После саммита НАТО в Варшаве, который состоится 8–9 июля, в странах Балтии и Польше будут размещены четыре дополнительных батальона войск Североатлантического союза. Тем временем в России проходит крупномасштабная "внезапная проверка боеготовности", которая продлится до 22 июня. Россия и НАТО все больше напоминают боксеров, которые "пляшут" на ринге друг против друга в боевой стойке, но пока не решаются обменяться ударами. Что происходит?

16 июня в Польше завершились учения "Анаконда-2016", которые называют крупнейшими в Восточной Европе со времени окончания холодной войны. В них участвовали 31 тысяча военнослужащих из 24 стран, в том числе и не входящих в НАТО. По мнению польского военного аналитика Марцина Заборовского, несмотря на их масштаб, эти учения "вряд ли могут считаться адекватным ответом российским маневрам, которые постоянно проводятся в западных регионах России, буквально напротив".

Министр обороны Польши Антони Мацеревич на полном серьезе описывает сценарий возможной войны между Россией и НАТО – и хвалит в этой связи намеченное создание новых натовских батальонов:

– Вместе с армиями стран-хозяев они должны быть в состоянии задержать войска агрессора на время, достаточное для реорганизации и переброски дополнительных сил союзников. С военной точки зрения, проблема до сих пор состояла в том, что в случае агрессии страны НАТО практически неизбежно уступали бы противнику какую-то часть территории, и ее потом нужно было бы отвоевывать. Благодаря новым мерам окажется возможным удержать эти районы до начала полномасштабных ответных операций, – считает польский министр.

"Анаконда-2016" – не единственные учения НАТО, проходящие в Восточной Европе. В Литве недавно завершились другие маневры – "Железный волк":

Embed share

Учения "Железный волк" в Литве

Embed share

Текст скопирван

---

width px height px

---

The URL has been copied to your clipboard

No media source currently available

0:00 0:02:04 0:00

Скачать медиафайл

• 270p | 5,7MB
• 360p | 8,5MB
• 720p | 17,8MB

К "новым мерам" относится не только появление на восточном фланге НАТО четырех батальонов (общей численностью около 4 тысяч человек), но и укрепление сил быстрого развертывания, численность которых – 40 тысяч военнослужащих. Все это еще должно быть утверждено на июльском саммите в Варшаве, но сомнений в том, что так и случится, ни у кого из наблюдателей нет.

По словам генерального секретаря НАТО Йенса Столтенберга, союз также намерен "укрепить наши силы обороны и сдерживания в Черноморском регионе". Москва уже откликнулась: глава департамента общеевропейского сотрудничества Андрей Келин заметил, что "Черное море – не натовское море", и намерения НАТО усилить свое присутствие здесь "не будут способствовать укреплению наших отношений".

Но есть ли еще что укреплять, ведь контакты между Россией и НАТО после аннексии Крыма практически заморожены? Мнение независимого политолога, специалиста по странам Центральной и Восточной Европы Ивана Преображенского:

– С одной стороны да, контакты между НАТО и Россией де-факто заморожены. С другой стороны, Москва постоянно в последнее время говорит о том, что уже после саммита НАТО может быть проведено заседание совета Россия – НАТО, из чего можно заключить, что есть идеи постепенной нормализации этих отношений. Естественно, здесь существует прямая связь с событиями на Украине, с общей ситуацией в отношении санкций против Москвы. Контакты с НАТО напрямую зависят от этого, они не являются полностью самостоятельной темой. Говорить о том, что что-то могло бы в этом плане серьезно улучшиться, безусловно, смешно. Отношения с НАТО не могли по-настоящему улучшиться даже до Крыма, а уж после Крыма об этом и речи быть не может, если, разумеется, не предположить, что НАТО вдруг заявит о своем самороспуске или о выводе войск с территории Центральной и Восточной Европы. Поскольку ничего этого, естественно, не произойдет, то говорить о каких-то существенных подвижках в принципе не приходится.

– В этом контексте решение НАТО о размещении четырех батальонов в странах Балтии и Польше – это попытка успокоить неким жестом перечисленные страны или же нечто большее? Потому что четыре батальона – даже люди не военные понимают, что это не Бог весть какая сила. С другой стороны, все четыре страны, которых это касается, выразили глубокое удовлетворение и сказали, что можно было бы и еще добавить войск. В частности, командующий силами обороны Эстонии генерал Рихо Террас заявил, что хорошо бы подумать и об усилении сил сдерживания на море и в воздухе в Балтийском регионе. Если в политическом контексте это рассматривать, это жест или какая-то реальная мера со стороны НАТО?

