Отнять детей вместо того, чтобы помочь решить жилищные проблемы многодетной семьи, – по такой формуле все чаще действуют российские чиновники. Такому шантажу подвергся отец троих детей из Тюменской области Евгений Решетников. Надежда получить помощь от уполномоченного по правам ребенка Павла Астахова не оправдалась, как и ожидания от обращения к президенту Путину. Но Решетников продолжает борьбу в судах за право самому воспитывать собственных детей и за то, чтобы государство выполняло свои обязательства.

– Жену вызвали к главе администрации. Там находилась непонятная комиссия. И люди в погонах были, и соцработники по детским делам. Человек семь-восемь. Никто из них даже не представился. Просто начались угрозы: если вы из квартиры не выедете, мы детей у вас заберем. Они находятся в разваленном доме, вы подвергаете их жизнь опасности. Обратно их никто вам не вернет. У меня есть диктофонная запись. Они видели, что на диктофон записывают, но не стеснялись, – рассказывает отец троих детей, житель поселка Горьковка в Тюменской области Евгений Решетников.

Безуспешными были его попытки призвать к ответу представителей поселковой администрации, органов опеки и подразделений полиции по делам несовершеннолетних за угрозы отнять детей. Со своей проблемой Евгений Решетников обращался во все инстанции – в том числе и на сайт президента. Результата не добился. Недавно Евгений Решетников пришел к зданию регионального правительства, узнав о том, что в Тюмени с визитом находится Павел Астахов. Решетников лелеял надежду обратиться к российскому уполномоченному по правам детей за помощью. Однако диалог не состоялся: в ответ на просьбу пообщаться Астахов даже не остановился – лишь бросил на ходу: "Вы меня заморозить хотите?" После чего в сопровождении охраны сел в сверкающий "Мерседес" и вместе с двумя машинами кортежа умчался в неизвестном направлении.

В Тюмени тем февральским днем было по-настоящему морозно. И детский омбудсмен так и не узнал, что Евгения Решетникова вместе с женой и детьми выселяют из их единственного ветхого жилья – аварийного дома, остальные жильцы которого уже разъехались. Этой семье идти, увы, некуда. Семья Решетниковых из пяти человек живет на 20 тысяч – снимать квартиру с таким бюджетом невозможно. И если приставы придут их выселять из заброшенного барака, идти семье будет некуда. Суд уже подтвердил, что они должны освободить жилплощадь. Единственная причина, по которой их не выселили приставы, – это кассационная жалоба, поданная главой семьи. Евгений Решетников готов дойти до Верховного суда:

– Нашим детям 13, 11 и 5 лет. Жена работает в городе, в магазине. Я работаю обтяжчиком мебели тоже в Тюмени. И она, и я получаем 10 с копейками. В поселке работы нет, 90 процентов ездят в Тюмень. Раньше мы снимали квартиру, а когда родился третий ребенок, нас признали многодетными и я обратился в администрацию поселка с просьбой, чтобы нам выделили жилье.

Главой поселка тогда, три года назад, был Андрей Вторушин. Он предложил семье временно пожить в старом, но пока еще не расселенном доме – буквально месяц, не больше. А затем обещал предоставить жилье из маневренного фонда. Так Решетниковы оказались в этой двухкомнатной квартире, в которой их даже не зарегистрировали, лишь внесли фамилию в квитанции об оплате коммунальных услуг. Квартиру из маневренного фонда им не выделили, а вскоре Андрея Вторушина отправили в отставку, сейчас он фигурант уголовного дела о злоупотреблении властью при распределении средств, выделенных на расселение аварийного жилья. Ему на смену пришел Ильшат Сагитов, при котором разразился скандал – выяснилось, что он поселил в квартире из маневренного фонда свою секретаршу, которая не имела на это права. Теперь там третий глава – Елена Пластинина:

– Может, просто закончить уже эту тему? Уже точки поставлены, есть решение суда двух инстанций. На сегодня они прописаны у родителей в договоре социального найма – Решетников и трое детей. Площади позволяют, родители готовы принять. В очереди как малоимущие они у нас состоят.

–​ Как малоимущие и многодетные они не имеют права на внеочередное выделение жилья?

– Конечно, нет. До них еще пять человек.

–​ А очередь идет с какой скоростью?

– Ну вы же понимаете, жилищные вопросы с какой скоростью у нас движутся… Как только освобождается жилье, жилищная комиссия пересматривает вопрос, движение у нас все равно есть.

–​ Приблизительно хотя бы, за год на сколько она продвигается?

– Ну, я так не могу сказать, сколько получается в год. Здесь может быть и густо и пусто. По ситуации...

