Александру Морозову 48 лет, 30 из них он живет в полной темноте и передвигается с тростью. Всю жизнь он работает массажистом в поликлинике, от дома до работы ему 20 минут пешком. Но последние пять лет на рабочее место его не пускают, и Морозов вынужден писать во все инстанции и судиться, чтобы вернуться в свой массажный кабинет. "Я говорю и отвечаю за каждое свое слово: инвалид в России бесправен. Законы, принятые правительством, не работают! – написал Морозов президенту Путину. – Все мои просьбы и жалобы спускаются тем, на кого я жалуюсь, поэтому прошу вас рассмотреть мой вопрос лично".

Детство и юность у Морозова были как у всех. Обычная школа, много кружков, спортивные секции. Больше всего он любил легкую атлетику. В 18 лет Морозов неудачно упал на тренировке. После этого у него началось отслоение сетчатки на глазу, врачи не смогли это остановить, и Александр ослеп на один глаз. А потом ни с того ни с сего начал слепнуть и второй глаз. Так он оказался в полной темноте и изоляции.

О том периоде своей жизни Морозов вспоминает неохотно. "Главное, что я не сдался, не впал в отчаяние. Наоборот, я боролся. Окончил Кисловодское медицинское училище в 1994 году по специальности "медицинский массаж". С тех пор работал в системе здравоохранения медицинским братом по массажу", – рассказывает он.

Массажист – одна из самых популярных профессий среди незрячих. Среди тех, у кого из российских слепых есть работа, около 30% как раз массажисты. На всю Россию, по данным Всероссийского общества слепых (ВОС), их около двух тысяч человек. 140 инвалидов по зрению трудятся массажистами в Москве. Одним из них был Александр Морозов, который в московской поликлинике работал медбратом с 2002 года.

В марте 2012 года две поликлиники – №27, где как раз работал Морозов, и №9 – слили в одну. "Новое руководство уже тогда захотело от меня избавиться, – вспоминает массажист. – Меня переводили из кабинета в кабинет. Ориентироваться в пространстве я не мог, ни поручней специальных, ни дорожек для передвижения не было, о звуковых маячках даже и мечтать было нечего. Где туалет? Где комната приема пищи? Помочь мне было некому".

Раньше с помощью проблем не было: сначала с ним была мама, которая заполняла за него документацию и принимала направления от пациентов. Потом то же самое делала жена Валентина. До слияния поликлиник она работала в 27-й, собственно, на работе они и познакомились, но попала под сокращение. Новое начальство, по словам Морозова, заявило, что никакой жены в рабочее время у него в кабинете быть не должно, не положено. "Я вечером обычно забирал направления на следующий день, дома мне Валентина их диктовала, а я писал по Брайлю и всегда был в курсе назначений", – говорит Александр.

13 марта 2013 года он называет "черным днем календаря".

– Была среда, обеденный перерыв, я наливал себе чай и ошпарил руку. Чайник до этого семь месяцев стоял на видном месте, начальство дало мне устное разрешение им пользоваться, поскольку в столовую я один не мог ходить, ну а после этого происшествия от всех своих слов они открестились. Мне заявили, что я нарушил инструкцию по технике безопасности и поэтому произошла производственная травма, – тяжело вздыхает Морозов.

До травмпункта его в тот день довели пациенты, которые сидели в коридоре. После чего, по его словам, начался "прессинг жестокий и беспощадный". Первым делом ему надо было пройти инструктаж по технике безопасности.

– Мне стали предъявлять заранее невыполнимые требования. Инженер по противопожарной охране настаивал, чтобы я, абсолютно слепой человек, нашел очаг возгорания, раскатал пожарный рукав и не просто тушил очаг возгорания, а еще и помогал эвакуировать пациентов. Я не против, но где звуковой маячок над пожарным краном, над запасным выходом, рельефная схема эвакуации? Нет этого. Где поручни с указанием направления движения по Брайлю? Тоже нет. Заведующая отделением и главный врач стали требовать, чтобы я заполнял документацию плоским шрифтом, чтобы сам читал назначение в направлениях, не принимая во внимание, что я незрячий. А если я не могу выполнить эти требования, то все равно должен их выполнить. "А как мне их выполнить?" – спросил я у них. "Это ваши трудности", – ответили мне.

