Сергей Медведев: "Динамо" бежит, все бегут. Бегут разные города, Москва иногда даже раз в год, в начале сентября перекрывают целиком под московский марафон. Конечно, Россия не одна в этой беговой революции, которая, кажется, захлестнула сегодня весь мир. Предлагаем вашему вниманию видеосюжет нашего корреспондента Антона Смирнова.

Антон Смирнов: В какой-то момент мода на здоровый образ жизни стала повсеместной. Люди стали активно следить за своим здоровьем, питанием и окружающей средой. Появилась целая культура, в которой важное место занимает бег. Занятия бегом приобретают все большую популярность. Среди бегущих есть кто угодно – толстые, худые, бедные, богатые, здоровые и больные. Бегут даже на каблуках.

"Это было потрясающе, так много зрителей и поддержки на всем пути!", "Это было трудно, но это прекрасный опыт", – говорят участники забегов в Нью-Йорке. Осенью этого года в ежегодном нью-йоркском марафоне участвовало свыше 50 тысяч человек. Участие в этом мероприятии не сулит выигрыша, здесь нет призового фонда и наград, люди не соревнуются друг с другом, они просто наслаждаются процессом и получают от происходящего нечто такое, от чего уже не в силах отказаться.

Бег, как и любая популярная практика, получил новые смыслы, став рычагом воздействия на общество. Афганские активисты организовали марафонский забег среди женщин, что, по сути, является метафорой свободы в консервативной исламской стране. "Не все так ужасно в Афганистане, как об этом принято говорить. Здесь происходят не только убийства, но и много положительных событий. Афганистан – не отсталая, а развивающаяся страна", – уверены участницы забега.

Любовь к бегу знает и предельные формы. Люди не пожалели ни денег, ни времени ради того, чтобы забраться на Гималаи и пробежаться по самой высокой точке мира. Стоит признать, что такое повальное увлечение бегом не так уж и плохо. Как футбол когда-то, бег объединяет людей, разрушая границы религии, расы и нации. В этом году к мировой беговой культуре присоединился и Иран, впервые устроив на своей территории международный забег. Вот что говорит его организатор: "Целый год ушел у нас на планирование и подготовку марафона здесь, в Ширазе. Цель нашего забега – показать Иран как безопасную стабильную страну и, конечно же, показать миру культуру Ирана".

Сергей Медведев: У нас в гостях Максим Журило, основатель проекта ILOVERUNNING и Владимир Юлов, доктор медицинских наук, травматолог-ортопед.

Наше довольно большое беговое сообщество, к каковому я сам принадлежу, этой осенью до глубины сотряс фильм, который шел по российскому телевидению под названием "Беговое рабство", и там было сказано, что бег – это травмы, бег – это возможность умереть от инфаркта, бег – это зависимость.

Даже люди, далекие от спорта, когда я им говорю, что бегаю марафон, отвечают: но это же так травматично… Насколько травматичен бег и, в частности, увлечение марафоном?

Владимир Юлов: Мы сейчас даже не осознаем до конца возможности человеческого организма. Он настолько умеет приспосабливаться к окружающей среде, к условиям, которые порой невыносимы... Запас прочности огромен, но конечен. Если вы сейчас бегаете марафон, то наверняка вы пришли к этому не в один день. Вы начали с небольших нагрузок, наверняка в молодости занимались, постепенно достигли этого результата и сейчас поддерживаете его регулярно. И вы держите себя в форме: я вижу, что вы атлетически сложены, у вас свободные расслабленные движения, нет лишнего веса.

Тут в начале прозвучало, что "бегут все"… Я бы обратил внимание на три группы, которые были названы – это толстые, больные и на каблуках. Все должно быть в пределах разумного. Если у человека избыточный вес, он никогда не бегал, и вы возьмете его с собой на марафон, то несложно представить, что получится. Или на каблуках…

Сегодня отмечается повальное увлечение спортом – не только бегом, сейчас люди за 40 массово двинулись в спортзалы. Это очень опасно, когда человек после 10–15-летнего перерыва в занятиях спортом, не имея должной физической формы, возвращается в тот спорт, в котором в молодости у него были какие-то серьезные достижения. У нас сейчас в травматологии огромный наплыв пациентов этой возрастной категории. Голова помнит, глаза горят, переоценили силы, а мышечный аппарат уже, к сожалению, не тот. Мы абсолютно не против любого вида спорта, в том числе и бега, но все должно быть в пределах разумного.

