Сергей Медведев: Начну с признания: я не смотрю сериалы, то есть крупнейший феномен современности практически проезжает мимо меня незамеченным, за единственным исключением — это мой любимый сериал под названием «Черное зеркало». Наша программа «Футурошок» очень близка к идеологии «Черного зеркала», ведь это такая социальная сатира, социальная антропология, исследование моральных и социальных дилемм цифрового общества. «Черное зеркало» - это те экраны многочисленных девайсов, в которые мы смотрим. Наши смартфоны, телефоны, планшеты, компьютеры: когда они выключены — это черные зеркала, в которые мы смотримся. Так что это и есть самый настоящий «Футурошок» в форме британского сериала.

Сейчас вышел долгожданный третий сезон «Черного зеркала». Поговорить об этом сериале, о взаимоотношениях цифрового мира и человеческой культуры мы позвали журналиста Егора Москвитина.

Егор Москвитин: «Черное зеркало» - это такой сатирический и одновременно футуристический сериал, который выстроен по принципу антологии. Каждая серия не связана с предыдущей, каждый сезон не связан с предыдущим, поэтому вы можете смотреть «Черное зеркало» как набор независимых фильмов, но все они объединены общей идеей: они с помощью сатиры, юмора (чаще - черного, как и это зеркало) высмеивают и обнажают какие-то пороки современного общества, связанные с злоупотреблениями цифровыми технологиями: зависимость от телефонов, от интернета, одержимость «лайками», которые нам постоянно должны ставить. Каждая серия — это отдельный фильм, который рассказывает зрителю какую-то неприятную правду о нем самом. Но поскольку рассказывается это с британским юмором, оторваться невозможно.

Сергей Медведев: Причем эти серии очень компактные, минут по 30, в них очень сжатым образом поданы главные дилеммы цифрового общества.

Какие главные проблемы ставит этот сериал? Первое - назову это медиакратией - власть медиа, зависимость человека от медиа. Это шокирующий первый фильм первого сезона.

Егор Москвитин: Басня о чиновнике и свинье?

Сергей Медведев: Да. Это показывалось по британскому телевидению, по первому каналу. Террористы берут в заложники внучку королевы и угрожают ее убить, если премьер-министр Британии не совершит в прямом эфире половой акт со свиньей. Вокруг этого все раскручивается. В результате главным виноватым оказывается толпа.

Егор Москвитин: Надо сказать, что тот, кто затеял этот эксперимент над премьер-министром и над публикой, был безразличен к тому, какое решение примет премьер-министр, ему важно было показать, как люди будут реагировать на эту неприятную ситуацию. Люди, конечно, показали себя не с лучшей стороны, потому что всем очень хотелось посмотреть это в прямом эфире - таким образом, эксперимент удался. Серия заканчивается тем, что кто-то из арт-критиков называет это событие величайшим перформансом XXI века.

Сергей Медведев: Та же толпа является главным виновным в другом эпизоде под названием «Белый медведь».

Егор Москвитин: Да, эта история напоминает недавнюю, тоже британскую антиутопию «Лобстер», в которой все люди делятся на жертв и преследователей. В эпизоде про белого медведя люди, совершившие какое-то преступление, обрекают себя на то, что все остальные имеют право их травить, по-настоящему на них охотиться.

Этот же сюжет рефреном повторяется в третьем сезоне, где есть серия о нескольких людях, совершивших какие-то либо мелкие, либо довольно серьезные провинности в интернете: например, один герой смотрел порнографию, другой собирался изменить жене. За это некие злоумышленники начинают их шантажировать, заставляют выполнять какие-то инструкции, которые им отправляются в смс, с помощью дронов и так далее. В конце эта серия переворачивается с ног на голову, потому что те герои, которые вызывали у нас симпатию, начинают вызывать антипатию, и наоборот, те, которые казались нам негодяями, оказываются такими мстителями от народа.

Сергей Медведев: В этом, по-моему, вся привлекательность этого сериала: он находится на грани всего того, что реально происходит, одной ногой стоит в современности. В последние годы появляются практики шейминга, когда какие-то неизвестные активисты находят порноактрис, вычисляют по IP, и начинают приходить реальные угрозы.