12 сентября 2013 года главный врач Артемова издала приказ №575, которым отстранила слепого массажиста от работы "до устранения обстоятельств, явившихся основанием для отстранения от работы". Замок в двери его кабинета поменяли, ключи ему не дали. "То есть лишили меня и работы, и рабочего места, и заработка, и права на труд и достойную жизнь. Чтобы устранить эти обстоятельства, я должен срочно прозреть. Я бы с большим удовольствием снова стал зрячим, да пересадку глаз пока не делают. Вот вам и доступная среда, и ИПР (индивидуальная программа реабилитации, предусмотренная для инвалидов. – РС), и ратифицированная международная Конвенция о правах инвалидов, и закон о социальной защите!" – написал Морозов президенту Путину.

Три года его не пускали на рабочее место, при этом не увольняли, но и зарплату не платили. Все это время Морозов писал во все инстанции: в бюро медико-социальной экспертизы, которое выдает документы об инвалидности и составляет список мер для работодателя, обжаловал решение руководства в суде, писал в департамент здравоохранения Москвы, Минздрав, Минтруд, Роспотребнадзор, пожарный надзор и т. д. Из ответа пожнадзора он узнал, что никаких специальных правил при эвакуации слепых во время пожара не существует, "так что горите, слепые, ясным огнем", невесело усмехается он. Роспотребнадзор нашел в поликлинике массу нарушений, но главврач не торопилась их устранять. В конце концов в ноябре 2016 года Морозову предложили новый трудовой договор, который он согласился подписать. Но новую должностную инструкцию, вводный инструктаж и коллективный договор он подписывать не стал, потому что ни один из этих документов не учитывал его инвалидность. После этого его уволили.

Морозов не смирился и обратился в суд. Люблинский суд признал его увольнение законным. Это решение он обжаловал в Мосгорсуде, который в сентябре 2017 года встал на сторону слепого инвалида. По решению Мосгорсуда, его должны не только восстановить на работе, оборудовать ему полностью рабочее место в соответствии с заболеванием, но и выплатить зарплату из-за вынужденного прогула из расчета 1268 рублей в день. Но не тут-то было – Морозов до сих пор не работает, ему снова объявили выговор и, по его словам, "упорно хотят уволить".

– Мне обещали создать рабочее место и действительно частично его сделали, например, поставили на компьютер программу для слепых, – признает Морозов. В то же время большое число обязательных пунктов по оборудованию рабочего места выполнены не были.

За пять лет, что он пытается вернуться в поликлинику, там сменилось уже четыре главврача, но ни один из них не захотел внести изменения в инструкцию по охране труда в соответствии с возможностями Морозова.

– Если вы помните, то была такая программа "Доступная среда", на которую выделялось очень много денег. И еще несколько лет назад все отчитались о ее выполнении, но в реальности сделали далеко не всё. А второй раз на то же самое никто денег не даст. И если бы не решение суда, то и никакого специального рабочего места у меня бы, конечно, не было, – убежден массажист. – А вносить изменения в инструкцию по охране труда ради слепого сотрудника никто не хочет, чтобы не создавать прецедента. А если каждый потом потребует повесить звуковые маячки, специальные поручни, рельефную плитку и т. д.? Я понимаю, что слепые работники – очень дорогое удовольствие для государства и работодателя, наверное, мы вообще самые дорогие инвалиды. Но, с другой стороны, я ведь не требую ничего сверх того, что предусмотрено нашими законами.