Сергей Медведев: Максим, сопровождалась ли травмами ваша спортивная карьера?

Максим Журило: Такое бывало в начале.

Сергей Медведев: Потом, уже с осознанием пределов собственного тела, травмы уходят?

Максим Журило: И с повышением уровня тренированности.

Сергей Медведев: То есть травмы – это больше проблемы новичков?

Максим Журило: Мой врач присылал некоторую статистику по беговым травмам, и в большинстве случаев (более 80%) это адаптационные травмы – человек не прошел адаптацию, необходимую для этой нагрузки.

Сергей Медведев: Бег – это стресс для опорно-двигательного аппарата. Я занимаюсь разными видами спорта: велосипед, плавание, лыжи, бег – и все это я делаю с удовольствием, но бег – это наиболее ударная нагрузка. Насколько опорно-двигательный аппарат может адаптироваться к этим многократным ударам тела об асфальт?

Владимир Юлов: Тут прозвучало, что бег вреден или опасен. Нет, если выбирать между лежанием на диване, сидением за компьютером и бегом, то, разумеется, однозначно бег.

Можно сравнить человеческий организм (если тысячекратно его упростить) с любым механизмом – автомобилем или мотоциклом. Если это новенький, хорошо обкатанный, хорошо сбалансированный и смазанный автомобиль, то он может ехать и ехать, а если у вас изрядно потрепанный и изношенный автомобиль, то здесь следует задуматься, надо ли вам на нем поехать в автопробег, или вам следует разделить эти поездки, потщательнее за ним поухаживать, и он вам еще долго прослужит.

С суставами такая же ситуация. В организме есть процессы анаболизма и катаболизма. Почему живая ткань выдерживает те нагрузки, которые не выдерживает ни один металл, ни один искусственный сустав? Потому что у нас есть способность к обновлению. Клетка живет определенное количество времени, потом она отмирает, ее место занимает другая молодая клетка – это процесс анаболизма, созидания. Если у нас ровная суставная поверхность, сустав имеет способность к регенерации, но, опять же, все это зависит от возраста, нагрузок и так далее.

Есть единственный отрицательный момент во всем этом замечательном спорте – момент отрыва и приземления: какое-то время человек летит. В момент фазы полета получается определенная невесомость – нагрузки нет, то есть сустав разряжается. Потом происходит приземление всех наших от 90 до 120 килограммов и удар – и все это кратно умножается на силу инерции. Это колоссальные нагрузки. В коленном суставе, например, круглые мыщелки бедра скользят на ровном плато большой берцовой кости, и площадь опоры там получается буквально два квадратных сантиметра.

Сергей Медведев: Все время – как молот по наковальне...

Владимир Юлов: Можно сравнить этот момент с перфоратором, когда сверло вращается и есть ударная нагрузка. В момент приземления происходит примерно такое движение. Почему нам не больно? Потому что сам хрящ и лежащая под ним губчатая костная пористая ткань лишены собственной иннервации, то есть мы его не ощущаем, и множество так называемых субхондральных переломов (переломы хряща, трещинки) в момент травмы проходят без симптомов.

Сергей Медведев: Может ли колено на долгосрочном периоде адаптироваться к этим нагрузкам?

Владимир Юлов: Здесь много составляющих факторов. В первую очередь я бы обратил внимание на вес, возраст и состояние здоровья организма в целом. Если у человека есть артроз или избыточный вес… Артроз – это естественные, необратимые возрастные изменения, износ хряща. В той или иной степени он есть у всех.

Максим Журило: Было достаточно большое исследование в университете Техаса, в котором участвовали почти три тысячи человек на протяжении восьми или девяти лет. Развитие артроза у людей, которые не бегали, было выше, чем у тех, кто бегал.

Сергей Медведев: Почему? Активнее идет регенерация клеток?

Максим Журило: Дополнительная нагрузка дает организму стимул для дополнительного развития, регенерации, а отсутствие нагрузки лишает этого стимула.

