С Ругиле Барзджюкайте я познакомился прошлым летом на кинофестивале в Локарно после премьеры ее фильма "Кислотный лес". Скрытой камерой Ругиле снимала туристов, наблюдающих за бакланами, которые погубили фосфорными экскрементами 15 гектаров соснового леса на Куршской косе. Тогда Ругиле рассказала мне, что готовит проект для Венецианской биеннале, и я сразу понял, что это будет нечто выдающееся. Так и оказалось: павильон Литвы признан на биеннале лучшим. В 2017 году "Золотого льва" получил сногсшибательный "Фауст" Анне Имхоф в немецком павильоне, в 2019 главный приз вновь достался перформансу – пляжной опере.

Все в литовском проекте, придуманном Ругиле Барзджюкайте, Линой Лапелите и Вайвой Грайните, небанально, начиная от его расположения. Павильон находится в военной зоне венецианского Арсенала, впервые открытой для посторонних. Поиски помещения заняли несколько месяцев, поскольку следовало отыскать площадку, где зрители могли бы наблюдать за персонажами оперы "Солнце и море" так же, как бакланы глядят на туристов – "с позиции солнца".

Оперу исполняют по субботам, а в прочие дни посетители павильона смотрят сверху на пляжные покрывала и пустые шезлонги и слушают музыку, которую написала Лина Лапелите. Эта сцена похожа на финал фильма "Смерть в Венеции", и, поскольку в перформансе могут принять участие добровольцы, я надеюсь, что в одну из суббот кто-нибудь догадается явиться в матросском костюмчике Тадзио или с подкрашенными губами, как умирающий Ашенбах.

Арии курортников проникнуты тревогой: одному впилась в бок пробка от шампанского, кто-то обгорел, но хуже всего пришлось тем, кто, отправившись в отпуск, стал жертвой извержения вулкана: самолет очутился в черном облаке, и пепел, попавший в его мотор, превратился в стекло.

Среди добровольцев, лежащих на пляже, в один из первых дней биеннале была и Лор Пруво, хозяйка французского павильона. Без всякого вулкана там тоже все стало стеклянным: даже яичная скорлупа и медицинские перчатки. Главный вход замурован, проникать в павильон приходится через подвальную дверцу, ступая по стеклянному полу, в который вмурованы мусор, водоросли и медузы, словно на подлинном морском берегу.

Дальше начинается кинозал, и, если место свободно, можно взгромоздиться в седло и, восседая на воображаемом коне, смотреть фильм о путешествии веселых молодых людей по Франции – из Парижа сперва на север, потом на юг, к идеальному дворцу почтальона Шеваля, Средиземному морю и, наконец, в Венецию, в этот самый павильон, окутанный туманом.

Среди тех, кто встречается веселой компании на пути, – великая Аньес Варда (1928–2019), почему-то в костюме картофелины. Как и другие инсталляции-лабиринты Лор Пруво, проект во французском павильоне под названием "Глубокая синева моря окружает тебя" можно изучать бесконечно, столько тут мелких деталей, закоулков, где встречается то огромный гобелен, то прыгающая солонка, то стеклянный червяк.

Стекло – главный герой и самого диковинно-концептуального павильона биеннале – болгарского, называющегося "Как мы живем". Несколько комнат палаццо Джустиниан-Лолин возле моста Академии заполнены минималистскими работами Рады Буковой и Лазаря Лютакова, вступающими, согласно толкованиям во внушительном каталоге, в сложный диалог с интерьерами дворца XVII века и поднимающими вопрос о взаимодействии ручной работы и фабричной штамповки. Зритель видит на лазоревом фоне несколько разбитых и покореженных стеклянных полок, на которых стоят одинаковые и довольно невзрачные пивные стаканы. В каталоге приведены стихи, написанные безымянным почитателем болгарского павильона. Вот многозначительное двустишие-диалог:

– Чтоб вам жить в интересные времена.
– Нет, я не желаю испытывать никакого интереса ко времени.

"Чтоб вы жили в интересные времена" (другой вариант: в эпоху перемен) – этим пожеланием-проклятием куратор Ральф Ругофф назвал 58-ю биеннале. В финале напутственной статьи путеводителя говорится, что Леонардо да Винчи и Ленин считали, что все связано со всем. В самом деле, на выставке можно отыскать несколько сюжетов-узлов.

