В декабре 2014 года в лондонском аэропорту Хитроу попросил политическое убежище бизнесмен из России Алексей Шматко. Вот уже семь месяцев он живет в Великобритании, в городе Кардифф, учится в колледже, ведет блог и ожидает, когда британские власти примут решение о его участи.

В России Алексей Шматко объявлен в розыск – его обвиняют в хищении 50 миллионов рублей. В многочисленных публикациях о его деле много путаницы. Сам Алексей Шматко говорит, что его преследование организовал заместитель начальника УФСБ по Пензенской области Николай Антонов, которого называют "Корлеоне". Имя Антонова упоминается и в написанном в тюрьме заявлении бывшего заместителя губернатора Пензенской области Александра Пашкова о коррупции в ФСБ.

Алексей Шматко рассказал Радио Свобода о своем бегстве из России:

– До 2007 года я работал в компании "Газпром", после этого стал заниматься самостоятельным бизнесом. Мы проектировали и строили газовые объекты. Меня вызвал сотрудник ФСБ Антонов и потребовал, чтобы половина бизнеса принадлежала ему и он назначит мне своего зама. А мы как раз тогда получили очень крупный заказ на проектирование и строительство. Я отказал ему, и после этого начались мои проблемы. История о том, что якобы 50 миллионов похищено, – это полный бред. Я начал вести свое расследование потому, что эта группа во главе с сотрудниками ФСБ и налоговой наехала на мою фирму и пыталась ее отнять. Я начал копать ответный компромат на них. Я раскрыл группу, состоящую из сотрудников налоговой инспекции и сотрудников ФСБ, собственно, которые на меня и наехали. Подал заявление в милицию.

– И был арестован Пантюхин, глава областной налоговой инспекции…

– Да, посадили мелкую рыбу. Посадили Пантюхина и бизнесмена Машкова. А от ответственности ушли начальник областной налоговой инспекции, бывший сотрудник ФСБ, и замначальника Пензенского ФСБ, который участвовал в этом деле. Они вообще никак там не фигурировали. Когда дело попало в Следственный комитет, когда оно приобрело общественный резонанс, они решили выставить меня участником и организатором всех этих действий. Сотрудники ФСБ сфабриковали на меня уголовное дело, арестовали, держали два месяца в СИЗО, пытали, избивали. Я не хотел быть политическим активистом, хотел быть просто бизнесменом, работать на благо своей семьи и фирмы, а получилось так, что я стал сопротивляться и раскрыл коррупционную схему, раскрыл воров из бюджета России, за что меня и наказали.

– Вы вступили в конфликт с ФСБ, организацией, которая одновременно является и бизнес-структурой, и правоохранительным ведомством, и бандитской группировкой…

– Да, совершенно точно, точнее не скажешь. По моим наблюдениям роль ФСБ просто чудовищна, ФСБ контролирует буквально все. На каждом крупном предприятии есть куратор от ФСБ. Если ты переходишь в разряд крупного бизнеса по меркам Пензы, то к тебе обязательно приставляют куратора, ты должен этого куратора кормить и через него кормить взятками сотрудников ФСБ. Это ни для кого не секрет. Я работал в "Газпроме", даже в "Газпроме" был куратор от ФСБ. Бывший мэр города Пензы Роман Чернов – бывший майор ФСБ. То есть ФСБ контролирует буквально все, все крупные объекты, все банки, им платят дань все.

– И вы платили?

– Я не платил, я отказался, поэтому меня сразу арестовали и пытали, применяли насилие сотрудники ФСБ. Я написал заявление в Следственный комитет. Следственный комитет никак не прореагировал на мое заявление, то есть они меня даже не опросили в рамках проверки, что меня пытали и в СИЗО, и в здании ФСБ на Московской улице.

– Избивали на допросах?

– На допросах, конечно. Иногда на допросах присутствуют адвокаты, меня привозят на весь день, а адвокаты со мной находятся не весь день. У них есть специальные клетки в здании ФСБ, где они содержат заключенных, и адвокаты в это время со мной не находятся. Соответственно, идет психологическая и физическая обработка перед допросами. Я находился два месяца в следственном изоляторе. Сначала меня не пытали, сначала на меня оказывали психологическое воздействие, не давали видеться с родственниками, ни с женой, ни с матерью, ни с отцом, не было никаких допросов, ничего. Они думали: я бизнесмен, не вор в законе, для которых тюрьма – дом родной. Думали, что начнется психологическая ломка. После двух недель они поняли, что я психологически не сломаюсь, не буду клеветать на себя, тогда они начали применять регулярные пытки. То есть вывозили в ФСБ и избивали, угрожали, потом уже перешло на угрозы семье и так далее. Били, сломали нос, сломали челюсть, повредили ноги, руки. Не хочу сказать, что я был избит до полусмерти, но иногда было очень больно и морально, и физически, очень сильно больно было.

– ФСБ пытается взять под контроль весь бизнес в Пензе. А бизнес с этим мирится или есть какое-то сопротивление?