Сергей Медведев: Вырабатывается жидкость, сустав лучше омывается.

Владимир Юлов: Совершенно верно, организм адаптируется под нагрузки. Например, в тяжелой атлетике – три-четыре месяца повышенных нагрузок, и у человека появляется профиль. С хрящом все это гораздо медленнее и сложнее.

Сергей Медведев: Вопрос адаптации не в том, что гарантирована травма, а в том, как перейти этот самый сложный период от нуля до первых десяти километров. Когда я меняю сезоны: зимой катался на лыжах, а весной перехожу на бег, даже для меня первые несколько тренировок становятся достаточно болезненными. Потом прошла неделя, две, я разбегался, суставы и мышцы адаптировались, и мне уже все равно.

Владимир Юлов: Бег и лыжи – там работают немножко разные мышцы, поэтому нужна адаптация. И в лыжах нет ударной нагрузки, нет отталкивания и прыжка, там все имитирует эллипс, и это гораздо спокойнее.

Сергей Медведев: Одно из обвинений в адрес массового спорта в том фильме – "это зависимость", как говорят люди, подобная наркотической. Спорт формирует зависимость?

Максим Журило: Насколько я знаю, во время серьезных физических нагрузок вырабатываются гормоны каннабиноидного типа – это то, от чего люди кайфуют.

Сергей Медведев: И отсутствие этого ведет к абстинентному синдрому.

Максим Журило: Это, наверное, зависит от глубины зависимости. В целом это не самая плохая зависимость.

Сергей Медведев: Я занимаюсь спортом практически ежедневно на протяжении многих лет. Если я провожу день без спорта, то становлюсь довольно раздражительным, ищу возможности хоть в 12 ночи сделать какую-то физическую активность и только после этого успокаиваюсь и стабилизируюсь.

Максим Журило: У меня тоже бывает такое, и у моего пса теперь тоже. Я понял, что это свойственно не только людям.

Сергей Медведев: Собака приобщена к спортивным упражнениям?

Максим Журило: Ему нужна активность, а если этого нет, то он не очень хорошо себя чувствует. Когда привыкаешь, это становится для тебя нормой и выход из активности приводит к проблемам.

Сергей Медведев: Главный вопрос, с которым я сталкиваюсь: зачем ты бежишь, от чего ты бежишь? Как вы отвечаете?

Максим Журило: Это обычно спрашивают люди, которые не бегают. Я всегда представляю себе Эдмунда Хиллари, которого тоже спросили, зачем он ходил на Эверест. На этот вопрос нет ответа.

Сергей Медведев: Сейчас у вас есть понятие о цели занятий?

Максим Журило: Да. Первая основная цель у меня была, когда я вернулся в спортзал после летнего отпуска, встал на весы и ужаснулся – набрал лишние три с половиной килограмма. Почувствовал, что мне некомфортно. Это послужило толчком. Спорт я никогда не бросал, я в свое время активно занимался мотокроссом, потом мы ездили в авторалли за "Динамо", прыгали с парашютом, летали на парапланах. У меня сейчас стоят мотоциклы, квадроциклы, мы делаем мотопробеги, у нас регулярные нагрузки.

Нас тоже часто спрашивают, зачем ехать в Минск на мотоцикле, ведь можно же на самолете… Но это, наверное, целая философия жизни.

Прежде всего, сейчас я отдаю себе отчет в том, что после 40 лет не нужно бить рекорды. Определенная зависимость появляется, и это объяснимо с точки зрения биохимии. Когда человек испытывает стресс, когда физическая, аэробная нагрузка длится свыше 20 минут, там запускаются совершенно другие механизмы энергообеспечения, идет расщепление долгих жиров, расходуются молочно-кислые АТФ, вырабатывается молочная кислота и вместе с этим организм выбрасывает большое количество эндорфинов, гормонов удовольствия или счастья. Вот именно они создают определенную эйфорию, человек испытывает ощущение внутреннего удовольствия, легкости. Во-первых, победил, добежал, поднял, доделал, доехал, и, во-вторых, этот гормон счастья, и именно он вызывает зависимость.

Сергей Медведев: Зависимость есть?