Елена Пластинина лукавит: суд не постановлял вселить Евгения Решетникова с женой и детьми в квартиру к его родителям. На той жилплощади прописано 12 человек. Кроме того, Решетников не общается с ними, так как в детстве отец с матерью отдали его на воспитание к бабушке. Умолчала Пластинина и о том, что за те 12 лет, что стоят Решетниковы в очереди на жилье, они так и не продвинулись со своего шестого места.

Сейчас Евгений Решетников готовит встречный иск к местным властям с требованием предоставить жилье своей семье как многодетной и малоимущей: согласно статье 14 ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ", в соответствии с которым сельская администрация несет ответственность за обеспечение нуждающихся малоимущих граждан жильем.

На стороне Решетниковых в Тюмени местные правозащитники и журналисты. "В этой истории отразились проблемы всего местного населения", – убеждена тюменская журналистка Лара Некрасова, которая давно следит за историей семьи Решетниковых:

– Эта история длится с июня 2015 года, я опубликовала уже четыре статьи, в которых излагала все факты нарушений в отношении Решетниковых! Им последовательно отказали в выделении земельного участка и жилищной субсидии. Близкие и родные люди сотрудников администрации в это время получали участки без ограничений. Решетниковы стоят в очереди на жилье как малоимущие и многодетные 12 лет. И они за это время не спились, понимаете?! Хотя многие бы сложили крылья. Поэтому-то у меня и вызывает уважение позиция Жени – потому что он не спился и не отступил. Как граждане России они хорошо исполняют свои обязанности, они растят трех замечательных детей, гордость горьковской школы, победителей олимпиад и спортивных соревнований. Съезжать им некуда. В квартире, где они прописаны, помимо них прописаны еще восемь человек. Это трехкомнатная квартира общей площадью 64 квадратных метра. Ни по каким социальным нормам они туда не могут быть вселены. А в Горьковке, я точно знаю, есть как минимум три пустые муниципальные квартиры. Для кого их хранит администрация?

Дом, в котором остается жить семья Решетниковых, выглядит, безусловно, пугающе. Но все же двухэтажный деревянный барак с выбитыми окнами, покосившимся крыльцом, прохудившейся крышей и обветшалыми коммуникациями – лучше, чем жизнь на улице.

– Он в аварийном состоянии: крыша обваливается, потолки обваливаются, все рушится, – описывает свои жилищные условия Евгений Решетников. – Штукатурка осыпается. Есть некоторые квартиры, в которых можно улицу разглядеть сквозь стены.

По мнению тюменского правозащитника Юрия Рябцева, изъятие детей из семей, оказавшихся в такой ситуации, как семья Евгения Решетникова, связано с банальным желанием чиновников оправдать выделение бюджетных денег на содержание специализированных учреждений:

– С 2014 года в Тюмени органы опеки и попечительства в отсутствие законодательно установленного порядка занимаются правовой самодеятельностью. Выбирают различные формы и в принудительном порядке изымают детей из семей, которые находятся на данном этапе в трудной жизненной ситуации. Я и другие общественники считаем, что это делается, чтобы обеспечить финансирование государственных учреждений по содержанию детей. Их изымают из семей, которые не в полной мере могут защитить свои права: неполные семьи, многодетные, те, у кого проблемы с жилищными условиями или достатком. Детей изымают, а родителей заставляют подписывать документы о том, что они добровольно помещают их в центры для их временного содержания. По примерным расчетам, учреждения получают около 350 тысяч в год на ребенка. Как правило, родители предпочитают не связываться с органами опеки и не жалуются на их действия, чтобы не усугубить ситуацию и не нанести травму ребенку. По официальным данным, с апреля 2014-го по лето 2015 года тюменские органы опеки и попечительства изъяли детей в 67 семьях. К нам за помощью обратились только семеро родителей. Но и они не захотели доводить дело до судебного разбирательства.

Юрий Рябцев вспоминает один из наиболее громких, прозвучавших на всю страну, случай изъятия детей, произошедший, кстати, в Тюмени. Это история семьи Шадриных, чьи проблемы тоже начались с выселения из аварийного дома. Тогда детей у них изъяли в первый раз. Затем, когда они переселились в съемное жилье, троих младших детей изъяли вторично, причем сопровождалось это участием людей с автоматами, заковыванием матери в наручники, насильственным заталкиванием детей в машину. Спустя несколько месяцев Лариса Шадрина умерла. Как говорят правозащитники, она не выдержала ложных обвинений и долгих, тяжелых судебных разбирательств. В изъятии детей активное участие принимала депутат городской думы Виктория Бескровная, которая в конце минувшей осени оказалась в центре скандала: выяснилось, что ей незаконно выделили четырехкомнатную муниципальную квартиру.