Егор Москвитин: В этом смысле «Черное зеркало» старается догнать реальность и часто от нее отстает, поэтому те серии, которые задумывались как футуристические, в итоге оказываются ретроспективными. Например, вся эта история с киберхулиганством, кибертравлей — это все уже вчерашний день. И даже история с премьер-министром и свиньей была вдохновлена реальным случаем, когда какой-то британский политик после встречи с избирателями забыл отключить микрофон, сел в машину и давай грубо высказываться об этих избирателях. Его после этого подвергли мощному остракизму, а у автора сериала Чарли Брукера родилась мысль создать «Черное зеркало».

Сергей Медведев: Речь идет о пространстве тотальной прозрачности, когда ни одно наше действие не остается не отслеженным, не записанным где-то в сети, на облаке. Возьмем два последних эпизода. Один - не хочу даже говорить про актера Панина… И второй - в Хабаровске идет суд над девушками, которые занимались вивисекцией, издевались над животными. Это пользователи нашли их, вычислили, дело передано в прокуратуру, и оно затрагивает даже родителей этих девочек. Интересно, как общество берет на себя функции и следователя, и прокурора.

Мне кажется, очень интересна еще одна серия про тотальную прозрачность: камеры включены в глаза, и все, что ты видишь, записывается на чип за ухом, который можно вынуть и показать.

Егор Москвитин: В этой серии, насколько я помню, главный герой одержим идеей, что его девушка ему изменяет, и он постоянно пересматривал свои воспоминания, заставлял ее показывать воспоминания. Прелесть этого сериала в том, что через какие-то частные бытовые истории можно делать глобальные выводы. Например, через историю измены можно делать выводы о всеобщем наблюдении, от которого мы стали зависимы. Сериал замечательный.

Сергей Медведев: Получается, что он выявляет медиакратию, охлократию (власть толпы), играет с тотальной прозрачностью, с тем, как можно манипулировать людьми в этом пространстве тотальной прозрачности.

А еще интересен эпизод про Уолдо. Расскажете про этого вымышленного зверя?

Егор Москвитин: Сейчас вы скажете про Трампа…

Кстати, эта история близка создателю фильма Чарли Брукеру, потому что изначально он сатирик, автор сатирических рисунков. Это эпизод о комике, который озвучивал для телевидения анимированного медведя, берущего интервью у политиков. И, поскольку эта передача на самом деле предназначена не для детей (как он ее анонсирует), а для серьезного ночного эфира, то в какой-то момент он начинает вступать с политиками в настоящую полемику и начинает чувствовать, что он и сам мог бы стать политиком, потому что понимает, чего хочет аудитория. В итоге сначала в шутку, а потом и всерьез этот медведь начинает выдвигаться на выборах.

Это серия о том, как политики превращаются из реальных людей в проекцию ожиданий аудитории, и их реальные действия не могут совпадать с нашими ожиданиями, потому что обещают они одно, а выполняют другое, но мы им верим.

Сергей Медведев: Там такая антиутопия: этот вымышленный медведь начинает себя ужасно похабно вести, говорить скабрезности...

Егор Москвитин: И его рейтинги растут.

Сергей Медведев: Рейтинги растут, он начинает срезать одного за другим ведущих политиков, при том, что его просто анимирует человек за кадром — это мультяшный герой. В результате он завладевает миром. Конечно, первое, что приходит в голову: Трамп - это некий мультяшный герой, которого волна вдруг вынесла наверх, и он начинает срезать политиков.

«Черное зеркало» действительно воплощает лозунг нашей программы - «Будущее уже наступило». Еще один эпизод, который может заинтересовать наших слушателей — это «Я вернусь».

Егор Москвитин: Девушка теряет своего то ли парня, то ли мужа - он отправляется за продуктами и попадает в катастрофу. Тоску о нем пытается монетизировать одна черненькая корпорация. Сначала девушке предлагают с помощью его социальных сетей восстановить его как собеседника, то есть, грубо говоря, создать бота, с которым она будет общаться. Потом ей предлагают сделать искусственную копию этого человека, и в итоге она начинает жить с роботом, который полностью похож на ее парня, но при этом в чем-то его превосходит. Например, там есть такая забавная деталь: этот робот обучался искусству любви, глядя порнофильмы. И она ему говорит: ты лучше, чем настоящий.