Максим Журило: Кстати, вопросы типа "от чего ты бежишь?" или "зачем ты бежишь?" больше характеризуют вопрошателя, чем того, кого он спрашивает. Когда находишься в обществе людей, которые занимаются спортом, скорее возникает вопрос: почему ты не бегаешь, к чему ты готовишься? Когда находишься в другом обществе, возникает вопрос: от чего ты бежишь?

Сергей Медведев: Я согласен. Человек никогда не тренируется просто так, он тренируется для чего-то. Здесь очень важен вопрос целеполагания, который дают занятия спортом.

Сейчас мы хотим рассказать – скажу словами известной книги – об одиночестве бегуна на длинной дистанции и о людях, которые сделали бег своим образом жизни и своей философией. Встречайте – Александр Капер.

Александр Капер: Я с детства, с пятого по девятый класс, активно занимался боксом. И для выносливости, для того чтобы в спаррингах стоять посильнее и побольше, я три раза в неделю бегал с гантельками километров по пять-семь. Со временем, когда я поступил в институт, бокс ушел в небытие, а бег остался.

Я как-то был в отпуске и решил пробежать из одного города в другой. Это был такой, как говорят некоторые, разрыв шаблона: не просто посмотреть, как в одном городе, как в другом, а понять, что такое расстояние между городами, какие эмоции может испытывать человек, когда преодолевает такие расстояния. Я начал путешествовать между городами. Это такой большой этап в моей жизни, которому около трех лет.

Бег стал для меня большим путешествием. Чтобы обычному обывателю понять, что такое для меня бег, можно представить карту московского метрополитена и карту реальной Москвы. Человеку, который впервые приехал в Москву, по этой карте метрополитена город кажется весьма понятным, круглым, с пересечениями, с параллельными и перпендикулярными линиями, там все ясно и четко. Он поднимается наверх и понимает, что станции метро в жизни на самом деле стоят не на гладких прямых. Жизнь намного отличается от простых схем.

То же самое для меня и бег, и путешествия. Я вижу мир не представленным схематически, а именно таким, каков он есть на самом деле. Он отличается от того, что я представлял себе раньше. Это своеобразный способ расширения своего сознания, понимания, в каком ты мире живешь. Раз в месяц есть возможность выбраться из своей ежедневной суеты в мир настоящих приключений, в мир романов, которые мы читали в детстве, пережить это за короткий промежуток времени и вернуться обратно в настоящую жизнь.

Я черпаю из этого колоссальное вдохновение, потому что у меня куча приключений, которые делают мою жизнь по-настоящему яркой. Если вас кто-то огорчил, вы разочаровались в людях, считаете, что все люди плохие, не верите им, сходите в путешествие. Это какой-то божий закон: если ты путник, то в путешествии тебе не встретятся плохие люди.

Помимо того что бег для меня прежде всего – просто большая отдушина, я понял, что это привлекает внимание, и бег стал моим походом, моим приключением, средством коммуникации с обществом, с государством, с людьми. Я прекрасно понял, что через это я могу ставить какую-то проблематику и выносить ее на всеобщее обсуждение, привлекать к ней внимание.

Сергей Медведев: Как я понимаю, Александр Капер бегает между городами: он бежал Москва – Казань, сейчас готовится к пробегу Москва – Владивосток. Это такой российский Форест Гамп – вы помните, как он добежал от одного океана до другого и в какой-то момент просто остановился, понял, что хватит.

Бег очень располагает к философским размышлениям о своем теле, о пространстве. Максим, у вас на бегу возникают какие-нибудь мысли?

Максим Журило: Возникают. Они обычно кончаются после 12–14 километров, и наступает счастье. У нас в команде есть такая шутка: если у тебя есть вопрос, который ты не можешь решить за длинную беговую тренировку, то он не имеет решения.

Сергей Медведев: И в то же время здесь какая-то философия пространства. Мне кажется, очень важно преодолевать пространство при помощи собственных мускулов. Это совершенно разное ощущение пространства, летишь ты на самолете, едешь на велосипеде, или идешь пешком, или бежишь.