– Не я один отказался платить, многие оказывали сопротивление и оказывались в следственном изоляторе. Я знаю десятка два людей, которые по сфабрикованным делам оказывались в следственном изоляторе, а у них в это время пытались отнять бизнес.

– Все крупные предприятия в Пензе находятся под контролем ФСБ?

– Весь крупный бизнес контролируются ФСБ, а предприятиями поменьше занимается полиция.

– А обычные бандиты, которые в 1990-х годах все контролировали, они ФСБ и полицией выброшены из бизнеса или скооперировались?

– У нас была группировка "Олимпийцы" по названию спортивного комплекса, где они занимались. Все прекрасно знают, что они были под крышей ФСБ. В случае, если ты не будешь сотрудничать, сначала придут они и будут тебя прессовать.

– Алексей, вы не интересовались политикой, просто защищали свой бизнес и никаких выводов из своей частной ситуации поначалу не делали. Но потом стали понимать, что это не частная ситуация, а отражение общей картины в стране. Верно?

– Да, совершенно точно. Я никогда не интересовался политикой, мне было фиолетово от того, кто у власти, есть свобода или нет свободы, я этого не понимал. А когда пришли за тобой, ты начинаешь сопротивляться, начинаешь понимать, что все несправедливо. Самое тяжелое в России то, что нет справедливости, что ты не можешь доказать свою невиновность. Я долго думал о бизнесменах, которые сидят в тюрьмах в России. Ведь их более ста тысяч человек, насколько мне известно. Все дело в том, что среди сотрудников ФСБ осталось много советскомыслящих людей. Для них бизнесмен был врагом советского народа. Если у тебя какой-то бизнес, ты открыл цех по пошиву сапог, тебя могли посадить. А если ты обменял доллары, тебя могли расстрелять. После развала Советского Союза они потеряли власть, но с приходом Путина они воспряли, начали с удвоенной энергией истреблять бизнесменов. Для сотрудников ФСБ бизнесмены классово чужды. Раньше при Советском Союзе они могли их законно сажать и расстреливать, а сейчас не могут. Я считаю, что это классовая ненависть.

– При этом они преспокойно себя чувствуют в атмосфере путинского капитализма и сами стали успешными бизнесменами…

– Они считают, что любого, кто не согласен, дозволено грабить. Подвигом считается бизнесмена нагнуть. То есть для них бизнесмен – это барыга, жулик. Они считают бизнесмена не элитой, а расходным материалом, овцой, которую нужно резать или стричь.

– Вы встречали в Англии других эмигрантов с историями, похожими на вашу? Ведь многие люди в последние годы бежали на Запад от сфабрикованных уголовных дел.

– За семь месяцев успел познакомиться с некоторыми. Здесь есть не только политические и экономические эмигранты, здесь есть сексуальные меньшинства, люди, которых преследовали по религиозным и национальным убеждениям. На самом деле становится страшно от того, сколько людей бежит из России. Причем бегут самые лучшие, самые умные, образованные, которые могли бы создать новое будущее России, проектировать, строить дома, корабли, машины, делать новую экономику, электронику. Я по первому образованию программист. Иногда начинаю жалеть, что я после окончания университета в 1999 году сразу не уехал на Запад. Я потерял очень много времени, 15 лет жизни в России. Хорошо, что я хоть поздно, но все-таки это понял. У меня было несколько искаженное представление о том, как на Западе относятся к людям. Сейчас я понял, что нам очень много врали про Запад, про западные ценности, про то, что здесь люди друг друга ненавидят, улыбаются не искренне. Очень сильно мои представления о Западе и жизни здесь поменялись.

– А легко было адаптироваться за семь месяцев? Вы уже почувствовали себя более-менее дома?

– Очень сильно помогает английское общество, английская атмосфера. Меня поражает, что ко мне в России, на моей родине никогда не относились так хорошо, как здесь. Просто иногда плакать хочется от счастья, от того, какое отношение ко мне, я никогда такого не видел. Просто поразительно.

– Со стороны государства, которое рассматривает ваше дело, или со стороны простых людей?

– Первое – со стороны государства, которое рассматривает мое дело. Все делается очень быстро, нет никакой бюрократической волокиты. Я описывал у себя в фейсбуке случай, когда я пошел получать временное удостоверение личности. Я провел в этом учреждении 15 минут и вышел с готовым документом. Все быстро, спокойно, все с положительным к тебе отношением, ты не чувствуешь себя человеком второго сорта, не чувствуешь себя белой вороной. Меня всегда поражает, как англичане реагируют на иностранцев: если не знаешь что-то по-английски, тебе пытаются объяснить, нет никакой агрессии к тебе. Нам рисовали, что англичане чопорные, закрытые. Абсолютно все не так, они добрые, радостные. Я живу в Кардиффе, город на побережье моря, красивый, компактный, чистенький, очень интересный. И продукты здесь дешевле, чем в Пензе. Я начал ходить в колледж, повышать уровень английского. Преподаватели, когда узнают, что я русский, для них это радость. Сегодня я пришел в колледж немного раньше, и они меня начали спрашивать, как правильно произносить Анна Каренина, как правильно произносить имя Марии Шараповой. Они очень любят русскую культуру, хорошо относятся к русским людям. Для них русская литература – это вершина мировой цивилизации. В России пропаганда обманывает, что Запад ненавидит Россию, ненавидит русских. Вранье просто все от начала до конца.

