Обвиняемый в грабеже Азамат Казанчев пожаловался правозащитникам на то, что в конце декабря 2019 года его избили в конвойном помещении Зеленоградского районного суда Москвы. Во время досмотра из его рюкзака достали молитвенный коврик и бросили его на пол, Казанчев возмутился, тогда один из конвоиров схватил его одной рукой за бороду, другой поднёс к бороде зажигалку, сказал: "Ну что, чурка, поджечь, тебе бороду?" – и ударил Азамата по лицу. После этого конвоиры повалили Казанчева на пол и жестоко избили ногами. Судебное заседание по делу Казанчева в тот день так и не состоялось.

30 января 2020 года в Басманном суде избили уроженца Узбекистана Сухроба Акрамова (его судили также за грабёж). В этот день Акрамову оглашали приговор, но не предоставили переводчика. Акрамов начал скандалить, конвоир нажал тревожную кнопку, в зал вбежали шестеро сотрудников в чёрной униформе без опознавательных знаков. Один из них выстрелил Акрамову в живот из дистанционного электрошокера, другой ударил его дубинкой-электрошокером, Акрамов упал, его выволокли в коридор, по пути сильно ударив по голове. Всё это на глазах судьи Евгении Николаевой. В коридоре Акрамова избили, ссадины были потом зафиксированы при осмотре в СИЗО.

В августе 2015 года в конвойном помещении Московского городского суда сильно избили Людмилу Фадееву (на тот момент ей был 61 год, судили её за мошенничество с квартирами). По словам Фадеевой, ей сковали руки за спиной и приковали к вмонтированному в стену кольцу. Стоять так было неудобно, она почувствовала себя плохо и сообщила конвоирам, что у неё вторая группа инвалидности. Она упала на пол, оказавшись подвешенной на кольце, и потеряла сознание. Очнулась от того, что её поливали из кувшина ледяной водой. «"Кроме того, чтобы привести её в чувство, её пинали ногами", – говорится в материале проверки. В течение двух часов мокрая, голая по пояс она висела на кольце, пока конвоиры обоих полов оскорбляли её, говоря, что таких, как она, надо убивать ("понаехала лимита"), и передавали "привет" от следователя по её делу (вину Фадеева не признавала, пыталась всеми способами добиться оправдания, в результате с неё сняли большую часть вменяемых статей).

В 2017 году в том же Московском городском суде избили правозащитника Игоря Нагавкина, которого обвиняли в краже ювелирных изделий (по его словам, дело против него было полностью сфабриковано, после двух с лишним лет в СИЗО его отпустили под подписку о невыезде, следствие с тех пор затихло). Сам Нагавкин связывает своё избиение с тем, что устроил перепалку с судьёй Сергеем Подопригоровым (фигурантом "списка Магнитского"), который отказывался принять у него заявление о фальсификации доказательств по делу. По словам Нагавкина, перед началом заседания его заставили раздеться догола, застегнули сзади наручники и избили ногами по животу и печени, а также головой об стену, угрожая изнасиловать резиновой дубинкой. Нагавкин сообщил об избиении судье Подопригорову, на что тот ответил: "Ну ничего, бывает" – и распорядился удалить подсудимого из зала.

Жизнь в стакане

Конвоированием заключённых из СИЗО в суды и обратно занимается конвойный полк МВД. Обычно автозак забирает с утра заключённых из СИЗО и развозит их по разным судам, а потом также развозит обратно. По прибытии в суд людей полностью обыскивают ("присядьте, покашляйте") и отправляют ждать суда в специальные помещения, которые на тюремном жаргоне называются "сборками". В них нет туалетов и раковин, сотрудники конвойной службы обязаны выводить заключённых в туалет и приносить кипяток для сухпайков (никакого питания для подсудимых в судах не предусмотрено). Это даёт возможность конвойным злоупотреблять своим положением, впрочем, часто в столичных судах попросту не хватает персонала: арестованных слишком много. Особо опасные преступники или те, кто считается склонным к побегу или суициду, могут содержаться в так называемых боксах: "В Басманном суде, к примеру, стаканы высотой 2 метра, полметра в ширину и полметра в длину, – говорит член ОНК Москвы Георгий Иванов. – Иногда человек там не помещается, у него рука через решётку свисает, и он на ней может висеть весь день".