Владимир Юлов: Любая задача, если она решена быстро и легко, ничего не стоит. Поражение – это та самая приправа, которая придает победе ее исключительный аромат. Когда человек сел на самолет и прилетел, он не понимает, что произошло. А когда от человека требуются усилия, в первую очередь над собой, преодоление сложностей, когда поставлена цель и она далеко, до нее трудно добраться, тогда вкус победы особенно приятен. Почему раньше и буддистские храмы, и прочие места поклонения делали труднодоступными? Человеку порой нужно было всю жизнь готовиться, идти к этому духовно, морально, физически, а потом совершить паломничество, чтобы достичь этой цели и увидеть ее, преодолев массу сложностей.

Сергей Медведев: Мне пришла в голову идея Дао – бег как путь, как дорога: все равно нужно двигаться из одной точки в другую.

Владимир Юлов: Есть время побыть наедине с собой, как следует поразмыслить, подумать без суеты, без телефона и прочих гаджетов.

Сергей Медведев: А как лучше бегать? Многие, я смотрю, сейчас бегают группами – в Москве пошло такое беговое движение.

Максим Журило: Это возможность социализации и мотивации себя. Ведь начать – это, наверное, самое сложное. Не все легко делают это в одиночку. Группа позволяет тебе хорошо начать, а дальше можно добавлять самостоятельные тренировки. Это особое сообщество людей в смысле целеустремленности и взглядов на жизнь.

Сергей Медведев: Каковы цели? Все тренировки ведут к какой-то гонке?

Максим Журило: Это индивидуально. У большинства людей, по крайней мере по моим ощущениям, основная гонка в том, чтобы вообще сделать это, добежать.

Сергей Медведев: Финишировать дистанцию – скажем, марафон.

Максим Журило: Марафон, полумарафон, для кого-то и десять километров для начала являются огромным челленджем. Человек вообще не верит, что он может пробежать без остановки десять километров. Так что это его гонка с собой. В Нью-Йорке придумали такую глубинную идею: решили награждать каждого финишера медалью, вне зависимости от того, каким ты пришел на финиш, потому что это медаль твоей победы.

Сергей Медведев: Каждый является победителем. Не обязательно выигрывает тот, кто занимает первое место или выигрывает в своей возрастной группе. Победитель – просто тот, кто сделал дистанцию.

Максим Журило: Мы же не знаем, какой у человека бэкграунд, с чем он вышел на старт, какой путь прошел. Если он не прибежал первым, а прибежал 20867-м, может быть, это для него не меньшая победа.

Сергей Медведев: То есть соревновательные мотивации отступают на второй план по сравнению с тем, чтобы присоединиться к этому движению и вместе с большим коллективным телом прийти на финиш.

Максим Журило: Поэтому количество людей, которые увлекаются бегом в России, пока не так велико. А в Америке это около 40 миллионов человек, которые регулярно бегают. Большая часть людей участвует в этом не для того, чтобы кого-то победить. Для меня лично в этом огромный смысл: ты никого не побеждаешь, кроме себя прошлого, ты становишься лучше.

Сергей Медведев: Насколько возможен марафон для обычного человека без органических заболеваний, без хронического ожирения? Каждый ли может пробежать марафон?

Владимир Юлов: Здесь вопрос и в идеологии, и в мотивации отказаться от себя, лежащего на диване, и сделать первый шаг. Дальше путь одолеет идущий. Вопрос в том, насколько человек захочет этого. Если нет каких-то анатомических, физиологических противопоказаний… Понятно, что человеку после инсульта или инфаркта не надо бегать марафон.

Но я смотрю на большинство нашей молодежи, и мне страшно: человек, который сутками может сидеть за компьютером, не выйдет на улицу. Я приглашаю: поехали с нами, съездим на выходные в лес на лыжах. Нет, невозможно… Это в первую очередь вопрос желания: человек должен захотеть, а дальше нет предела совершенству, нет ничего невозможного.

Максим Журило: Даже ВОЗ не вводит особых ограничений на физическую активность, на бег, в частности.

Сергей Медведев: Иногда людям становится плохо, марафонец умирает после финиша…

Максим Журило: Да, это имеет место и является, к сожалению, неотъемлемой частью…

Сергей Медведев: Возможно, он умер бы и в вагоне метро, у него уже была органическая предрасположенность к этому… Финишировали 50 тысяч человек, у одного был сердечный приступ… Насколько велики эти риски?