– В первую очередь это жест. Реальная составляющая есть, но она не столь велика. Достаточно посчитать. НАТО заявляет, что перебрасывает четыре батальона. Польская сторона говорит о неких "батальонах плюс", чуть более крупных, чем стандартные, и подтверждения этому есть. То есть, может быть, в сумме чуть больше четырех тысяч человек. Российская сторона заявила о готовности разместить напротив, так сказать, через границу около 10 тысяч в качестве ответной меры. Ни по численности, ни по техническому обеспечению это не те части, которые могут представлять собой серьезную силу. Это не тяжелая техника, не военно-морские силы, не авиация. Безусловно, это скорее символическое решение. Но при этом оно очень важно. Потому что на территории государств, которые с точки зрения НАТО и властей самих этих государств в случае конфликта с Россией могут оказаться первыми на линии удара, размещаются военные из других стран НАТО – Германии, Великобритании, США. То есть ведущие страны НАТО теряют возможность уклониться от конфликта, в случае военного столкновения с Россией избежать соблюдения подписанных ими соглашений, известного 5-го пункта устава НАТО. Одно дело – это конфликт непосредственно Эстонии и Российской Федерации, при котором многие государства НАТО, я уверен, будут испытывать большой соблазн не участвовать в нем, уклониться от своих союзнических обязательств. И другое дело – в случае присутствия на территории той же Эстонии батальона, в составе которого будут представители ведущих стран НАТО, эти государства не смогут "увильнуть". Ведь и их солдаты, их граждане окажутся среди тех, кто подвергся нападению. Именно это НАТО демонстрирует своим решением: то, что все его члены собираются четко придерживаться союзнических обязательств.

​– Вы сказали, отвечая на предыдущий вопрос, что вообще отношения НАТО и России не могут рассматриваться в качестве самостоятельного фактора, а лишь как часть более широких военно-политических отношений России и Запада в целом. В этом году предстоит ряд важных политических событий, одно уже совсем скоро – британский референдум по вопросу о выходе из ЕС. Допустим, Британия покидает ЕС, вероятность этого достаточно велика. Хотя вроде бы НАТО и его отношений с Россией это напрямую не касается, но в более широком контексте это может как-то отразиться на них? Ведь Британия, как правило, выступала на стороне восточноевропейских стран по большинству политических вопросов, связанных с Россией.

– Безусловно, это очень серьезно изменит и отношения, и общий баланс сил. Великобритания, например, в рамках Европейского союза никогда не поддерживала идею создания европейских вооруженных сил, которые отчасти в перспективе могли бы быть альтернативой НАТО. Кроме того, Лондон был совершенно четко контрагентом в отношениях между США и Европейским союзом: убираем Великобританию – и США теряют дополнительный очень сильный рычаг влияния на ситуацию внутри ЕС. Страны Восточной Европы, которые видят в США защитника, не играют такой роли в Европейском союзе, и действительно, без поддержки Великобритании баланс сил изменится не в их пользу, их голоса будут слышны гораздо слабее как внутри Евросоюза, так и отчасти внутри НАТО. Еще одна потенциальная проблема – это собственно население балтийских стран, значительная часть которого живет и работает сейчас в Великобритании. Не исключено, что многие из этих людей в результате изменения отношений между Британией и ЕС вынуждены будут покинуть страну проживания и вернуться на родину. Что это означает для стран Балтии? Появление большого числа граждан, причем негативно настроенных. Это люди, для которых не будет рабочих мест, это дополнительная дестабилизация ситуации, и скорее всего, это именно то, чего хотелось бы увидеть России, поскольку это позволит ей дополнительно использовать какие-то инструменты влияния и раскачивать ситуацию.

​– Итак, одно событие – возможный Brexit, другое событие будет позднее, в конце года – это выборы президента США, о которых тоже пока не ясно, чем они закончатся. В этой связи логично предположить, что Москве можно было бы подождать, посмотреть, как будет разворачиваться ситуация. Но российскими властями предпринимаются прямо противоположные действия. Объявлена идущая сейчас внезапная проверка боеготовности российских вооруженных сил в небывалом масштабе – по всей стране. Звучат весьма жесткие заявления в ответ на те жесты НАТО, о которых мы с вами говорили. Почему Москва ведет себя так жестко и конфронтационно в ситуации, когда было бы логично, как я уже сказал, подождать?

– Москва не едина в данном случае в своих решениях. Я думаю, там достаточно сильна и партия, выступающая за то, чтобы подождать, и именно эти люди лоббируют, например, идею проведения совета Россия – НАТО. Не для того, чтобы искать какие-то точки соприкосновения с НАТО или пытаться заново выстраивать отношения, а как раз для того, чтобы просто подвесить ситуацию, чтобы Москва могла ждать, избегая резких шагов. Вторая партия, очевидно, – это те, кого называют "партией войны". Она заинтересована в максимальном обострении ситуации, в повышении инвестиций в российский военно-промышленный комплекс – собственно, она ВПК и представляет, – сохранение ранее запланированных инвестиций, несмотря на экономические сложности, в российскую армию в целом, проведение программы перевооружения и так далее. Надо разделять эти партии. Даже внутри МИДа можно говорить о наличии двух разных точек зрения. В какие-то моменты сильнее оказывается "партия войны", что мы видим по тем же самым учениям. Но есть и другие направления.

Например, Петербургский экономический форум, на который приехал, несмотря на возражения многих его коллег из ЕС, глава Европейской комиссии Жан-Клод Юнкер. Туда же приехал экс-президент (и возможный будущий президент) Франции Николя Саркози, который говорил о теоретической возможности отмены Западом санкций в отношении России. Это такое переплетение и внутренняя борьба, в том числе в российской элите, за то, какой курс выбрать – путь выжидательный или путь форсированного наступления в ситуации, когда видно, что потенциальный противник тоже не имеет единой точки зрения. Ведь и в Европе ждут: выборов в США, а потом президентских выборов во Франции в следующем году. Ведь Франция, пожалуй, особенно с учетом потенциального выхода Великобритании из ЕС, с военной точки зрения сильнейшая страна Европейского союза. Обо всех этих факторах тоже нельзя забывать, – считает политолог Иван Преображенский.