Яков Кротов: Наша программа посвящена очередному повороту в религиозной свободе (или в религиозной несвободе) в России. Произошел централизованный запрет религиозной организации – "Свидетели Иеговы".

У нас в гостях в московской студии – религиовед Михаил Ситников, руководитель интернет-издания "Религиополис", и адвокат Владимир Ряховский; по скайпу из Минска – Антон Чивчалов, один из членов движения "Свидетели Иеговы".

Я хочу начать программу с небольшого интервью, взятого в Москве у члена движения "Свидетели Иеговы" Дарьи Аверочкиной.

​Дарья Аверочкина: Встает вопрос о том, как продолжать совершать служение, ведь совместные собрания – это одна и важнейших частей поклонения Свидетелей Иеговы, по образцу первых христиан: они собирались месте, чтобы исследовать Писание, общаться, делиться опытом. Сейчас это большая проблема, но я не думаю, что это как-то помешает. Будем искать другие способы, но от служения не откажемся. Каждый сам для себя будет решать, но, возможно, у нас будут не такие масштабные мероприятия, чтобы не привлекать к себе большого внимания.

К тому же подана апелляция, и мы все-таки надеемся на положительный исход этого дела. Что касается литературы, то на нее в нашей стране наложены ограничения, но литература – это, скорее, вторичный элемент служения. Все учения Свидетелей Иеговы опираются на Библию, на Священное Писание. Может быть, это будет непросто – идя по улице, открыто говорить, что ты – Свидетель Иеговы, обращать внимание на те или иные места в Писании, но свобода выбора религии не может быть никем ограничена.

У нас есть опыт предыдущих поколений: Свидетели Иеговы в Советском Союзе были запрещены, репрессированы. Но даже в лагерях, в тюрьмах, при строгом контроле все равно была возможность небольшими группами обсуждать какие-то мысли.

Яков Кротов: Владимир Васильевич, вы же не только адвокат, но и член Совета по правам человека при президенте России. Я так понимаю, что Свидетели Иеговы рассылали письма по должностным лицам в России и за рубежом с просьбой как-то их защитить. Была какая-то реакция от Совета?

Владимир Ряховский: Я знаком с письмами и с обращениями, которые со всего мира поступали в адрес высшего руководства нашей страны, в адрес прокуратуры и суда. Даже говорили, что такой наплыв писем по одному адресу в одно и то же время достоин занесения в Книгу рекордов Гиннесса. Так люди проявили свое единство.

Было обращение и в адрес Совета по правам человека, и, конечно, наш Совет отреагирует на это. Я от имени Совета был делегирован наблюдателем на судебные заседания: все дни я, к сожалению, не мог присутствовать, но в первый день был на заседании.

На 22 мая назначено специальное заседание Совета, посвященное не данной конкретной ситуации, а в целом защите прав на свободу вероисповедания в нашей стране. В том числе, предметом обсуждения будет и закон Яровой в части ограничения миссионерской деятельности, и понятие экстремистской деятельности применительно к пропаганде религиозной исключительности или превосходства: это как раз основание, по которому Свидетели Иеговы были признаны экстремистской организацией.

И сейчас новая проблема – в Госдуму внесен законопроект, возлагающий на религиозные группы обязанность уведомлять о своей деятельности и предусматривающий ответственность за неисполнение этого требования. И неоднократное нарушение закона (то есть больше двух раз) уже является основанием для ликвидации. 22 мая наш Совет намерен рассмотреть такой широкий комплекс вопросов.

Яков Кротов: А вы лично за или против решения суда по Свидетелям Иеговы?

Владимир Ряховский: Одним из первых законов новой России был закон о реабилитации жертв политических репрессий, в соответствии с которым все, кто был осужден в советский период по статье 227-й в редакции Уголовного кодекса 1960 года… Речь идет о "деятельности группы граждан под видом исполнения религиозных обрядов, сопряженных с причинением вреда здоровью граждан, нарушением общественного порядка". По этой статье были осуждены большинство священнослужителей, в том числе и Свидетели Иеговы. Более того, Свидетелей Иеговы в 1951–53 годах переселяли из Западной Украины, из Белоруссии, восемь тысяч Свидетелей Иеговы были сосланы в Сибирь и на Дальний Восток.