Владимир Юлов: Как пел Высоцкий: "Так – лучше, чем от водки и от простуд". Если взять сухую статистику, сколько людей умирает от отравления, в дорожно-транспортных происшествиях или от тех же инфарктов, то это будет в разы большее количество людей. Просто здесь это происходит публично. Я не берусь судить, четких цифр нет. Мне сложно предположить, что бытовой травматизм, бытовая смертность от гиподинамии, от абсолютной физической пассивности гораздо выше, чем от марафона.

Сергей Медведев: Сколько времени может пройти от этого решения до того момента, когда человек может финишировать марафон?

Максим Журило: Год – оптимальный срок, если мы говорим о финише. У нас есть три критерия хорошего финиша. Первое – без боли, второе – с улыбкой на лице, и третье – это желание после финиша продолжать этим заниматься. Если эти три критерия совпадают, то это хорошая подготовка и хороший финиш. Чтобы так финишировать марафон, в принципе, достаточно 12 месяцев с момента принятия решения. Это зависит от опыта и состояния человека, это вопрос адаптации. Если человек хочет пробежать трехчасовой марафон и ничего до этого не делал, то, наверное, за год он вряд ли этого достигнет.

Я свой первый марафон бежал в Нью-Йорке в составе благотворительной команды, средний возраст которой был 64 года. В команде было 40 человек, они все добежали, все были очень счастливы, уложились в 6 часов 30 минут.

Сергей Медведев: Кстати, средний возраст марафонца резко вырос в последние годы. Сейчас показывали 85-летнего марафонца – канадца, он бегает марафон за три с копейками.

Максим Журило: Средний возраст участника нью-йоркского марафона – 42 года.

Сергей Медведев: На лондонском марафоне есть столетние марафонцы. Есть столетний человек, который финишировал дистанцию 42 километра.

Насколько это дорогостоящее занятие по оборудованию, по подготовке? Здесь требуются большие инвестиции?

Максим Журило: Больших инвестиций не требуется, именно поэтому бег так популярен. Пара кроссовок, правильные советы на старте для начинающих... Это несравнимо ни с одним видом спорта. Для плавания нужен бассейн, а бегом можно заниматься где угодно.

Сергей Медведев: Часто доводится видеть, что триатлон становится популярен среди наиболее успешных людей – бизнесменов, банкиров. Один из таких людей, предприниматель, медиамагнат Александр Винокуров, также известен тем, что он бегун.

Александр Винокуров: Люди, которые говорят, что спорт помог в бизнесе и так далее… Мне кажется, он только отвлекает. Можно было уже час сидеть за столом в офисе, а я здесь бегаю.

Многие друзья стали заниматься спортом, я попробовал и понемножку втянулся. Это все продолжается примерно третий год. Здесь цель только внутри себя, ты побеждаешь только внутри себя.

Я думаю, что ни один москвич в ближайшие годы не займет подиума на московском марафоне, потому что будут приезжать ребята из Кении и Эфиопии и занимать первые места.

Есть мода на спортивный образ жизни, здоровый образ жизни. Бег – просто часть этой штуки. Наверное, это самый демократичный вид спорта. Для того чтобы начать бегать, надо всего лишь купить кроссовки той или иной степени дороговизны. Потом, если едешь куда-то в отпуск или просто в другой город, можно захватить кроссовки, трусы, и ты уже путешествуешь, уже бегаешь. Я еще до конца не определился, в чем смысл этого занятия. Наверное, какая-то гормональная штука…

Антон Смирнов: Это какая-то медитативная история?

Александр Винокуров: Да, в том числе. В течение часового бега можно обдумать какую-то мысль, додумать ее до конца – никто не прерывает, телефон не звонит, эсэмэска не отвлекает…

Когда я встречаюсь с человеком, который бегает, мы, естественно, обсуждаем марафон, какие-то детали, сложные места и так далее. Многие мои друзья тоже записываются и ездят на марафоны. Мы переписываемся в соцсетях, радуемся результатам, поддерживаем друг друга.

