Брайан Боенджер, снайпер, прошедший войну в Ираке, стал одним из трех американских военных, заключивших весной этого года контракты с Министерством обороны Украины.

Боенджер родом из военной семьи, служил в 101-й воздушно-десантной дивизии, той самой, что высаживалась в Нормандии и где по сюжету служил рядовой Райан из знаменитого голливудского фильма. Сейчас война для Брайана Боенджера закончилась. К счастью, его не пришлось спасать, как героя кинокартины: американец нашел на Украине свою любовь и решил вернуться домой.

Ситуация в зоне вооруженного конфликта на востоке Украины вновь серьезно обострилась – число погибших с обеих сторон в последние недели весны и в первые дни лета исчисляется десятками. В боях применяются вооружения, которые давно должны были быть отведены от линии соприкосновения в соответствии с Минскими соглашениями: по неподтвержденным данным, несколько раз сепаратисты открывали огонь даже из реактивных систем залпового огня "Град". Ежедневные перестрелки и бои с использованием минометов происходят практически на всех направлениях – от Донецка до Мариуполя. Самые горячие точки – "промка" (промышленная зона Авдеевки), село Зайцево, поселок Опытное в районе Донецкого аэропорта. Это далеко не полный список.

Практически во всех этих точках за последний год успел повоевать и Брайан Боенджер – профессиональный американский военный, прошедший войну в Ираке и приехавший на Украину, чтобы лично выполнить, как он говорит, "обязательство", данное США в рамках Будапештского меморандума. Сменив несколько добровольческих батальонов, в апреле этого года Боенджер заключил официальный контракт с Вооруженными силами Украины. Указ, позволяющий иностранцам или лицам без гражданства служить в ВСУ, был подписан президентом страны Петром Порошенко еще в ноябре 2015-го.

Фотографии Боенджера и еще одного американского военного, Крэйга Ланга, облетели интернет в апреле, когда они получили военные билеты и даже выступили на пресс-конференции в Киеве. Вместе с ними военный билет получил и гражданин США Дэйв Клемен. Со стороны это выглядело скорее как пиар-акция украинского командования, однако для самих американцев участие в войне в Донбассе таковой не является: они приехали сюда учить украинских солдат и "защищать жизни мирных граждан". На сайтах сторонников "Новороссии" их называют не иначе, как "наемниками", "карателями" и "неонацистами".

Брайан Боенджер (слева) и Крэйг Ланг с военными билетами Вооруженных сил Украины:

Для Брайана Боенджера, впрочем, война уже закончилась: он познакомился с украинской девушкой и скоро собирается жениться. "Она сказала: или война, или я", – смеется он во время нашего разговора. Слово "наемник" его совсем не задевает, скорее, смешит: "Наша зарплата по контракту была всего несколько тысяч гривен, я даже не разу не проверял баланс на своей банковской карточке". "Мы воюем здесь не за деньги и не потому, что нам нравится убивать. Мы приехали, чтобы помочь Украине, потому что этого не сделали наши политики".

О том, как судьба привела его на Украину, видел ли он российских военных в прицеле своей снайперской винтовки, чем война в Донбассе отличается от войны в Ираке и приходилось ли ему за время российско-украинского конфликта быть на волосок от смерти, Брайан Боенджер рассказал в интервью Радио Свобода:

– ​Сколько вам лет, где и когда вы родились?

– Мне 28, я родился на американской военной базе в Германии в 1987-м.

– У вас есть семья в США, родители, жена, дети?

– Только родители и сестра. Они живут в Северной Каролине.

– Как вы впервые попали в армию и на войну? Насколько я понимаю, это была война в Ираке?

– Да. Все мужчины в нашей семье были так или иначе связаны с армией в какой-то момент своей жизни. Я тоже пошел в армию сразу после школы.

– То есть еще в юности вы знали, что станете военным?

– Да.

– Как вы попали на Украину?

– Я отслужил четыре года в американской армии и учился в университете, изучал биологию. И когда случились все эти события на Украине, у меня появилась странная мечта – поехать и помочь Украине. Примерно так, собственно, все это и началось.

– У вашей семьи есть какие-то украинские или восточноевропейские корни?

– Нет. Вообще никаких.

– Какова ваша армейская специальность?