И вот по закону о реабилитации жертв политических репрессий, если было выселение, если они были осуждены по этой статье, то даже без проверки и пересмотра обоснованности обвинения они подлежали реабилитации. Большое количество верующих людей, в том числе, Свидетелей Иеговы были реабилитированы по этому закону. И до сих пор старшее поколение пользуется льготами, которые предусмотрены нашим законом в отношении жертв политических репрессий.

А что изменилось с того времени? Изменились Свидетели Иеговы? Нет, они остались теми же самыми, одними из самых консервативных в религиозной сфере! Или что-то изменилось в нашем "королевстве"? Мы что, сейчас должны отменить закон о реабилитации или ждать, когда людей будут привлекать к уголовной ответственности, а потом ждать нового закона о реабилитации?

Если это решение останется в силе, то посадки просто неизбежны! Некоторые говорят, что сажать не будут, а как не будут, если есть уголовная статья – участие в деятельности организации, в отношении которой было принято решение суда о ликвидации или о запрете как экстремистской организации? Правда, это решение еще не вступило в силу…

Яков Кротов: То есть как ваххабиты в Татарстане.

​Владимир Ряховский: Если в отношении них вынесено решение о ликвидации и запрете, то участие в этой деятельности – статья 282.2 "Организация собрания запрещенной организации" – до десяти лет лишения свободы. В правоохранительные органы позвонили "активисты", сказали, что "там вот собрание Свидетелей Иеговы", – и они обязаны реагировать, возбудить дело, а суд обязан вынести обвинительный приговор, потому что есть формальный состав – организация деятельности запрещенной организации. А их 175 тысяч! И чего нам ждать?

Яков Кротов: А если человек сядет, а у него удостоверение жертвы политических репрессий?

Владимир Ряховский: Когда был принят закон о реабилитации, в тот же день был принят закон о внесении изменений, и эту статью исключили из Уголовного кодекса (если не ошибаюсь, это октябрь 1991 года). А в 2012 году в УК незаметно была внесена статья 239-я, которая говорит об участии в деятельности и организации деятельности религиозной организации, которая связана с посягательством на то и другое. То есть в 2012 году 227-я статья была восстановлена.

Кстати, я тоже жертва репрессий, потому что я с четырех лет на три года оставался без отца, который был осужден по 227-й статье УК, и он был потом реабилитирован.

Яков Кротов: Моего отца посадили по 58-ой статье, когда мне было 9 месяцев, освободили через 18 лет, и при попытке реабилитации в 1992 году брат получил ответ, что дело отца, хранившееся на Лубянке, сгорело. Он сидел в Лефортовской тюрьме, и мне это представляется совершенно невозможным. Мой отец невиновен, и я могу только хотеть, чтобы наказали виновных, но как христианин я их прощаю.

Владимир Ряховский: Мне это никогда не приходило в голову, хотя я имел все основания обратиться за получением этого статуса, но сейчас я считаю, что необходимо это сделать, чтобы показать, к чему мы пришли и что изменилось.

Яков Кротов: Михаил Николаевич, а Русская православная церковь никак не завязана в этой ситуации? В 70–80-е годы "наезды" на Свидетелей вели атеисты, а с 90-х годов первая критика Свидетелей исходит от православных. Это внесло свою лепту в нынешний поворот событий?

​Михаил Ситников: В 90-е годы критика Свидетелей тогда еще только поднимавшими голову православными антикультистами или сектоведами, как они называются в Церкви, была очень робкой, деликатной, она производилась внутри церковного сообщества, не выходила на улицу. Все достаточно резко изменилось где-то к концу 90-х, отчетливо – в начале 2000-х годов, когда совершенно нормальная критика других религиозных направлений внутри Церкви стала постепенно выливаться в светское пространство и закрепляться там, когда это стало постепенно приобретать характер некой общественной нормы. То есть отношение Церкви к иноверию стало постепенно становиться нормой в светском обществе. Русский – значит православный. Православный – значит, должен придерживаться православной внутридоктринальной позиции.