Поездки на забеги, на марафоны – это довольно важная и интересная часть беговой культуры. Это короткие путешествия, встречи с друзьями. Можно посмотреть город, пробежать новый марафон. Очень интересно.

Сергей Медведев: Все-таки, несмотря на то что говорит Александр, бег как-то коррелирует с жизненными достижениями? Вообще, люди занимающие спортом, соревнующиеся, являются более успешными или менее?

Максим Журило: Таких исследований мы не делали. Но, конечно, это влияет на личностные приоритеты. Если человек понимает на практике, что он может регулярно рано вставать и делать тренировку, то это понимание перекладывается на другие отрасли жизни. Он начинает понимать, что и в работе может поставить срок и соблюсти его, что это зависит от него, а не от каких-то внешних факторов. Мне кажется, это здорово учит нас и формирует характер.

С другой стороны, время, которое мы выделяем на спорт, мы, возможно, откуда-то забираем...

Сергей Медведев: От работы, от семьи.

Максим Журило: Кстати, по моему опыту, количество времени, которое человек проводит в офисе, не является критическим: можно находиться в офисе меньше, а делать больше. В этом плане спорт, конечно, здорово помогает.

Сергей Медведев: У меня спорт отнимает время, но качество времени, которое появляется после спорта, совершенно другое. Я совершенно иначе креативен, когда сажусь за компьютер после пробежки, чем если бы я этот час провел за компьютером.

Владимир Юлов: Спорт – это действительно умение преодолевать себя, он формирует умение ставить цели и достигать их.

Сергей Медведев: На Западе вокруг беговых стартов – многомиллиардная индустрия, марафоны по 50 тысяч человек. В России этот рынок уже сформировался?

Максим Журило: Бег – это только часть всего спортивного рынка. Я не могу сказать, что он сформировался, но то, что он развивается, несмотря на падающую экономику, это очень интересный феномен. Это удивительный островок роста в стагнирующей экономике. И если она когда-нибудь оттолкнется и пойдет вверх, то эта зона будет расти максимально быстро.

Сергей Медведев: Здесь, мне кажется, создается то, что сейчас называется экономикой впечатлений. Создаются материальные ценности, которые двигают людей, мотивируют их. Нефть может падать, индекс промышленного производства тоже, а в этом секторе, мне кажется, люди будут продолжать инвестировать, может быть, даже в качестве компенсации...

Максим Журило: Может быть, это часть индустрии развлечений. Это может стать альтернативой кинотеатрам или чему-то еще с точки зрения инвестиций, компенсации стагнации.

Сергей Медведев: Владимир, вы имеете дело только с травмами, или к вам приходят превентивно?

Владимир Юлов: Ко мне в основном входят на костылях или въезжают на носилках.

Сергей Медведев: Вы ощущаете на себе этот спортивный бум?

Владимир Юлов: У нас сейчас наблюдается резкий рост обращений возрастных пациентов, которые попали в руки тренеров, привыкших делать чемпионов, работать с молодыми здоровыми людьми, готовить их к трех-пятичасовым марафонам. У нас сейчас повально отдают дань моде, а может быть, действительно люди осознали, что ресурс человеческого организма не безграничен, и начали заботиться о своем здоровьем. Фитнес-клубы открываются на каждом углу, сейчас модно ходить в спортзал, заниматься спортом. В то же время, увеличивается количество людей, получивших травму в спортзале, на лыжах, на мотоцикле.

Максим Журило: Например, в Финляндии количество травм, связанных со спортом, является номером один в рейтинге всех стран вообще. Занимаясь спортом, люди получают больший процент травм, чем при ДТП, на производстве и в быту. И это связано не с тем, что спорт – это плохо, а с тем, что очень большое количество людей занимается спортом, и какие-то травмы являются неизбежными.

В Финляндии 20 лет назад активно вовлекали людей в спорт, делали национальные программы и смогли этого достичь: там очень высокий процент населения занимается спортом. Сейчас столкнулись с тем, что это приводит к травмам, и у них появилась новая национальная программа по снижению уровня травматизма, повышению качества спортивных инструкторов.

Сергей Медведев: Но при этом, наверное, это позитивно коррелирует с продолжительностью жизни, то есть маригнально повышается травматизм, но при этом радикально вырастает общее здоровье населения.