– Изначально я служил в пехоте, потом стал снайпером и служил в разведке. 101-я воздушно-десантная дивизия, 3-я бригада, соединение разведки, наблюдения и обнаружения целей (101-ю дивизию в США называют легендарной – она была сформирована в 1942 году, участвовала в высадке в Нормандии, в сражении в Арденнах, Вьетнамской войне. Именно в этой дивизии служил главный персонаж фильма "Спасти рядового Райана". – РС).

– Легко ли было попасть на Украину? Вас уже ждали, у вас были какие-то договоренности или вы просто сели в самолет и полетели на удачу?

– Когда я решил, что поеду, я первым делом связался с украинским консульством. Они дали мне несколько телефонных номеров, "Правого сектора" (организация запрещена в России) и нескольких других групп. Я стал им звонить, но там никто не говорил по-английски, поэтому я стал искать кого-то, кто говорил бы по-русски или по-украински и по-английски. Когда мне это удалось, мы быстро достигли прогресса в переговорах, и нас в Киеве уже встречали.

– В каких украинских подразделениях вы в итоге успели послужить за этот год?

– Во многих. Мы не были привязаны к какой-то одной бригаде. Иногда даже сложно сказать – например, в какой-то момент мы были на базе "Правого сектора", но мы не были формально в их составе. Но если перечислять все, то мы работали – воевали и обучали солдат – с "Правым сектором", батальоном "Донбасс", "Днепр-1". А с начала этого года я служил в 80-й бригаде ВДВ и, наконец, в 54-й отдельной механизированной бригаде ВСУ Украины.

– У вас с самого начала был контракт?

– Нет, контракт с нами заключили только в этом году, в прошлом мы служили как добровольцы.

– Вы приехали со своим собственным оружием, для снайпера это должно быть очень важно, нет?

– Я приехал со своим собственным оптическим прицелом, а снайперские винтовки мы получили уже в стране.

– Это были американские винтовки или советские?

– Нет, это было вполне современное оружие. Weatherby Vanguard, Winchester Magnum, в этом году использую винтовку Barret и СВД (снайперская винтовка Драгунова. – РС).

– Как вы приезжали в Киев? Что вы сказали на таможне: "Привет, мы американские солдаты и приехали воевать за Украину"?

– Мы сошли с самолета с сумками, полными военной экипировки. Когда мы подошли на контроль, нам сказали: ребята, пройдите вот в эту комнату, мы зададим вам несколько вопросов. Что вы вообще здесь делаете? Ну, мы им рассказали, дали телефоны людей, которые должны были нас встречать. Они им позвонили, о чем-то говорили 2-3 минуты и сказали: "Все о'кей, хорошего дня!"

– Какой вы получили контракт? На какой срок?

– На два месяца.

– Он скоро заканчивается?

– Он уже закончился. Я вернулся, а Крэйг по-прежнему в АТО. Он и еще около десяти человек. Они работают в разных подразделениях и учат солдат, с которыми мы успели повстречаться за это время.

– Десять американцев?

– Нет, американцы – только мы с ним и еще один парень из Северной Каролины, Дэйв. Там есть и грузины, и ребята из европейских стран, даже из Австралии.

– И у них всех заключен контракт?

– Нет, контракты только у нас, американцев. Остальные – добровольцы. Они приехали еще до того, как стало известно, что с нами подпишут контракт.

– Какая зарплата у вас была по этому контракту?

– Такая же, как у любого солдата украинской армии.

– Какая?

– Не знаю. Я даже свою карточку, на которую должны приходить эти деньги, ни разу не проверял. Думаю, что пара тысяч гривен за месяц.

– На сайтах "Новороссии" вас, американцев в Донбассе, да и других иностранцев, называют не иначе, как "наемниками". В русском языке в это слово обычно вкладывают негативный смысл. Человек, который воюет не за принципы, а за деньги. Вас это слово задевает?

– Ну, если я воюю за деньги, то я самый низкооплачиваемый наемник на этой планете. Я бы мог пойти воевать в Blackwater (так до 2009 года называлась одна из крупнейших частных военных компаний в США, ныне Academi. – РС) и зарабатывать несколько сотен тысяч долларов в год. Но я поехал в Украину и весь прошлый год воевал вообще бесплатно. Да и в этом году тоже, кроме двух последних месяцев, за которые я заработал несколько сотен долларов. В Штатах я могу столько за сутки зарабатывать на работе с минимальной оплатой.

– Тогда зачем вы это делаете? Воюете на Украине?

– Украина с момента провозглашения независимости от СССР была другом и союзником США. Ее солдаты помогали нам, погибали на наших войнах, помогали в глобальной войне с терроризмом. Мы были бы плохими друзьями, если бы после того, как они помогли нам, не помогли бы им.