Сектоведение как внутрицерковная, религиозная дисциплина, сейчас стала практически заменой науки, заменой религиоведения. У нас громадное количество людей, которые не имеют никакого отношения к религиоведению. Это сектоведы, являющиеся членами миссионерских отделов и центров. Они позиционируются в СМИ и где угодно как религиоведы, и их мнение, то есть мнение Церкви в отношении тех или других верующих, транслируется в светском пространстве и работает в нем.

Владимир Васильевич очень верно заметил, что единственный повод, по которому в Верховном суде можно было прицепиться к Свидетелям Иеговы, это признание исключительности своей веры. Но это свойство присуще абсолютно всем религиям, от шаманизма до христианства! По признаку признания верующими исключительности своей религии закрыть можно кого угодно, но не закрывают, закрыли почему-то одних Свидетелей.

А вот этот процесс, который стал заметным в 2000-х годах, – вхождение антикультистов и предоставление религиозной доктрины, церковных, клерикальных, идеологических моментов исполнительной власти – к нашему времени достиг апогея. Это превратилось в глупость! То, что сейчас произошло со Свидетелями, это откровенная глупость с точки зрения администрирования.

Владимир Ряховский: В законе есть целый перечень оснований, по которым та или иная организация или деятельность может быть отнесена к экстремистской. По отношению к Свидетелям Иеговы применено только это требование – пропаганда религиозной исключительности и превосходства. СМИ много говорят о переливании крови, о навязчивых предложениях почитать Библию и прочем, но ничего этого в деле нет, и это единственное основание, по которому и их печатные материалы были признаны экстремистскими. И восемь местных религиозных организаций ликвидированы, опять-таки, только на этом основании.

Михаил правильно сказал: что такое исключительность и превосходство? Я придерживаюсь своей веры только потому, что для меня она самая правильная, самая истинная, и поэтому я ее исповедую, поэтому я принадлежу к этому религиозному объединению. Как может быть по-другому? А как же высказывания о том, что нет спасения вне лона Православной церкви?

​Яков Кротов: Кому Церковь – не мать, тому Бог – не отец.

Владимир Ряховский: Да! Я уже не говорю про признанный экстремистским лозунг "православие или смерть". Я знаком со многими материалами по делу Свидетелей Иеговы, и в одном из выпусков их журнала приводится свидетельство одной женщины, которая говорит: "Я очень долго искала Бога, искала истину, я пошла к этим – там что-то не то, к этим – тоже не то, а пришла к Свидетелям Иеговы и увидела, что это именно то, что искала моя душа". И на этом основании их признают экстремистами! У нас же есть решение Пленума Верховного суда о том, что критические высказывания в адрес религиозных организаций не могут быть признаны экстремистскими.

По уже состоявшемуся решению суда я бы выделил две его составляющие. Прежде всего, можно говорить о правовой оценке этого решения: насколько она законна и обоснованна. Я считаю, что это не выдерживает никакой критики! Почему к центральной организации предъявляются претензии на основании решений по "экстремистской литературе", вынесенных в отношении местных организаций? Было же вынесено решение о признании экстремистским и ликвидации управленческого центра и 395 местных религиозных организаций. Эти организации подавали ходатайства о вхождении в дело, но им отказали, и суд рассматривает их просто как структурные подразделения. Но какие это структурные подразделения? Они же являются самостоятельными юридическими лицами, и то, что в их уставах указано, что они входят в структуру управленческого центра, это всего лишь прямо предусмотренное в законе о свободе совести положение о том, что религиозные организации создаются и действуют в соответствии со своей собственной институционной и иерархической структурой и предоставляют подтверждение о вхождении в каноническую, иерархическую структуру. Но это не структурные подразделения, они являются не филиалами или представительствами, а самостоятельными юридическими лицами. Так на каком основании в их отношении вынесено решение, а они не были привлечены к участию в деле?

