности можно судить по посланию, которое в декабре 1936 года генеральный консул СССР в Харбине Михаил Славуцкий направил особому агенту МИДа Маньчжоу-го Ши Люй-бэню:

Господин Особый агент,

За последнее время, несмотря на мои неоднократные письменные и устные обращения к Вам, усилилась сознательно направленная к нанесению серьезного вреда существующим между нашими странами отношениям и делу мира антисоветская активность белогвардейских организаций и белогвардейской печати, проводимая при прямом покровительстве и даже содействии маньчжурских властей...

Белогвардейская печать ежедневно пестрит самыми грязными выпадами и призывами против Советского государства и его официальных представителей; радиостанции в Синьцзине и Харбине систематически передают аналогичные выступления иа русском языке отдельных белогвардейцев; причем это имеет место в то время, когда является общеизвестным наличие в Маньчжоу-Го строжайшей цензуры печати и радиовещания и, больше того, когда сами указанные радиостанции являются правительственными...

Заявляя самый решительный протест против допущения подобных нетерпимых фактов и возлагая ответственность за последствия иа Маньчжурское Правительство, я ожидаю, что Вами, г. Особый агент, будут предприняты незамедлительно самые эффективные шаги к тому, чтобы сделать невозможным повторение вышеуказанного.

Итак, никакая не плавучая радиостанция, а радиостанции в Харбине и Синьцзине, причем правительственные.

Протест консула желаемых результатов не возымел, и в сентябре 1939 года Политбюро ЦК ВКП(б) принимает постановление "О радиостанциях", пункт 4 которого гласит:

Предложить Наркомсвязи в 15-дневный срок составить оперативный план борьбы с антисоветским радиовещанием иностранных радиостанций и представить этот план в Экономсовет.

В постановлении имеется также пункт 1:

Разрешить Наркомсвязи построенные по постановлению СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 5.9.1937 г. в Сибири и на Дальнем Востоке радиостанции, наряду с их основной работой по забивке антисоветского вещания иностранных радиостанций, использовать также и для обслуживания радиовещанием населения.

Иными словами, радиостанции строились специально с целью радиоглушения. Но мощности введенных в строй радиостанций оказалось недостаточно. В ноябре того же 1939 года Политбюро принимает новое постановление – "О мероприятиях по борьбе с помехами работе радиостанций СССР со стороны иностранных радиостанций". "Помехи со стороны иностранных радиостанций" – конечно, лукавый эвфемизм. Помехами в документе называются радиопередачи из-за рубежа, а помехи им чинили именно советские передатчики:

1. Обязать Наркомсвязи усилить борьбу с помехами работе радиостанций СССР со стороны радиостанций иностранных государств и проникновением антисоветского вещания иностранных радиостанций на территорию СССР.

2. Для усиления борьбы с помехами работе радиостанций СССР со стороны иностранных радиостанций разрешить НКСвязи провести в 1939 году строительство упрощенных радиопередатчиков и дооборудование существующих радиостанций.

Выделить НКСвязи на эти цели 8 млн рублей из резервного фонда СНК СССР.

3. Разрешить НКСвязи образовать в составе радиоуправления НКСвязи специальную службу по борьбе с помехами работе радиостанций СССР со стороны иностранных радиостанций, увеличив в связи с этим штат НКСвязи на 25 человек и штат областных управлений связи на 144 человека.

Выделить НКСвязи в 1939 году на содержание этой службы из резервного фонда СНК СССР 900 тыс. рублей.

4. Возложить на Народный Комиссариат Внутренних Дел СССР руководство всеми мероприятиями по борьбе с помехами работе радиостанций СССР со стороны радиостанций иностранных государств.

Радиостанции Маньчжурии были тогда не единственными зарубежными вещателями на русском языке. Еще в 1933 году началось русское вещание из Европы...

Продолжение следует.