Аналитический центр Юрия Левады во вторник опубликовал результаты ежегодного исследования о восприятии россиянами проблемы коррупции. Из него следует, что жители страны по-прежнему считают эту проблему одной из самых важных и наболевших, но меньше, чем в прошлые годы, склонны считать ответственным за разгул коррупции в России президента страны Владимира Путина.

Многотысячные митинги сторонников Алексея Навального, состоявшиеся в воскресенье в десятках российских городов, заставили экспертов еще раз повторить тезис об удачно выбранной оппозиционным политиком объединяющей идее протеста – борьбе с коррумпированными чиновниками и представителями высших эшелонов российской власти. Другие, напротив, критикуют оппозиционного политика – за то, что центральным объектом своего самого громкого на сегодняшний день расследования он сделал не Владимира Путина, а Дмитрия Медведева.

Обе эти точки зрения отчасти нашли свое отражение и в свежем исследовании Аналитического центра Юрия Левады, основанном на опросах 1600 городских и сельских жителей России в 48 регионах страны. Согласно исследованию, за последний год число россиян, считающих, что коррупция полностью или в значительной мере поразила органы власти, выросло с 76 до 79 процентов. В то же время тех, кто считает ответственным за это лично Владимира Путина, стало меньше: 67% вместо рекордных 80%, зафиксированных в 2015 году.

Подробнее о результатах исследования в интервью Радио Свобода рассказала руководитель отдела социально-политических исследований "Левада-центра" Наталья Зоркая.

– После митингов, которые прошли в воскресенье в российских городах и собрали десятки, а то и сотни тысяч человек, наблюдатели и эксперты снова заговорили о том, что коррупционная повестка выбрана лидером этого протеста Алексеем Навальным очень верно, что эта проблема по-прежнему одна из самых главных для россиян. Подтверждает ли это ваше исследование?

– По нашим данным, оценки коррумпированности высшего руководства и высшего чиновничества сохраняют стабильность. Действительно, очень многие люди об этом говорят, большинство считает это существенной проблемой, и в актуальной повестке жизни общества это одна из центральных проблем.

– Люди больше говорят о коррупции среди чиновников, среди высших руководителей или о коррупции на бытовом уровне, с которой они лично сталкиваются в повседневной жизни?

– Складывается ощущение, что люди, скорее, обращают внимание именно на коррумпированность высокого начальства, высших чиновников, руководства, чем на собственный опыт коррупции. По нашим прошлым данным известно, что люди не очень часто признаются в том, что они дают взятки, и есть предположение, что они приуменьшают свое участие в этих коррупционных схемах, к себе относятся в этом смысле более терпимо, чем к власти. То, что власть коррумпированная, считается очень большим злом, а то, что сами люди участвуют в коррупционных схемах, воспринимается скорее как вынужденное поведение, как устройство жизни, как базовое условие функционирования различных институтов, поэтому себя люди не так строго оценивают. По нашим данным, треть опрошенных говорят о том, что виноваты те, кто берет взятки. Это стабильные данные с середины 2000-х годов. При этом больше половины опрошенных (и эта доля даже немножко растет) говорят о том, что в воспроизводстве коррупции виноваты и те, кто берет, и те, кто дает.

– Действительно, часто можно услышать мнение о том, что большинство россиян толерантно относятся к коррупции, потому что сами являются участниками коррупционных действий. Подтверждается ли этот тезис результатами последнего исследования?

– Говорить о каком-то резком подскоке возмущения коррупцией, по-моему, не приходится. Интересно, что если раньше ответственность высшего лица в нашей стране за такое положение дел с коррупцией отмечалась подавляющим большинством людей – 80% людей считали, что президент несет ответственность за коррупцию, за финансовые злоупотребления в высших эшелонах власти, – то сейчас эта цифра несколько снизилась. За последние два года президента еще больше стали выводить за рамки этой ответственности. Всплески напряжения вокруг этой проблемы, как правило, бывают после очередного коррупционного скандала, а потом недовольство спадает. Это происходит потому, что среди людей преобладает мнение: громкие коррупционные скандалы вряд ли будут расследованы до конца, а виновники понесут наказание. Такое количество людей вывело на площади городов в том числе и недовольство тем, что с коррупцией реально ничего не делается.