О насилии со стороны московского конвойного полка пишут давно, впрочем, раньше жалобы в основном касались Московского городского суда, в одном из помещений которого обнаружились те самые вмонтированные в стену кольца, за которые подвешивали Людмилу Фадееву. Кольца эти не предусмотрены ни СНиПами, ни какими-либо другими актами, Мосгорсуд сначала их наличие отрицал, однако когда о них было официально упомянуто в материалах проверок по жалобам заключённых, пояснил, что кольца и правда есть – в помещении для ознакомления с делами. Мол, людей приковывают к ним за одну руку, так что неудобств они не испытывают. Для наглядности рядом с кольцами поставили столы, впрочем, всё равно не понятно, зачем они: из запертого подвального помещения сбежать невозможно. Более того, как рассказала Радио Свобода юрист правозащитной организации Комитет против пыток (КПП) Анастасия Гарина, один из подрядчиков, который сдавал новое здание Мосгорсуда в 2012 году, сообщил на условиях анонимности, что никаких колец изначально в подвале не было.

По словам той же Гариной, а также других опрошенных РС правозащитников, за последние полтора года проблема не только не была решена: напротив, насилие расползлось по районным судам столицы. Бьют теперь везде и всех, вне зависимости от статьи, возраста, принадлежности к каким-либо национальным или религиозным группам, хотя нередко причиной издевательств становятся шовинизм и исламофобия сотрудников. При этом, как говорит Георгий Иванов, в московских СИЗО такой проблемы почти нет: "Я вижу постоянно, как люди ходят по коридорам, с конвоирами общаются чуть не как с друзьями", – говорит он.

Нет проблем с конвоем и в регионах: "КПП работает в СКФО, Башкирии, Оренбургской и Нижегородской областях, Краснодарском крае, в прошлом году мы посчитали, что за 19 лет существования комитета мы получили только 2 немосковские жалобы", – говорит Анастасия Гарина. Согласен с ней и руководитель юридического департамента фонда “Русь сидящая” Алексей Федяров: "Никогда не слышал о проблемах с конвоем в регионах, – говорит он. – В Чувашии, где я работал прокурором, очень хорошая была конвойная служба: кипяток приносили, в туалет выводили. В Москве на конвой жаловались всегда". "Я как-то разговорился с замначальника СИЗО-5, он был переведён из Краснодарского края в Москву, – вспоминает Георгий Иванов. – Он жаловался, что в Москве у нас всё очень либерально, сам он против этого. В Краснодарском СИЗО он бы, видимо, вёл себя по-другому".

С конвоя спроса нет

С 2014 по 2020 гг. КПП рассмотрел 25 жалоб на пытки в конвойных помещениях судов, но, по словам Анастасии Гариной, это капля в море: "Приходишь в общую камеру, спрашиваешь: "Были с конвоем проблемы?" – и вся камера говорит: "Да". Спрашиваешь, кто готов жаловаться, – и тишина, никто не готов. Кто-то говорит, что ничего этим не добьёшься, будет только хуже, кому-то это запрещают их взгляды АУЕ. Кто-то из них, может, и врёт, но поскольку массив жалоб огромен, я не могу сказать, что все они беспочвенны. Иногда говорят, что я жаловаться не буду, но вот у меня есть знакомый Заур, на нём живого места не оставили. Начинаешь искать Заура, его уже этапировали в колонию, на письма он не отвечает. Такие сообщения мы не рассматриваем, у нас небольшая организация, нас в Москве всего четверо, раньше было трое", – говорит Анастасия.

В 2016 году появилась информация о некоем отряде в чёрном или тёмном-синем камуфляже, который мигрирует из суда в суд и избивает подсудимых по просьбе конвоя или судебных приставов. Тогда в Замоскворецком суде неизвестные избили четверых подсудимых по одному делу, а вместе с ними нечаянно и ещё одного мужчину, который просто оказался нерусским. Один из избиваемых кричал, что ничего плохого не делал, на что бойцы в чёрном удивлённо спросили: "А чего он тогда нас вызвал?" – в КПП полагают, что речь идёт о начальнике конвоя.