– Я прочитал на одном из украинских сайтов ваши слова о том, что вы чувствуете вину за американские власти, которые не исполнили обязательства, взятые на себя в рамках Будапештского меморандума о территориальной целостности Украины?

– Я бы не сказал, что слово "вина" здесь подходит. Украина – наш друг и союзник, и мы обязаны помогать нашим союзникам, в какой бы точке Земли это ни понадобилось. Это мое личное мнение. Украина помогла США, когда отказалась от ядерного оружия в рамках Будапештского меморандума. Весь мир, не только Америка, сказал Украине: откажитесь от ядерного оружия, и мы поможем, если вас кто-то атакует. Наши политики говорят за нас. Если они дают обещание – это и мы даем обещание. Если не можешь выполнить обещание – не надо его давать.

– С кем вы скорее согласны: с теми, кто называет это гражданской войной или войной России с Украиной?

– И с теми, и с другими. В Донбассе есть регулярные части российской армии. Они используют высокотехнологичное дорогое оборудование и технику. Их привлекают к делу во время масштабных наступательных операций. Если речь не идет о серьезном наступлении, они отходят на второй план. Русские солдаты – это не те, кто будет рыть окопы или пить водку в кабине системы противовоздушной обороны стоимостью в миллионы долларов. "Эй, а что это за кнопка? Давай нажмем! – "Да ну ее на фиг!" Нет, эти ребята определенно знают, что они делают.

– Вы лично видели российских военных на востоке Украины?

– Да.

– Что вы для себя вынесли с этой войны? Что больше всего запомнилось?

– Как и на любой войне, помнишь обычно только хорошее. Я не хочу сказать, что война – хорошая штука. Война всегда выделяет в людях самые лучшие и самые худшие качества. Но чаще все-таки лучшие. Что я вынесу с этой войны? Я нашел новых друзей, встретил замечательных людей. Это главное. И к тому же я встретил здесь женщину, которая будет моей женой!

– Об этом мы еще поговорим. Вы можете сравнить две войны, иракскую и украинскую? Что у них общего, в чем основные различия?

– Есть и общее, и различия. Различий, конечно, больше. Война на Украине больше похожа на обычную войну двух противостоящих друг другу сторон, чем война в Ираке. Вы воюете с парнями, которые одеты в военную форму. Вы можете на довольно большом расстоянии определить, кто враг, а кто нет. Ну или, по крайней мере, предположить это с изрядной долей уверенности. Здесь практически нет самодельных взрывных устройств, зато есть современные мины. Разница невелика, и то, и другое одинаково убивает людей, но война на Украине куда больше похожа на традиционную войну, чем война в Ираке.

– Многие называют ее, напротив, новым типом войны, "гибридной войной".

– Она "гибридная" в том смысле, что Россия пытается представить дело так, как будто она в этой войне не участвует, а воюют исключительно "ополченцы". В том, что касается непосредственно методов ведения войны, она гораздо более конвенциональная, чем война в Ираке или Афганистане. "Вон линия фронта, кто за ней – тот враг". Война на Украине похожа на некую смесь Первой мировой и Второй мировой. Вот окопы, вон жилой район, ты знаешь, где враг, а враг знает, где ты. Это очень конвенциональная война. В Ираке было совсем по-другому. Ты въезжаешь в деревню и понятия не имеешь, кто здесь кто. Какой-нибудь человек, который выглядит как обычный житель, запросто может подложить самодельную бомбу на обочину и взорвать тебя. Здесь почти все одеты в форму, пусть она зачастую разная, но на ней обязательно будут разноцветные повязки, чтобы определить, кто свой, а кто нет.

Взрыв самодельного взрывного устройства на пути следования американской военной колонны в Ираке:

​

– Как бы вы оценили состояние и уровень подготовки сторон в этой войне? И украинской армии, и российских военных, и так называемых "ополченцев"?

– У меня особо не было возможности посмотреть на уровень подготовки бойцов с той стороны или пообщаться с ними, я их, как правило, вижу только в своем прицеле. Но в целом, если говорить об "ополченцах", это полный кошмар, хотя некоторые их части подготовлены лучше других. Если мы говорим о частях российской армии, то это совсем другое дело. Они гораздо лучше натренированы, гораздо лучше экипированы и воюют гораздо лучше, чем армии "ДНР" и "ЛНР". В какой-то степени это можно сказать и о воюющих со стороны Украины. Какие-то части лучше экипированы, какие-то хуже, в каких-то соединениях больше призывников, а в каких-то больше профессионалов на контракте. Но в общем и целом украинская сторона выглядит гораздо более профессионально, чем их оппоненты. Повторюсь, я ни с кем с той стороны не общался и судить могу только по их действиям. Иногда сидишь, смотришь на них и думаешь: зачем вы стреляете туда? Почему не координируете действия между собой? В таком духе.