– О чем может говорить тот факт, что все меньше россиян считают Путина непосредственно ответственным за масштабы коррупции? Это связано с рейтингом Путина? Это связано с тем, что фигурантом последнего коррупционного расследования Алексея Навального стал не он, а Дмитрий Медведев? Или с чем-то еще?

– Все равно эти цифры остаются очень большими. Если сложить ответы тех, кто считает Путина "в полной" или "в значительной мере" ответственным за коррупцию, за такое положение дел, то, по последним данным, это все равно 67% – хотя раньше было под 80%. Мне кажется, действует механизм "выведения" фигуры Путина из поля негативных оценок, обращение к нему как к главному гаранту системы, стабильности и так далее. Поскольку последний скандал связан не с ним лично, то, возможно, эти данные немного меняются. Но все-таки доля тех, кто считает роль Путина в положении дел с расследованиями случаев коррупции важной, остается большой. При этом порядка 23%, по последним данным, считают, что Путину трудно бороться с коррупцией, поскольку он либо зависит от коррумпированных чиновников, либо сам в этом заинтересован. Последнее суждение, впрочем, сейчас набирает минимальное количество ответов. Жесткая критика Путина ослабевает.

– Верят ли россияне, опрошенные вами, в то, что коррупцию и взяточничество в России можно искоренить? Вера в успех – важная составляющая любого протеста.

– Относительное большинство считает (и это большинство сохраняется на протяжении всех 2000-х), что по крайней мере можно существенно уменьшить масштабы коррупции, то есть с коррупцией имеет смысл бороться. Хотя значительная часть людей пассивно считает, что это неискоренимое зло. Такие люди принимают это как элемент устройства системы. Обычный механизм реакции на любой коррупционный скандал – это подъем сильнейшего возмущения, ожидания того, что лицо, замешанное в коррупционном скандале, понесет ответственность, но это и неверие в то, что расследование будет доведено до конца и то или иное лицо, как было, например, в случае с экс-мэром Москвы Юрием Лужковым, понесет ответственность за свою коррупционную деятельность.

– То есть результаты этих опросов, которые проводятся несколько лет подряд, обычно зависимы от громких коррупционных скандалов?

– Нет, сама оценка уровня коррумпированности в высших эшелонах власти и околовластных структурах, высшего чиновничества, остается стабильно высокой. Если говорить отдельно о каких-то кейсах, власть пытается внушить населению, что борьба с коррупцией ведется. Реакция на такие скандальные истории всегда происходит по описанной мной схеме: сначала люди очень возмущаются по этому поводу, довольно многие об этом знают. Как в случае, например, с сюжетом вокруг Чайки, генерального прокурора, по которому мы скоро получим данные, – возмущение очень сильно возрастает, требования о том, что это должно быть расследовано, что ответственные лица должны понести наказание, присутствуют, но вера в то, что это произойдет, – всегда незначительная. Люди многие годы живут в хроническом ощущении значительной коррумпированности высшей власти и чиновничества.

– Позволяют ли цифры этих исследований подтвердить или опровергнуть тезис некоторых экспертов о том, что Навальному и его сторонникам удалось перехватить антикоррупционную повестку у властей?

– В динамике ежегодных исследований говорить об этом довольно сложно, потому что на это влияет много факторов. Но я все-таки думаю, что Навальный – это совсем другая история. Информированность людей о его последнем расследовании достаточно высока (это мы точно узнаем позже). Власть никаких ответов не дает, и более того, признавая проблему коррупции в стране, разгоняет силовыми методами митинги людей, которые против одной из главных проблем и выступают. Все это говорит о том, что к власти в этом смысле, вероятно, гораздо большее недоверия, чем к независимым расследованиям, которых, к сожалению, слишком мало. Доверие к расследованиям Навального... они потенциально вызывали бы еще больше доверия, чем сейчас. Другое дело, что никакого ответа на них мы не получаем, и это возмущает людей.