На Чернобыльской атомной электростанции при помощи домкратов начали надвигать по рельсам новый саркофаг в виде арки на железобетонное сооружение, скрывающее руины четвертого энергоблока ЧАЭС. Старому укрытию уже более 30 лет, его возвели вскоре после чернобыльской катастрофы, которая произошла 26 апреля 1986 года. Срок службы этого объекта закончился еще десять лет назад, и после этого его ветхие конструкции неоднократно укрепляли.

НБК, новый безопасный конфайнмент (от английского confinement – ограничение, изоляция) – крупнейшая из когда-либо построенных подвижных наземных конструкций. Ее высота – 110 метров, длина и ширина 165 и 260 метров соответственно, а общий вес – 36,2 тысяч тонн. Из-за больших размеров объект пришлось строить двумя частями, которые были подняты и успешно соединены друг с другом в 2015 году. Теперь огромное стальное сооружение за несколько дней должно преодолеть 327 метров.

Редкие фотокадры: четвертый блок АЭС накануне "законсервирования"

НБК движется с помощью специальной системы, которая состоит из 224 гидравлических домкратов и позволяет передвигать арку на 60 см за один цикл. После того как конфайнмент накроет старый саркофаг, будут проводиться работы по стыковке стальных конструкций с возведенной украинскими строителями стеной, а 29 ноября планируется торжественный запуск объекта. За его состоянием можно будет следить изнутри – при помощи веб-камер.

НБК призван на сто лет решить проблему радиационной безопасности вокруг разрушенного реактора. Внутри старого укрытия находится не менее 180 тонн радиоактивного топлива в различном состоянии и около 30 тонн пыли, содержащей трансурановые элементы.

Хотя старт проекту НБК был дан еще в 2007 году, его сооружение фактически началось только в апреле 2012-го из-за проблем с финансированием. Стоимость объекта, разработанного французским концерном Novarka, составляет полтора миллиарда евро. Деньги предоставили международные доноры – Европейский банк реконструкции и развития, а также более 40 стран.

Согласно первоначальным планам, арочная конструкция должна была накрыть старый саркофаг только в июне 2017 года. Однако Novarka предложила сделать это раньше. Французские разработчики, вероятно, отказались от некоторых систем НБК. Как рассказал заместитель руководителя проекта “Новый безопасный конфайнмент” по техническому направлению Сергей Дерюга, “решили, что система дезактивации внутренних поверхностей обшивки арки не нужна, поскольку расчеты показали, что нержавеющую сталь будет сложно загрязнять". Впрочем, по словам заместителя главного директора государственного специализированного предприятия "ЧАЭС" Валерия Сейды, это не совсем так:

– Система дезактивации внутренних поверхностей присутствует, рельсы для нее смонтированы. На них вешаются тележки, они будут двигаться по обшивке и проводить дезактивацию. Как только начнется демонтаж внутри арки нестабильных конструкций старого укрытия, то тогда эта система будет востребована. Но сейчас, когда происходит процесс перемещения НБК, она не нужна, поэтому ее и не монтировали.

– А каковы причины того, что проект НБК решили запустить на семь месяцев раньше?

– Этот вопрос следует адресовать концерну Novarka. Не думаю, что разработчики отказались от каких-то технических решений. После того как арку установят на штатное место, французские специалисты начнут вводить объект в эксплуатацию. Этот процесс достаточно сложный и продлится вплоть до ноября 2017 года, – говорит Валерий Сейда.

Как сообщил экс-руководитель объекта “Укрытие” Валентин Купный, согласно предварительным расчетам, для обслуживания нового саркофага потребуется не менее сорока миллионов евро в год:

– Эксплуатационные затраты должны значиться в технико-экономическом обосновании проекта НБК, но там их нет. Необходимую сумму не утвердили. Устно руководители проекта называли цифру около 40 миллионов евро ежегодно. Смету составляют специалисты концерна Novarka, а украинское правительство должно ее утвердить. До сих пор этого не произошло, и боюсь, что деньги, как обычно, придется выпрашивать у всех, кто столько сможет дать.

– Известны ли вам причины, по которым НБК решили запустить на семь месяцев раньше?

– Это очень интересный вопрос. Согласно графику, сдача этого объекта планировалась действительно на июнь 2017 года. Я интересовался у руководителей проекта, но ответа так и не получил. Все говорят, это инициатива Nоvarka – перенести сроки запуска объекта, и они уже начали сокращать свой персонал.

– А что касается непосредственно самого нового саркофага, существуют ли риски, что он при каких-то определенных условиях не сможет выполнять защитные функции?

– Об этом молчат. Но в экологической оценке НБК рассмотрены все риски, в том числе связанные со смерчем и разрушением конструкций. В этом случае возможен выброс восьми килограммов радиоактивной пыли. При реализации такого сценария максимальный показатель индивидуальной дозы облучения населения, проживающего вблизи границы зоны отчуждения, то есть в радиусе 30 км от станции, за первый и второй годы после аварии может достигать 10 миллизивертов, что существенно превышает допустимый лимит в 1 миллизиверт. Можно предположить, что в таком случае возникнет необходимость расширить зону вокруг ЧАЭС до 40 км, – говорит Валентин Купный.