Важнейший из этих узлов – грядущий апокалипсис, исчерпанность цивилизации и ее закат. В видео Джона Рафмана обезличенные фигурки перемещаются по пейзажу, похожему на человеческую кожу, и машины сталкивают отштампованных на конвейере человечков в бездну. Кокарит Арунанондчай изобразил лес, в котором обитают крысоподобные твари, надеющиеся пережить антропоцен. В переплетениях разноцветных шлангов, проводов, святящихся пузырей-опухолей и масок единственным заслуживающим спасения существом оказывается плюшевый заяц.

Соотечественник Кокарита Арунанондчая, знаменитый режиссер Апичатпонг Вирасетакул, – один из главных героев биеннале. В залах основного павильона размещены его фотоработы, в том числе великолепный снимок спины, искусанной безжалостными комарами. Инсталляцию Апичатпонга Вирасетакула и Цуёси Хисакадо "Синхронистичность" в Арсенале вполне можно подверстать к апокалиптическому сюжету. Апичатпонга всегда завораживала мистика сна. В фильме "Кладбище великолепия" сонная болезнь сражала солдат, в 2018 году он открыл на несколько дней в Роттердаме Sleepcinemahotel, где постояльцы смотрели бессюжетное и беззвучное кино на гигантском круглом экране, лежа на изысканных нарах, а на рассвете описывали сновидения в тетради. В "Синхронистичности" под голубым одеялом засыпает немолодая женщина, и в ее полудреме разворачивается старинная ширма с пейзажами, а потом вспыхивает огонь, напоминающий о ритуальном сожжении мертвецов на берегу Ганга. В экране проделано отверстие, изображение проецируется на стену, возле которой в полумраке подвешен хрустальный шар. Эту сквозную проекцию в потусторонний мир авторы интерпретируют как символ краха иерархий и убеждений.

Мексиканский скульптор Габриэль Рико тоже размышляет о руинах цивилизации. Мне нравится его математическая формула, сделанная из камней, деревяшек, неоновых трубок и подручных предметов (есть даже маленькая лейка!). Бог знает какую вселенскую катастрофу предвещает это небывалое уравнение.

Мой любимый павильон на биеннале – аргентинский. Художница Мариана Тейерия создала семь огромных чудовищ, которые обитают в скудно освещенном зеркальном зале. Это скульптуры, похожие на монументы жертвам грандиозных автокатастроф. Каскадами обрушиваются с потолка останки автомобилей, распятия, жуткие гематомы и завитки окровавленного пластика, словно платье танцовщицы фламенко.

Невозможно пропустить и зловещие работы Александры Биркен, ухитрившейся заспиртовать плаценту, смастерить бронзовую секс-куклу без головы, один мотоцикл распилить, а другой вывернуть наизнанку, а также рассадить и подвесить резиновые костюмы, чтобы они походили на жертв террористической атаки или взрыва нейтронной бомбы. Часы человечества сочтены!

Александра Биркен вывернула наизнанку мотоцикл, а в польском павильоне стоит обнаженный самолет. Работа Романа Станчака "Полет" напоминает об авиакатастрофе под Смоленском, в которой погибли 96 человек, в том числе президент Польши Лех Качиньский.

Самый большой в мире самолет Ан-225 "Мрия" 9 мая в полдень пролетел над Венецией, и его тень на площадках Биеннале стала произведением искусства, представленным в украинском павильоне. В своем чреве "Мрия" несла имена художников, поддержавших этот проект. Так эту историю рассказывают гостям павильона. Но состоялся ли полет на самом деле? Не состоялся, да и не был возможен, потому что отбросить столь красивую тень можно только на недопустимой для полетов над городом высоте. При этом сама история о полете "Мрии", по замыслу членов "Открытой группы", придумавших этот проект, стала мифом, а стало быть, произведением искусства. Неутомимые работники павильона рассказывают каждому посетителю легенду о "Мрии", не скрывая, что существовал альтернативный проект, получивший на конкурсе второе место. В 1954 году Мэрилин Монро приехала в Корею и пела перед американскими солдатами. Художник Арсен Савадов пригласил певицу Марию Максакову и певца Андрея Кравчука перевоплотиться в Монро и выступить перед военнослужащими АТО в Донбассе. Вот тизер проекта "Голоса любви", в роли Монро – певица и бывший депутат российской Думы Мария Максакова, а украинские солдаты забрасывают танк, на котором она едет, хризантемами:

Многие считают, что отборочная комиссия сделала ошибку, и проект Савадова "Голоса любви" интересней, чем пересказ мифа о несостоявшемся полете "Мрии". Победители обвиняют проигравших в коррумпированности и использовании закулисных методов ради проталкивания дорогостоящего проекта. Спорить поздно, можно лишь порадоваться, что история битвы за украинский павильон обсуждается открыто.