Здесь очень много правовых вопросов. Конечно, суд пока огласил только резолютивную часть решения, будем еще смотреть, чем он это мотивирует. Но я никак не могу понять политическую составляющую этого решения! Кому это выгодно? Мы поставили вне закона 170 тысяч человек! У нашей власти есть аналитики, которые могли бы сказать ей о том, что будет завтра? Сажать?

Михаил Ситников: Это как раз иллюстрация к тому, что я назвал глупостью! Но здесь даже не глупость, а крайне серьезная непорядочность и нарушение принципов права.

​Владимир Ряховский: Провокация.

Михаил Ситников: Вполне вероятно! Смешение религиозного аспекта, по которому все организации Свидетелей Иеговы ощущают свою общность в вере, и правового аспекта, по которому каждая организация самостоятельна и никак не может быть структурным подразделением центра, который, кстати, не ходит по улицам и не предлагает никому журналы.

И вернемся к вашему вопросу, отец Яков, о роли Русской православной церкви. Вот с начала 2000-х годов Церковь как общественная структура с религиозной мотивацией стала постепенно превращаться в некий политический и административный инструмент, при помощи Церкви можно было легче приватизировать и отбирать какие-то территории, получать в свое распоряжение памятники.

Кстати, сейчас питерские храмы, требовавшиеся РПЦ, находятся в распоряжении неких совершенно посторонних лиц, конечно, верующих, православных, но не Русской православной церкви: это олигархи, деловики, администраторы.

Так вот, с начала 2000-х годов, когда Церковь стала превращаться в инструмент, она, естественно, наращивала борьбу со своими конкурентами по религиозному рынку. Количество православных в мире сокращается – это статистика. Количество прихожан в России тоже сокращается, мы можем наблюдать это своими глазами. Если в прошлом году на Пасху в храмах было 3,4% посетителей, то в этом году – 2,9. И это по всей России, это по сводкам МВД, где, естественно, существует еще какая-то комплиментарность.

Для Церкви как для администрирующего субъекта естественно каким-то образом поднимать свое реноме. Но как поднимать? У нас нет богословия. Семинарии, академии набирают и выпускают абы кого. Наши архиереи заняты чем угодно, кроме заботы о Церкви. Наше самое высокое начальство занято высокой политикой, как мы знаем из открытых СМИ, а что касается тех сведений, которые утекают из Церкви, так иной раз и не хочется об этом говорить.

Для такого администрирующего субъекта совершенно естественным является ход, соответствующий стилю его шефов, – использовать силовые рычаги. Раз закон не позволяет закрыть тех же самых Свидетелей Иеговы, значит, это нужно сделать любыми возможными средствами. О коррупции – не финансовой, а чисто "деловой" коррупции Церкви и государства – мы знаем, мы читаем об этом даже в государственных газетах. И почему бы не сказать: слушай, они нам мешают, у них слишком быстро растет количество последователей, давайте-ка их закроем, и остальные, глядишь, напугаются. Все же очень просто! Мы в России. Мы не там, где люди думают о том, как они будут выглядеть, что о них скажут, пожмут им руку или нет.

Антон Чивчалов: Сегодня и меня, и многих других часто спрашивают о причинах. О них очень сложно судить. Буквально несколько дней назад я общался с крымскими журналистами, они тоже спрашивали о причинах, и я говорил, что у нас уже почти 30 лет не было никаких проблем с тем же Минюстом, не было никаких претензий к нам. Наша литература никогда не признавалась экстремистской, и тот же Минюст ничего против нее не имел. Мы проходили регистрации и перерегистрации.

И неожиданно в 2009 году наша литература вдруг стала экстремистской, причем сразу десятки изданий, при том, что Свидетели Иеговы в абсолютном большинстве не нарушают никаких законов. Я убежден, что даже сегодня, в апреле 2017 года, ни вера, ни практика Свидетелей Иеговы не противоречит ни одному закону Российской Федерации. Например, любят говорить о том, что Свидетели Иеговы не служат в армии, но ведь есть альтернативная гражданская служба.