Неважно, чем это заканчивается. Это история о том, как современные технологии заставляют людей жить в прошлом, потому что социальные сети дают нам огромную пищу для рефлексии, и о том, к каким последствиям это приводит.

Сергей Медведев: Мы со студентами несколько лет смотрим этот сериал и обсуждаем его с точки зрения антропологии и социологии нашей цифровой современности.

Существуют сервисы, которые создают цифровой аватар человека.

Егор Москвитин: Я помню об одном российском стартапе, связанном с журналистами.

Сергей Медведев: Есть софт, который за несколько лет анализирует всю вашу информацию, все ваши слова, сказанные в соцсетях, все ваши действия, лайки, так что потом он может работать отдельно от вас. Он будет лайкать то, что лайкнули бы вы, будет оставлять те комментарии, которые делаете вы. То есть фактически вы за годы обучаете и создаете своего цифрового двойника. Потом, когда вы уйдете, он может остаться и вести независимую от вас жизнь, посылать письма вашим оставшимся друзьям.

Человек, живущий сетевой жизнью, может переехать на облако, тело уже не нужно. В этом сервисе можно купить услугу: можно пожизненно сделать цифровой аватар, там будут защищенные серверы на автономных источниках питания, и даже если мир накроет ядерная катастрофа, все равно останутся некие соцсети, в которых наши цифровые аватары будут обмениваться сообщениями.

Егор Москвитин: Это еще и о стремлении человека любой ценой оказаться в вечности…

Интересно, что любую серию «Черного зеркала» можно интерпретировать кучей разных способов. Например, эта же серия наводит на мысль, что не только могут появиться машины, которые ведут себя, как люди, но и человеческое поведение становится машинным, то есть мы реагируем на внешние раздражители так, как реагируют наши аватары в социальных сетях. Мы ставим друг другу лайки, чтобы понравиться, хотя, возможно, не хотим этого, и так далее.

Сергей Медведев: То есть мы начинаем учиться у машин: не только машины учатся у нас, но и мы - у машинных алгоритмов.

А вас, Егор, не пугает новый цифровой мир, пришествие искусственного интеллекта и слияние человека и машины? Возникают все те дилеммы, которые поднимает этот сериал?

Егор Москвитин: Во всей футурологии, которая происходит вокруг нас, меня пугает, наверное, то, что создается очень большая дистанция между близкими людьми. Ведь Фейсбук не только предлагает поздравить с днем рождения, он предлагает какие-то уже готовые шаблоны, как поздравить близких людей. Вроде как есть иллюзия, что мы все общаемся, но при этом, чем больше развиваются технологии, тем больше мы понимаем, что каждый человек — это остров. Помните, у Хемингуэя упоминается проповедь о том, что никто не остров? А теперь получается, что мы все становимся островами, на которые волнами накатывают лайки - каждый сам по себе, и мы просто не находим времени, чтобы заглянуть на чужой остров, даже в виртуальной реальности. И это, наверное, единственное, что меня пугает.

Сергей Медведев: Вы очень точно сказали: замыкание человека на самого себя. Получается такая лейбницевская монада: мы живем на этом островке и смотрим, как натекают волны. Я думаю о своем алгоритме поведения в Фейсбуке. Часть времени я провожу на своем профиле - смотрю, какие есть лайки, кто приплыл, кто что лайкнул, какие посты пошли лучше, какие хуже, а часть времени я провожу в ленте - смотрю, какие новости, что у друзей, что происходит в мире. То есть наше сознание уже разделено между нахождением на острове и вне его, и иногда мы заглядываем за пределы этого острова.

Как вы считаете, цифровые технологии могут поднять худшее в человеке (то, что, скажем, показывают некоторые серии «Черного зеркала»)?

Егор Москвитин: Это вечный спор - гуманизируют нас технологии или дегуманизируют. Банальный ответ, но все зависит от человека. Думаю, та пропорция добра и зла, которая была в нас в любой из эпох, сохранится и при современных технологиях, потому что их можно использовать и во благо, и во зло. Конечно, как показано в «Черном зеркале», чаще это будет иметь негативные последствия. Я думаю, все в руках человека и его семьи.