4 декабря 2018 года Александру Морозову объявили выговор, поскольку он вовремя не прошел обучение и проверку знаний требований охраны труда. А он ее не прошел, потому что она снова не учитывает того, что он слепой, и в нее не вносят спецоборудование, которое появилось по решению суда. К тому же очередной главврач поликлиники Элина Каспарова так и не отменила приказ от 2013 года, по которому его отстранили от работы. Между тем, как следует из разъяснений Минтруда, "работодатель обязан обеспечить разработку и утверждение правил и инструкций по охране труда для работников с учетом мнения выборного органа первичной профсоюзной организации". Морозов обратился с профсоюз поликлиники, но получил ответ, что "профсоюз работников ГБУЗ "ГП № 9 ДЗМ" не видит оснований для обращения к руководителю учреждения с предложением о внесении изменений" в его инструкцию по охране труда.

– Ссориться с главврачом, который распределяет деньги, никому не хочется, – не удивляется Морозов, которому поликлиника за пять с лишним лет вынужденного простоя задолжала уже больше миллиона рублей. – Ведь выплачивать их, если это когда-нибудь произойдет; будут из фонда заработной платы.

Главврач поликлиники Элина Каспарова от комментариев отказалась. Официальный запрос Радио Свобода в департамент здравоохранения Москвы остался без ответа.

По словам незрячего депутата Госдумы Олега Смолина, несмотря на нормативную базу, права инвалидов по зрению нарушаются "сплошь и рядом". В советское время незрячим работникам за бюджетные деньги были положены помощники. Пытались позицию "куратора" прописать и в нынешних законах, но все эти попытки были отклонены. "На мой взгляд, в законе ситуация прописана слишком обще: "создавать условия" и так далее, а нужна конкретика", – считает Смолин.

Найти слепому работу практически невозможно. Всего в России почти 900 тысяч людей с ограничениями по зрению, а инвалидов 1-й и 2-й группы около 300 тысяч человек. При этом 70 тысяч из них – это люди трудоспособного возраста, которые хотели бы работать, но их никуда не берут, объясняет Константин Лапшин, который во Всероссийском обществе слепых (ВОС) отвечает за обращения граждан и возможность их трудоустройства. В советское время на госпредприятиях работало 55 тысяч слепых (сейчас всего около четырех тысяч) и 15 тысяч устраивались по специальности сами (эта цифра не изменилась). Остальные, по его словам, ушли "в четыре стены и деградацию".

– По нашей статистике, из 500 работодателей, которые помечают в объявлениях, что готовы взять на работу инвалида, лишь 50 согласны провести собеседование с незрячим, – говорит Лапшин. – Конечно, есть проблемы технического характера, не все компьютерные программы совместимы, но чаще отказывают вообще без всякой аргументации и сразу говорят, что "мы слепого не возьмем".

Случай Морозова Лапшин считает уникальным, а самого слепого массажиста – "человеком с не в меру разыгравшимися амбициями и при этом плохо реабилитированного".

– Проблемы есть практически у всех работающих слепых, но они как-то их решают, как-то договариваются, ведь все знают, как трудно в принципе найти работу, и держатся за нее, – поясняет он. – Конечно, инвалид по зрению должен сам себя обслуживать и свободно ориентироваться в помещении и при прохождении знакомых маршрутов – в туалет или в столовую. Все эти световые маячки, рельефные плитки там, где много слепых, действительно должны быть, и они много где появились, но если всего один слепой, главное, чтобы проходы были свободны, остальные претензии, по-моему, чрезмерны.

Морозов говорит, что ни в какое учреждение департамента здравоохранения Москвы его не возьмут, поскольку его фамилия уже стала нарицательной. Более того, по словам Морозова, после того как он выиграл суд, прошла негласная команда: слепых массажистов на работу не брать. Лапшин подтверждает: такое указание главврачам действительно есть, устроиться на работу незрячему специалисту стало еще сложнее.