Ни один закон не нарушается! Но при этом мы неожиданно становимся экстремистами, и уже сейчас мы являемся террористами, мы включены в список таких террористических организаций, как запрещенное в России "Исламское государство", "Аль-Каида"… Почему это происходит? Очевидно, есть какое-то внешнее влияние на государственную власть, может быть, какой-то политический или религиозный заказ. Например, те, кто был на слушаниях в Верховном суде, слышали о том, что некоторые публикации, которые подбрасывали Свидетелями Иеговы в их богослужебные здания, принадлежали Антисектантскому православному центру, то есть Антисектантский центр берет свои запрещенные публикации и подбрасывает нам.

Если бы мы знали причину, мы бы, наверное, что-то делали для решения проблемы, но мы можем только гадать, что движет Минюстом, что движет чиновниками, которые хотят мирных, законопослушных христиан называть экстремистами и террористами.

На "Эхе Москвы" был опубликован очень интересный материал – просто выложено предупреждение прокуратуры из Татарстана в адрес гражданина, который у себя дома вместе со своими единоверцами просто читает Библию и молится. Это звучит удивительно: "Проведенной сотрудниками УМВД России проверкой установлено, что такой-то, являясь неофициальным представителем движения "Свидетели Иеговы", в доме, расположенном по такому-то адресу, периодически для чтения Библии и совершения молитв организовывает встречи с соверующими". То есть силы правоохранительных органов брошены на то, чтобы искать, кто и где читает Библию, кто и где молится, а затем облагать их штрафами и уголовными сроками.

Очень хочется надеяться на то, что апелляционный суд примет единственно верное и справедливое решение. Но если он его не примет, я боюсь, что мы стоим на пороге какого-то религиозного геноцида и, конечно же, катастрофической дискредитации судебной системы нашей страны, которая не может отличить настоящих преступников от воображаемых.

Яков Кротов: Я тоже позволю себе процитировать определение прокурора, о котором говорил Антон Николаевич. Там ведь еще есть такой пункт, что с момента приостановления деятельности религиозной организации "Управленческий центр Свидетелей Иеговы в России" приостанавливаются права этой религиозной организации и входящих в нее структур местных религиозных организаций. Им запрещается пользоваться, организовывать, проводить пикетирования, использовать банковские вклады и так далее. И этот запрет распространяется на совершенно частное лицо, которое пригласило друзей почитать Библию, потому что они – члены экстремистской организации. Даже не надо принимать закона про религиозные группы, проект которого сейчас внесен в Думу, потому что уже достаточно квалификации как экстремистской – и домашнее собрание оказывается под запретом.

Владимир Ряховский: Я бы не совсем согласился с такой логикой. Прежде всего, о приостановлении деятельности было административное решение Министерства юстиции, и по закону они вправе, обратившись в суд с иском о ликвидации организации, вынести решение о приостановлении деятельности организации до решения суда. Решение суда состоялось. По этому решению иск Минюста полностью удовлетворен, ликвидирован Управленческий центр, ликвидированы 395 организаций, и все имущество, принадлежащее и центру, и местным организациям, подлежит обращению в доход государства. Решение суда в части прекращения деятельности религиозной организации, то есть и центра, и местных организаций подлежит немедленному исполнению.

Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Не вступившее в законную силу решение о ликвидации 395 организаций и решение о прекращении деятельности, которое подлежит немедленному исполнению. Но если лицо, придерживающееся вероучения Свидетелей Иеговы, в частном порядке у себя дома провело какую-то встречу, даже со своими единоверцами, является ли это нарушением судебного решения? Если подходить строго с точки зрения буквы закона, то нет. Решение вынесено в отношении религиозных организаций, они ликвидированы, и уголовная ответственность установлена за участие в деятельности запрещенных организаций.