Тем временем министр экологии и природных ресурсов Украины Остап Семерак назвал установку нового саркофага "историческим шагом к улучшению экологической безопасности в зоне отчуждения и мире", отметив при этом, что новое защитное сооружение сделает площадку ЧАЭС безопасной для проведения работ по демонтажу конструкций в середине объекта "Укрытие". Такие работы, по словам министра, могут начаться в ноябре 2017-го.

Однако эксперты констатируют, что проект НБК не предполагает демонтаж неустойчивых конструкций старого саркофага и извлечение радиоактивных топливосодержащих масс из разрушенного реактора. Решить эту задачу в первую очередь ранее призывали власти многие украинские специалисты, – рассказывает бывший заместитель министра по делам защиты населения от последствий аварии на Чернобыльской АЭС Владимир Пинчук:

– Когда возникла идея накрыть саркофаг новой оболочкой – НБК, возникли споры среди специалистов: правильно ли это делать. И часть из них, в том числе и я, считали, что лучше деньги, предназначенные на этот проект, потратить на разработку новой техники для извлечения всего того, что осталось от реактора. Эта идея была оформлена в виде официального мнения многих министерств и ведомств комиссией, которую тогда я возглавлял в ранге замминистра по делам защиты населения от последствий аварии на Чернобыльской АЭС, и ее мы представили правительству. Возник небольшой скандал. Он закончился тем, что нас пригласили в Брюссель на встречу с представителями Европейской комиссии. По ее итогам был подписан протокол. В нем говорилось, что наряду с проектом нового саркофага параллельно необходимо разработать научную программу по подготовке к извлечению радиоактивных масс из четвертого блока. Тогда обсуждались несколько вариантов саркофага. И наша комиссия настаивала не на "арке", а на "укрытии", которое предложили наши ракетчики из днепропетровского конструкторского бюро "Южное". Их проект предусматривал и установку для извлечения радиоактивных отходов. Но под давлением некоторых политических сил утвердили тогда проект "Арка", который затем получил название НБК. И дальше в период его реализации работы по извлечению топливосодержащих масс были перенесены на дальнюю перспективу. Они не финансировались, и никто этим не занимался. И фактически потеряно двадцать лет.

– А когда говорилось о решении этой проблемы в перспективе, назывался ли конкретный год, когда такие работы следовало бы начинать?

– Нет, просто в дальней перспективе. Сейчас говорится, что арочная конструкция прослужит 100 лет и, вероятно, только после этого времени будут решать эту проблему. Потому что никаких реальных теоретических, научных, практических экспериментальных шагов по отработке технологий без участия человека по извлечению высокоактивных топливных масс не предпринимается. За минувшие годы Украина могла сама создать робототехнические комплексы. И это был бы большой прорыв, но мы этого не сделали. И никто этого не сделал.

– В свое время в составе группы украинских ученых во главе с профессором Владимиром Токаревским вы участвовали в разработке концепции по извлечению топливных масс из разрушенного чернобыльского реактора. Какова ее судьба?

– Никакого развития эта работа не получила. Никто ею не занимался. Я недавно встречался с Токаревским (директор института проблем Чернобыля "Союз Чернобыль Украины", доктор физико-математических наук, один из крупнейших специалистов в области обращения с радиоактивными массами. – РС). Он остался один. Остальные члены группы – кто умер, кто ушел. Проблема извлечения этих отходов из разрушенного четвертого блока ЧАЭС – проблема не только техническая и не столько техническая, это проблема философская, жизненная. Ни одно поколение людей на Земле до нас не перекладывало проблему на плечи своих внуков и правнуков.

– Вы разделяете мнение скептиков, которые говорят, что огромная сумма, потраченная на проект НБК, – это деньги, выброшенные на ветер?

– Основные средства направили на сложные нержавеющие покрытия, на производство труб большого диаметра, а на защиту, в принципе, не потрачено ничего. Для чего строился новый саркофаг? Для защиты не только Украины, но и всей Европы. Чтобы никто не беспокоился, что если упадет крыша старого укрытия, то опять пойдет радиоактивное облако. Арочная конструкция, на которую угрохали полтора миллиарда евро, фактически является успокоительным лекарством. Для Украины она практически ничего не дает. Она не решает вопрос: надо или нет разбирать конструкции четвертого блока, как разбирать? Что можно там извлекать и что можно там оставить? Ни одна задача не решается. Предполагается, что не позднее 2023 года нужно разбирать покрытие старого саркофага. Эксперты называют этот срок максимально возможным для этого объекта. Дальше он начнет рассыпаться. Как только мы вскроем старое укрытие, радиоактивность начнет поступать внутрь новой защитной конструкции. И вместо маленького объема радиоактивности мы получим огромный объем. И вот мы ставили раньше вопрос о том, что внутри "Арки" должны быть специальные устройства для дезактивации и пылеподавления. Но все эти устройства не поставили, и они не смонтированы. Это все отложено на потом. И очень тихо иностранные специалисты говорят, что если это надо Украине, то пусть она сама ставит эти системы, – отмечает Владимир Пинчук.

Чернобыльскую АЭС окончательно закрыли почти 16 лет назад, однако процесс вывода ее из эксплуатации, согласно графику, должен завершиться только в 2064 году. В целом финансовые затраты на это с учетом новой защитной конструкции над четвертым энергоблоком составят не менее 4 миллиардов евро.