Сергей Медведев: Так же, как и с книгопечатаньем: люди боялись, что книги полностью опрокинут любовь к Богу, что от книг - зло. С другой стороны, интернет нейтрален, и книга нейтральна: что плохое в нас есть, то она и выразит, что хорошее в нас есть, то она и выразит. Все равно есть такие феномены, как, например, ролики запрещенного в России «Исламского государства», которые распространяются, и их смотрят люди. Или, например, есть такая страшная, очень жесткая вещь, как ролики иракского спецназа, они выложены в сети. Иракские спецназовцы захватывают в плен бойцов «Исламского государства», снимают их и открывают интернет-голосование, убить их или оставить в живых. Аудитория должна проголосовать в течение часа. В зависимости от количества приговоров, они либо убивают человека, что показывают, либо оставляют в живых.

А сейчас существуют какие-то похожие сериалы о будущем?

Егор Москвитин: Да, конечно, «Черное зеркало» - не единственный футуристический сериал, который бичует какие-то наши пороки. Например, совсем недавно на канале HBO вышел сериал «Мир дикого Запада». Это очень громкая премьера, в ней играет Энтони Хопкинс, она считается наследником «Иры престолов», который закончится через два года. Это сериал о мире будущего, где люди за большие деньги отправляются на аттракцион под названием «Мир дикого Запада», населенный неотличимыми от людей роботами, которые выполняют все типичные функции из вестернов. Там есть ковбои, салуны, негодяи, шерифы, какие-то приключения. Люди могут делать с этими куклами, что им заблагорассудится, потому что каждый вечер куклам стирают память, их реставрируют, ремонтируют, и с утра все сюжеты начинают развиваться заново.

Когда вышла первая серия, очень многие критики возмутились тем, как много в этом сериале насилия, причем, в первую очередь, по отношению к женщинам. И хотя нам отвратительны герои этого сериала, которые издеваются над роботами, но нужно признать, что и мы как зрители делаем то же самое, то есть смотрим на экране на страдания персонажей. Особенно это заметно как раз в сериалах канала HBO - «Игры престолов» и так далее. Зритель ничем не отличается от этих палачей с экрана. Это еще одна такая сатира, поданная через футурологию.

Сергей Медведев: «Футурама» чем-то похожа, или это совсем игрушечная, мультяшная тема?

Егор Москвитин: «Футурама» - это, конечно, мудрейшая история. Она, по-моему, совсем недавно закрылась, хотя кажется, что она была всегда. В «Футураме» тоже много интересных историй. Говорят, что ее можно использовать в каких-то образовательных целях. В какой-то серии было сделано научное открытие - какая-то теорема. В общем, «Футурама» - великая вещь.

Сергей Медведев: Все равно сериалы, которые ставят этические и социальные проблемы в связи с будущим, достаточно редки, поэтому так ценно «Черное зеркало». Социологически, футурологически все это невероятно интересно, но насколько продвинуты эти сериалы, с точки зрения художественных достоинств?

Егор Москвитин: «Черное зеркало» - конечно, очень продвинутый сериал. В основном его хвалят за то, что каждая серия сделана с каким-то своим акцентом, но это акцент неизменно британский, то есть там присутствует юмор и какое-то тепло, которое заметно даже в самых мрачных сценах. Снято все очень здорово.

Нужно понимать, что Чарли Брукер, человек, который все это придумал, всю жизнь занимался лобовой сатирой. Его карьера начиналась в журнале о компьютерных играх, где он всякими провокационными способами вызывал общественное раздражение (журнал был для подростков, но славы он добился, привлекая внимание их родителей). Потом он завел колонку в газете «Гардиан», где высмеивал телевидение. Однажды он закончил свою статью провокационными словами: мол, Джордж Буш снова станет президентом США - господи, где же Ли Харви Освальд? За это ему пришлось извиняться, статью сняли.

Все это подчеркивает фирменный стиль Чарли Брукера. Это человек, который в своей сатире прет напролом; единственное, что его интересует — это чтобы им не пренебрегали, его не игнорировали. Если его хвалят, то ему хорошо, если его порицают, то это только подтверждает его интеллектуальное превосходство. Конечно, никто не будет игнорировать того, кто рассказывает очень интересные истории. Он превосходный рассказчик, отличный юморист, но сатира в его сериалах довольно прямолинейная.