Можно ли этим гражданам занимать такую позицию, что "мы не участвуем в деятельности организации, которая ликвидирована, а мы частным порядком собрались помолиться"? Можно! Не было решения, как по идеологии фашизма, что сама идеология запрещена. Нет такого, что запрещено придерживаться этого вероучения, но на практике, я уверен, это будет применяться именно так: прокуратура Татарстана уже предъявила претензию, что гражданин у себя дома организовал чтение Библии и молитв.

То же самое было в Таганроге – в 2009 году организацию Свидетелей Иеговы ликвидировали, запретили, в 2012 году сделана оперативная видеосъемка их собрания, и в 2015 году 16 человек были осуждены, признаны виновными по статье 282.2 УК. Пусть они получили условные сроки, пусть это были штрафы, но в отношении 16 человек были вынесены обвинительные приговоры. Они занимали такую позицию: местная религиозная организация города Таганрога "Свидетели Иеговы" ликвидирована, мы ее не возобновляем, мы организовали религиозную группу, которая не имеет отношения к той организации, и это собрание религиозной группы. Но это не сработало, их обвинили в организации и участии в деятельности ликвидированной организации.

В 2015 году в законе появились изменения по поводу того, что религиозная группа должна уведомлять государственные органы о своем создании и начале деятельности. Могут ли сейчас группы Свидетелей Иеговы направить в Минюст уведомления о создании групп и о начале деятельности? Могут. Есть основания им отказать? Решение было вынесено в отношении веры Свидетелей Иеговы или в отношении организации? В отношении организации!

Михаил Ситников: Это с точки зрения права, но тут у нас работает другой фактор – "ату их!", и все.

Владимир Ряховский: И прав тот, у кого больше… прав.

Яков Кротов: Больше служебных инструкций.

​Владимир Ряховский: Вот сегодня мы спокойно говорим "Свидетели Иеговы", "Управленческий центр Свидетелей Иеговы", "местные организации Свидетелей Иеговы", без всяких оговорок. Но по закону о СМИ после вступления в силу судебного решения мы уже будем говорить: "Свидетели Иеговы – организация, ликвидированная как экстремистская".

Яков Кротов: Я согласен, но тогда я буду говорить про Московскую патриархию – "разрешенная в Российской Федерации". (Смеются.) Пока не запрещенная…

Михаил Ситников: Это не сработает, мы все-таки в России.

Яков Кротов: Я боюсь, большинство населения России, и православные, в частности, вообще уверены, что Свидетели Иеговы – не христиане. И во многих методичках, в школьных пособиях я видел: они проходит по совершенно отдельной части. Но ведь на собраниях Свидетелей Иеговы читают Священное Писание в синодальном переводе, и это подчеркивали во время процесса, то есть обвинения в том, что "эти нехристи исказили слово Божие", несправедливы.

Антон Николаевич, насколько вы лично и, может быть, другие Свидетели Иеговы готовы попытаться подстроиться под систему? Вот я знаю, что многие протестанты сейчас пишут не "кабинет пастора", а "настоятельская" – звучит как бы по-православному. Вот слабо ли Свидетелям Иеговы в такой ситуации, как в Таганроге, собраться и сказать: "А мы не Свидетели Иеговы, мы, например, Православные веры евангельской – сменить название? Или для вас принципиально, что это именно Свидетели Иеговы?

Антон Чивчалов: Это напоминает то, как сейчас некоторые пятидесятнические группы отмечают Пасху, освящают куличи.

Нам кажется, что эти гонения и преследования связаны не с названием. Мы, например, не всегда назывались "Свидетели Иеговы", наша группа в свое время называлась "Исследователи Библии". Дело ведь не в названии, а, скорее, в учениях, которые мы исповедуем, которые хотим донести до наших ближних. Мы исходим из того, что терминология должна быть библейской: вот как написано в Библии, так мы и стараемся говорить.