– Вы хотите заниматься какой-то общественной деятельностью или, если получите политическое убежище, откроете бизнес в Англии?

– Я хочу заниматься бизнесом, у меня есть идеи. Но и общественная деятельность не может пройти мимо. Я считаю, что надо русским людям рассказывать о том, что нам сильно врут. Негатив, который в последнее время чувствуется вокруг России, Украины, Крыма, – конечно же, большой обман Путина, большой обман пропаганды. Я в меру своих скромных сил буду рассказывать людям правду.

– А что вы думаете о конфликте с Украиной?

– У меня дедушка украинец, я ношу украинскую фамилию. Мой дед – герой, он получил орден Красного знамени за битву под Москвой, он был артиллерист противотанковый, рисковал своей жизнью. Ему Калинин в Кремле вручал орден Красного Знамени, он участвовал в параде 7 ноября 1941 года. Был много раз ранен, офицер. Если бы ему сказали, что русские и украинцы будут убивать друг друга, мне кажется, он бы умер второй раз. Это действительно больно. Я не понимаю, как вообще народ России допускает эту агрессию, которую Путин совершает в Украине, в Крыму, в Донбассе. Я не понимаю, почему молчат русские, почему они позволяют убивать своих братьев. Как в гитлеровской Германии, в России наступил фашизм. Когда падет Путин, конечно, они все будут говорить, что мы не виноваты, мы были зомбированы. Слава богу, я понял, что это неправильно. Мне очень жаль людей, которые не понимают пагубность этой агрессии, в первую очередь, для самой России.

– Вряд ли в Пензе у вас много единомышленников. Наверняка большинство за Путина и за войну...

– Да, большинство людей в России поддерживают ура-агрессивную милитаристическую позицию. Иногда меня пугает, что некоторые образованные люди орут "хохлы, фашисты, бандеровцы" и так далее. А есть другие люди. Мой знакомый из Пензы, который сейчас живет во Львове, говорит: "Ты знаешь, я вообще удивлен, когда говорят, что мы тут бандеровцы. Я спокойно живу здесь, говорю по-русски во Львове". Вот такой наркотик, который называется пропаганда. Очень тяжелый наркотик, от него и ломка будет тяжелой.

Рассказ Алексея Шматко комментирует директор Благотворительного фонда помощи осужденным и их семьям "Русь сидящая" Ольга Романова:

– Алексей Шматко – типичный представитель российского бизнеса, проблемы его абсолютно типичные. По данным Института современного развития, уголовным преследованиям подвергался каждый четвертый российский предприниматель. Другое дело, что дела могли не доходить до судов, потому что предприниматели бывают разные, в том числе откупаются. В Костроме несколько лет назад был такой случай: в далеком селе председатель колхоза Алексей Малышев построил три коровника, один коровник построил на собственные средства, один на заемные, а один на специальный кредит Сбербанка агропредприятиям. Следствие вело ФСБ, пять лет был реальный срок. Мы не могли понять, в чем дело. Я звонила по всем крупным предприятиям, которые славятся, скажем так, неджентльменскими способами захвата собственности, и пыталась выяснить, что надо. Никто не признался, пока не выяснилось, где собака зарыта: у этого предприятия оказался маленький молочный заводик в центре Костромы, а у одного из чинов ФСБ сын занимался девелопментом. Вот, собственно, и все. Отдали заводик, выпустили предпринимателя. Типичное дело.

– Алексей говорит об отношении ФСБ к предпринимателям, которых по старой памяти воспринимают как врагов и считают, что их можно только резать или стричь – это соответствует действительности или это немножко старомодное представление?

– Это совершенно соответствует действительности. Я сейчас провела неделю в Пермском крае и здесь обнаружила ситуацию совсем-совсем типичную. Здесь очень серьезно развивается сфера, оказывающая услуги силовикам и судьям. То есть репетиторство, дети в частных школах и так далее. А бизнес, наоборот, захиревает или уезжает. Все происходит ровно тем же способом: отнимают бизнес или заставляют платить, крышуют. Везде по всей стране одно и то же. Бизнес не враг, бизнес – дойная корова, а вовсе не курица, несущая золотые яйца. Если бы они рассматривали бизнес как курицу, они хотя бы его берегли, а это выдаивается до конца, до крови, а потом никого не интересует. Более того, сейчас с очевидным наступлением кризиса закончились или серьезно снизились в рублях доходы у силовиков, поэтому они пошли по стриженому, по второму, по третьему, по четвертому разу.