Максим Журило: Здоровье, уровень счастья, удовлетворенности, ты можешь полноценно жить...

Сергей Медведев: Качественное долголетие. Насколько стимулируют это дело работодатели? Скажем, приходит человек, говорит: я бегаю марафон. И кадровик подумает: зачем мне нужен такой работник, который может найти 12 свободных часов в неделю?

Максим Журило: Если кадровик сам бегает марафон, то все упрощается. Практически любой работодатель заинтересован в здоровых людях, которые меньше болеют и больше работают, а также – в целеустремленных и ответственных, которые могут ставить цели и брать на себя ответственность за их достижение. В этом плане спорт – это классная модель, которая всему учит и делает людей здоровее.

Поэтому мы работаем с компаниями – в основном с продвинутыми, которые понимают, что инвестиции в человеческий капитал со временем дадут эффект. Более консервативные компании пока особо не занимаются этим. В России, насколько я знаю, был принят закон о том, что государственные компании должны выделять какой-то процент фонда оплаты труда на занятия сотрудников спортом, но все эти директивы не особо работают. Нужно, чтобы это шло изнутри, а для этого нужно делать кампанию по вовлечению людей, чтобы показать плюсы, возможности и тем самым создать внутреннее желание сотрудника начать чем-то заниматься.

Сергей Медведев: Чтобы не было, как в советские времена: все идут на забег, проклиная все, тащат лыжи…

Максим Журило: К сожалению, это имеет место в госкомпаниях, и это, конечно, не работает. Вступая в переговоры с такого рода организациями, мы пытаемся убедить их в том, что эту систему имеет смысл отменить, сделать ее добровольной, и тогда будет гораздо больше эффекта.

Сергей Медведев: Наверное, хорошо, чтобы была какая-то государственная программа по поддержке марафонов, чтобы на это давались какие-то отпуска… Ведь это вопрос человеческого капитала, вопрос здоровья нации. Общество, которое "заточено" на спорт, – это общество принципиально другого уровня.

Для меня образец спортивной нации – это, например, Норвегия. Ты прилетаешь в Норвегию, и уже в аэропорту видишь принципиально другой уровень человеческого капитала. Ощущение такое, что попал на какую-то спортивную выставку: все подтянутые, поджарые – любого возраста, от трехлетних до девяностолетних. Практически нет людей, страдающих ожирением. Это производит очень сильное впечатление.

Владимир Юлов: Япония, Китай… Разумеется, у нас тоже есть целый ряд предложений к правительству и Министерству здравоохранения по улучшению качества работы, качества медицинской помощи и стимуляции.

Тем не менее, определенные шаги делаются. Сейчас пытаются вернуть ГТО, появляются какие-то социальные проекты, стимулирующие именно население. Есть определенные плоды. Все отмечают, что в последние год-два действительно все больше и больше людей обращаются к спорту, создается масса групп здоровья… При больницах, школах, детских садах делают бассейны и прочее.

Нужно изменить психологию населения. Введение платной медицины, системы добровольного медицинского страхования заставляет каждого человека задуматься: а стоит ли мне тратиться на лекарства, таблетки, больницы и так далее – лучше я попытаюсь не допустить этого…

Мы достаточно много работаем со спортсменами, сотрудничаем с ЦСКА, "Динамо", сборной дзюдо. И я вижу, что у человека подготовленного, здорового, физически развитого при такой же травме, как у неподготовленного, результаты лечения в разы лучше. Это связано и с общим тонусом, и с иммунитетом организма. Мы в основном работаем со скелетом, поврежденными мышцами, связками, и здесь важна именно мотивация, желание и умение преодолевать. Там достаточно сложный период реабилитации после оперативного вмешательства, и если человек мотивирован, привык преодолевать определенные сложности, то с ним гораздо легче работать: он выполняет установки, рекомендации, и процесс выздоровления гораздо короче, а результаты лучше.

Сергей Медведев: Если кто-то, послушав нас, решит заняться марафоном, то дороги открыты. Берегите суставы и позвоночник, бегайте долго, бегайте легко, финишируйте с улыбкой!