Но мы не считаем, что если мы что-то поменяем в терминах, это вдруг поможет нам обрести чью-то благосклонность. Мы можем пойти на какой-то компромисс в связи с тем, что находится в рамках Библии. Если мы, не выходя из библейских рамок, идем на компромисс с кем-то, то об этом можно говорить, но если это выходит из библейских рамок, выходит за пределы Божьих заповедей, то мы не идем на такой компромисс.

И библейская история учит: когда народ Бога, например, древний Израиль, пытался идти на компромисс с какими-то окружающими народами, то это неизбежно кончалось для него очень плохо. Но когда этот народ начинал полагаться на Бога и видел в Боге свои упования, Бог его спасал. Мы считаем, что в современных условиях тоже нужно придерживаться этого библейского принципа, универсального на все времена.

Владимир Ряховский: Однако никто и не предлагает им этого компромисса. Это бескомпромиссное решение. Но надо знать Свидетелей Иеговы и их историю. Они единственные, кто не пошел ни на какие компромиссы в фашистской Германии, они твердо стояли на своем. В сталинское время – то же самое. Остальные, даже протестанты, как-то приспособятся, пойдут в подполье…

Яков Кротов: А уйти в подполье – это компромисс?

Владимир Ряховский: Да. Но Свидетели Иеговы как ходили на свои встречи и собрания, так и будут ходить, и угрозами уголовного преследования их не остановишь. Неужели те, кто принимал это решение… А это, я уверен, было решение не Минюста – обратиться в суд… По всей стране и прокуратурой, и МВД были инициированы эти акции относительно и подбросов литературы, и судебных процессов: эта кампания наверняка диктуется из какого-то одного центра. А Минюст просто выступил проводником этого действа.

Яков Кротов: За десять последних лет то и дело возникали бумажки и копии бумажек, называвшие организацию, которая дергает ниточки, и эта организация – ФСБ. Письма руководителям учреждений, письма в прокуратуру – от ФСБ!

Владимир Ряховский: Мы все понимаем, о чем это говорит.

​Михаил Ситников: Любые государственные ведомства, включая нелегальное ведомство – РПЦ, естественно, представляют достаточно серьезную силу и скоординированы. Но для ФСБ, на мой взгляд, нет никакой разницы между Свидетелями, потерпевшими, православными, католиками, пятидесятниками. Кому нужно гасить тех, кто мешает? Только тем, кто ревнует.

Яков Кротов: Но если они не видят разницы, то почему при ФСБ насчитывается, по-моему, более трех десятков служебных православных храмов, начиная с храма на задах "Детского мира", куда даже зайти трудно, потому что он составляет один комплекс с новым зданием ФСБ? Но вы не найдете ни одного протестантского храма при ФСБ.

Михаил Ситников: Потому что у нас есть титульная конфессия, и ее лейбл модно иметь где угодно: не только в ФСБ, но и в армии.

Владимир Ряховский: А вот в каком положении сейчас находится община Свидетелей Иеговы Крыма? Они в 2015 году вошли по рекомендациям Минюста в Управленческий центр, они там всего полтора года, прошли перерегистрацию по российскому закону. Там порядка 20 общин, и сегодня они ликвидированы. Они вообще не имеют никакого отношения к тому предупреждению, которое было вынесено Управленческому центру. Неужели это взвешенное политическое решение? Я уже не говорю о том, что это незаконно, необоснованно. Это просто глупое решение!

​Яков Кротов: Я думаю, контору ФСБ можно обвинить в чем угодно, но не в глупости.

Михаил Ситников: В данном случае в глупости можно обвинять не ФСБ, не кого-то отдельно, а всю эту ситуацию. Ситуация вылилась в неправовую, аморальную глупость и, более того, в совершенно деструктивную акцию!

Яков Кротов: А я все-таки убежден, что это не столько глупость, сколько вызов свободе, свободному миру, частью которого являются и Свидетели Иеговы. И хочу выразить надежду, что и Свидетели, и православные, и протестанты найдут ненасильственный, но решительный ответ и с Божьей помощью победят все силы, которые ограничивают свободу веры!