– Вы больше воевали сами или тренировали других?

– И то, и другое. И воевал, и учил других.

– Какой момент на войне вам запомнился больше всего?

– Когда мы воевали под Мариуполем, то однажды попали под очень сильный обстрел. По нашему джипу выпустили 8 или 9 мин. Слава богу, никто не погиб, но машину полностью изрешетило. У меня есть фотографии. Каким-то чудом только нашего водителя ранило осколком в плечо.

– Это был момент, когда ты понимаешь, что находился на волосок от смерти?

– Вовсе нет, это просто был один из самых волнительных и запомнившихся моментов. Когда ты воюешь, ты все время подвергаешь свою жизнь риску, надо просто научиться с этим жить. Ты не думаешь каждую минуту: "Сейчас прилетит мина, и я погибну". Но потом смотришь на дырку в своей форме от не задевшего тебя осколка и думаешь: "Хм, это мог быть не такой уж и хороший день!" Правда, обычно такие мысли приходят в голову только день или два спустя.

– Вы читали, что о вас пишут на сайтах сепаратистов? Что вы наци, что приехали исключительно из любви к убийствам?

– Если бы я знал русский, то, может, и прочитал бы, но даже не знаю, где это читать, на каких сайтах. Ну, пусть пишут что хотят. Это их право.

– Вернемся к вашей украинской невесте. Как вы познакомились?

– В самом начале в украинском консульстве мне дали телефоны людей, которые могли бы помочь мне с контактами на Украине. В том числе и украинцев из диаспоры в США – у нас живет очень много украинцев, которые собирают деньги и отправляют их армии и добровольческим батальонам. Я пришел на одно из их собраний, и один из них сказал: "У меня есть сестра на Украине, она тебе понравится!" Я сказал: "Поговорить-то я могу с кем угодно, но вот пойдет ли дело дальше, не знаю!" Ну, в общем, мы стали с ней потихоньку общаться в онлайне, потом я с ней познакомился лично, у нас все хорошо, и мы скоро поженимся. Когда у меня закончился контракт, она сказала: "Ну все, теперь или я, или война". Я выбрал ее.

​– Вы останетесь с ней на Украине или переедете в США?

– Пока мы здесь, но я надеюсь, что переедем. Ее семья живет в том же городе, что и моя. Так что свадьбу точно имеет смысл играть в Штатах.

– Война на Украине длится уже третий год. Когда и чем она, по вашему мнению, может закончиться?

– Об этом лучше судить людям, которые имеют к ней куда больше отношения, чем я. В принципе, у Украины есть достаточно солдат, а у этих солдат – достаточно энтузиазма и храбрости, чтобы победить. Но когда дело доходит до политики, такие конфликты могут продолжаться очень долго.

– Вы считаете, что американская помощь Украине на официальном уровне должна быть продолжена и расширена?

– Я хочу отметить, что США и так помогают Украине – и в техническом оснащении армии, и другими способами, например, направляя инструкторов для обучения бойцов. Конечно, это дело чести для США – помогать Украине и продолжать это делать в той степени, в какой это возможно.

– В США грядут президентские выборы. На них, по вашему мнению, есть кандидат, который, окажись он у власти два года назад, мог бы более тщательно отнестись к соблюдению обязательств страны в рамках Будапештского меморандума? Вы уже знаете, за кого будете голосовать?

– Я даже как-то и не думал об этом, если честно. Я далек от политики. Последнее время я был больше занят тем, что я был должен делать на Украине, чем американской политикой. Вот вернусь домой, и посмотрим, что там к чему, а пока у меня нет мыслей на этот счет.

Сейчас Брайан Боенджер собирает необходимые документы на визу для своей будущей супруги и думает, где проведет с ней медовый месяц. Если бы не война, этим местом могла бы стать и Россия: "В России ФСБ сделает так, что я просто испарюсь. А так, конечно, я бы очень хотел побывать там – подняться на Эльбрус и порыбачить на Камчатке, одном из последних мест в мире, нетронутых человеком".