Сергей Медведев: Она довольно лобовая в той серии, где они крутят педали и получают 15 миллионов бонусов. Это тоже такой утопический мир будущего, где люди проводят весь день, сидя на велотренажерах за просмотром рекламных роликов и порнографии. Они не могут отключить рекламу и порнографию - теряют очки. То есть они так зарабатывают очки, на которые потом покупают пищу и смотрят телевидение.

Егор Москвитин: Кстати, именно в этой серии заметен еще один фирменный штрих Чарли Брукера: за несколько секунд до окончания серии он всегда делает какой-то поворот сюжета, который все ставит с ног на голову. Часто эти повороты можно не заметить. Например, в начале этой серии про 15 миллионов призов нам говорят, что есть небожители — это несколько процентов населения, которые живут на вершине небоскреба, видят из окон настоящую природу, и есть миллионы людей, которые крутят педали в этом подземном царстве велотренажеров. Один из героев что есть сил пытается пробиться наверх, ради этого он идет на огромное количество моральных преступлений и компромиссов. И в конце нам показывают, как он, добившись вершины, стоит перед окном, но мы не видим, что за окном, поэтому морально остаемся с теми, кто внизу. То есть мы вроде как рабы, но мы еще не совершили всех этих предательств, которые совершил он. А потом нам показывают тот же вид, но уже из-за его спины, и мы оказываемся вместе с ним, то есть ставим себя над этими нечастными героями, и нас приравнивают к главному персонажу.

Сергей Медведев: Я понимаю, что здесь, может быть, и бессознательно, реализована та же самая метафора знаменитого «Метрополиса» Фрица Ланга, где тоже внизу крутит колеса настоящий пролетариат, а чем выше поднимаешься, тем более элитные люди живут наверху - небожители. Раньше был пролетариат, а сейчас этот пролетариат крутит велотренажеры в многочисленных фитнес-залах.

Егор Москвитин: Здесь речь идет о ногах, а фильм Фрица Ланга как раз заканчивается словами, что посредником между головой и руками должно быть сердце. Тогда, в 1927 году, когда вышел фильм Фрица Ланга, зрителю предлагали быть сердцем, сейчас «Черное зеркало» уже предлагает быть головой.

Сергей Медведев: Насколько сильными вы считаете актерские, режиссерские работы?

Егор Москвитин: Знаете, после того, как шоу переехало с британского канала на международную платформу «Netflix», бюджеты заметно возросли и появилось внимание звезд к сериалу. Например, Роберт Дауни младший выкупил права на экранизацию одного из эпизодов и сыграет в нем главную роль, а в третьем сезоне участвует довольно большое количество звезд.

Можно выделить Брайс Даллас Ховард — это девушка из фильмов Ларса Фон Триера, из огромного количества современных блокбастеров вроде «Парка Юрского периода». Она играет в такой забавной серии, которая называется Nosedive, там показан такой стерильный розовый икеевский мир всеобщего конформизма и позитивизма, в котором люди могут выставлять друг другу оценки за каждое действие. Например, мы поздоровались с кем-то в лифте, а этот человек, выйдя из лифта, оценил по пятибалльной шкале, насколько мы были приветливы. И в этом мире от рейтингов, которые мы получаем, зависит наша судьба, та работа, которую мы получим, наш кредитный рейтинг и тому подобные вещи. Эта серия показывает, как человек может скатиться с пятерки до двойки в порыве отчаяния, как он может пресмыкаться ради того, чтобы его оценили чуть выше. Это очень сатирическая серия, и Брайс Даллас Ховард играет в ней просто фантастически.

Один из интересных выводов, который предлагает нам сделать эта серия: в мире, где все хотят друг другу понравиться, пропадает такое понятие, как юмор. Ведь в основе любой иронии, любой шутки лежит агрессия, пусть даже небольшая, поэтому, стараясь друг другу понравиться, мы перестаем шутить и без этого юмора теряем свою человечность.

Сергей Медведев: Удивительная модель современных человеческих отношений: люди, заряженные на успех, на позитив, действительно ходят и собирают лайки, а затем монетизируют эти лайки, конвертируют их в свои человеческие связи. Я очень заинтригован, хочу посмотреть эту серию, ведь она действительно выдвигает мощнейшую метафору современного общества.

Старые серии этого сериала выложены в сети на различных общественно доступных ресурсах. Возможно, посмотрев этот сериал, вы по-новому взглянете на нашу программу.