Борьба за российский павильон много лет происходит в звуконепроницаемых темницах Мединского. В этом году павильон отдан на откуп Эрмитажу. Это безупречный, отшлифованный за советские десятилетия ход: вершины духа в экспортном исполнении, Эрмитаж, Большой театр и ансамбль "Березка".

На первом этаже пляшут марионетки питерского художника Шишкина-Хокусая, на втором отец обнимает блудного сына. Александр Сокуров добавил к "Христу в пустыне" Ивана Крамского кадр из видео, распространенного в 2016 году террористами ИГИЛ, которые заживо сожгли двух турецких военнослужащих.

Недоброжелатели говорят, что лучше бы российский павильон вообще оставили пустым, как соседний павильон Венесуэлы. В самом деле, этот павильон закрыт – очевидно, в связи с экономической катастрофой режима. Правда, 13 мая я видел возле него лодку и табличку "Хватит врать". 14 мая ни лодки, ни таблички уже не было: агенты Мадуро не дремлют.

Открытие казахского павильона вообще отменили в последний момент, и эксперты гадают, связано это с отставкой Назарбаева или нет.

Еще один сюжет главной экспозиции, где, по заветам Ленина и Леонардо, все сплетено со всем, – селфи, самообожание и бодимодификации. Занеле Мухоли из ЮАР делает автопортреты, украшая свою прическу удавками, вешалками, трубами и прищепками, Эд Аткинс изображает себя в виде тарантула, ползущего по ногам и ладоням, Мартина Гутиеррес фотографируется для своего журнала Woman с расфуфыренными манекенами, оставаясь на этих снимках единственным живым человеком. Мари Катаяма, у которой нет ступней, а рука в результате генетической болезни превратилась в клешню, делает соблазнительные автопортреты.

​

​Израильский павильон превращен в полевой госпиталь. Пациент берет номерок, выбирает в регистратуре историю болезни и проходит в звукоизолированную кабинку, где по команде он должен три раза завопить во весь голос. Медсестра проводит его к зубоврачебному креслу, но вместо собственной челюсти он видит документальный фильм с комментариями экспертов. В соответствии с историей болезни, которую я выбрал, мне достался фильм о том, как в 50-х годах у малоимущих эмигрантов в израильских педиатрических клиниках похищали младенцев, объявляя их умершими, и, по всей видимости, передавали для усыновления в зажиточные семьи, а может быть, и за границу. История эта до конца не расследована, случаев много, государство всё отрицает. Художница Ая Бен Рон дает право голоса тем, кто его лишен, – в частности, матерям похищенных детей, – поэтому и приходится ритуально вопить в кабинке.

Павильон Дании оформлен палестинской художницей Ларисой Сансур. В закутке прячется огромный черный шар, а в кинозале этот же шар катится по Вифлеему, улицы которого заливает черная жижа. Произошла экологическая катастрофа, и люди ушли в подполье.

Многих участников биеннале занимают возможности биологических мутаций. Джимми Дарем создает скелеты воображаемых животных: череп ископаемого быка он соединил с платяным шкафом, а волка с водопроводной трубой. Аника Йи, изучающая "биополитику чувств", выставила висящие над пенящимися кратерами коконы небывалых насекомых. В другом ее проекте микроорганизмы сами творят искусство. Для их разведения Аника Йи использует метод Сергея Виноградского. В панелях-картинах, похожих на ожившие плиты мрамора, бактерии рождаются, размножаются и умирают.

Филипп Паррено, выставка которого проходит в бутике Louis Vuitton, изучал поведение микроорганизмов в биореакторе и запрограммировал их ритмы в своей инсталляции. В комнате, покрытой фосфоресцирующими обоями с черными ирисами, находится зеркало, увенчанное козырьком с лампочками, словно над входом в старый кинотеатр. Эта конструкция оживает, движется и вспыхивает, на несколько секунд создавая отражения озадаченных зрителей.

В Арсенале публика разглядывает белый трон, на котором бьется под давлением воздуха черный шланг, в главном павильоне Джардини толпа стоит возле коровы, катящейся по рельсам, и ворот, которые колотят в стену, мало-помалу ее разрушая. В румынском павильоне говорящий цветок женским голосом требует, чтобы его гладили и трогали, а в знак благодарности читает стихи Пауля Целана. Самый популярный объект, демонстрирующий дьявольскую жизнь неживого, – это робот, которого китайские художники Сунь Юань и Пэн Юй научили, совершая 32 движения, безнадежно собирать растекающуюся по полу клюквенного цвета жидкость. Робот похож на бьющегося в агонии окровавленного слона – зрелище невеселое.

В павильоне Антигуа и Барбуда "Карнавал и сопротивление" много отсылок к масленице и прочим славянским ритуалам. Этот космополитизм объясняется тем, что сокуратором павильона стала Нина Хрущева, нью-йоркский политолог, правнучка советского вождя.

Смотри также

ГУЛАГ в голове. Что случилось с сыном Никиты Хрущева?

​

Из дворика павильона Антигуа и Барбуда можно войти в церковь Санта-Мариа-делла-Визитационе, где сияет невероятный ковчег под названием "Смерть Джеймса Ли Байерса". Два года назад, на 57-й биеннале, на набережной Гранд-канала под надзором полиции стояла Золотая Башня Джеймса Ли Байерса (1932–1997), в этом году воспроизведена в крупном формате (шестиметровой высоты) декорация его перформанса 1994 года. В ковчеге, украшенном тысячами сияющих листков золотой фольги, стоит ложе, на которое опускался художник, заболевший раком и готовившийся к смерти. Теперь на ложе сияют пять кристаллов Сваровски, и можно сесть рядом и послушать траурную музыку Зеда Мултака, написанную специально для этой выставки.

В первый уик-энд биеннале я застал несколько перформансов. Под дождем в саду возле итальянского павильона кротко танцевала калифорнийская художница boychild, выступающая в мужском костюме и требующая писать свое имя с маленькой буквы. В театре Арсенала обнаженные Флоренс Пик и Ив Стейтон предлагали зрителям рисовать фломастерами узоры на их телах, а потом создавали живые скульптуры не очень пристойного толка.

Что до неживых скульптур, то поражает воображение эксперимент Лары Фаваретто, ворочавшейся и прыгавшей в застывающем цементе и превратившей отпечатки своих ног и боков в произведения искусства. Павильон США посвящен циклу скульптур 77-летнего Мартина Пурьера "Свобода". В центральном зале стоит "Колонна для Салли Хемингс", прославляющая рабыню-любовницу президента Томаса Джефферсона, а рядом – великолепный "Фригийский колпак".

Ни одна рецензия на биеннале не обходится без упоминания о двух реди-мейдах. Тереза Морголлес выставила стену из бетонных блоков, которая стояла во дворе школы в Сьюдад-Хуаресе, самом криминальном городе Мексики. На стене видны следы пуль от бандитских разборок. Кристоф Бюхель привез в Арсенал судно, на котором в 2015 году утонули сотни нелегальных мигрантов из Ливии. Вопрос о том, уместно ли превращать братскую могилу в арт-объект (возле трагического судна постоянно фотографируются туристы, так живописно оно выглядит), оставим священникам. Мне больше всего нравится реди-мейд с художественной интервенцией Андреаса Лолиса: садовая скамейка, на которой лежат мраморная подушка и мраморное одеяло – для бездомных.

Если вы хотите посмотреть все выставки биеннале, потребуется как минимум неделя. Открываются они в 10 утра и закрываются в 6 вечера, но неутомимые арт-лаверы знают, что с 8.15 работает галерея Академии, где в рамках биеннале проходит ретроспектива Георга Базелица. В документальном фильме 80-летний художник говорит о проклятии старости: на многие поздние работы больших мастеров ему неловко смотреть, так они плохи. Самого Базелица это проклятие не затронуло, его новые полотна – перевернутые люди-созвездия, спускающиеся с небес, – ничуть не хуже ранних.

Есть чем заняться и вечером. В самом дальнем углу острова Джудекка допоздна работает павильон Исландии, который художница по имени Shoplifter (то есть магазинная воровка), работающая с синтетическими волосами, превратила в радужную пещеру. В центре стоит соблазнительное разноцветное ложе. На нем можно не только скоротать ночь, но и пережить апокалипсис.