С тех пор жалобы на этот отряд поступают постоянно, последний раз – от Сухроба Акмарова, которого избили в Басманном суде в январе. Ни в одном документе от ФСИН, СК или МВД нет информации о том, к какому ведомству относятся эти люди, за четыре года сотрудникам КПП удалось лишь установить некоторую закономерность, что "летучий отряд" появляется в тех судах, где слушаются особо громкие процессы или судят рецидивистов, людей, обвиняемых в терроризме или экстремизме. Впрочем, Акрамов вовсе не был опасным рецидивистом, а избитые в 2016-м были фальшивомонетчиками.

За всё время существования КПП не удалось добиться возбуждения ни одного уголовного дела против сотрудников конвойной службы, даже если для этого были все основания. Так, к примеру, по делу Людмилы Фадеевой за пять лет было вынесено 13 постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела. Это похоже на саботаж: в конце 2015 года следователь Преображенского районного СК пытается проверить сообщение Фадеевой, но не может установить избивавших её конвоиров. Его постановление отменяется, следователю даётся указание хотя бы опросить Фадееву, но тот же самый следователь 10 дней спустя выносит точно такое же постановление, в котором меняется лишь дата. Очередное постановление об отмене тоже отличается от предыдущего только датой. И так пять раз. Через два года текст постановления об отказе меняется: теперь следователь запросил в суде приговор Фадеевой, но не получил ответа, поэтому, делает он вывод, информация об избиении не соответствует действительности, потому что «"является избранной линией защиты". Указания лично опросить Фадееву следователем игнорируются. В течение года эта формулировка появляется в трёх постановлениях об отказе, в 2018-м дело забирает ГСУ по Восточному административному округу, в отказах появляется текст жалобы Фадеевой и опросы конвоиров, которые поясняют, что она сама оказывала активное сопротивление во время обыска, когда конвоир пыталась вытащить из её бюстгальтера металлические фиксаторы, за что была прикована к кольцу в стене, но не в подвешенном состоянии, а сидя на стуле. Сотрудница конвойной службы сержант Ирина Ковач подтверждает, что в таком положении она просидела больше часа, но говорит, что все зафиксированные впоследствии повреждения Фадеева нанесла себе сама. С тех пор текст отказа почти не менялся, саму пострадавшую никто так и не опросил.

Каждый раз, когда по тому или иному делу появляются три подобных отказа, КПП отправляет письмо уполномоченному по правам человека в РФ Татьяне Москальковой, по словам Анастасии Гариной, иногда её аппарат запрашивает материалы проверок для более детального изучения, однако толку от этого изучения пока не было.

Та же история с многочисленными идентичными отказами по делу Игоря Нагавкина. Избивавшие его конвоиры на опросах показали, что все увечья он нанёс себе сам, однако КПП заказал судебно-медицинскую экспертизу в НП "Европейское бюро судебных экспертов", согласно выводам эксперта, зафиксированные повреждения могли образоваться от описанных Нагавкиным действий конвоиров, а вот версия самих полицейских не соответствует действительности. Несмотря на то что экспертизу приобщили к материалам проверки, на личном приёме в ГСУ СК руководитель Следственного управления СК по Восточному округу Москвы Оксана Горячкина обвинила представителей ОНК в ангажированности и лжи.

Депутат уламывает МВД

Конвойные помещения судов – абсолютно закрытые для гражданского контроля помещения. До 2009 года они часто использовались для встреч подсудимых с адвокатами, но с 2010 года эту практику постепенно начали сводить на нет, в то же время появились сообщения о пытках – сначала в Мосгорсуде, потом и в других судах. "У нас было заседание ОНК с представителями других ведомств в 2017-м или 2018 году, – вспоминает Анастасия Гарина, которая тогда была членом ОНК Москвы. – Представитель конвойного полка прямо на этом круглом столе на все наши вопросы отвечал по-хамски: это не ваше дело, это служебная информация, вы вообще сюда не лезьте. С тех пор они более дружелюбными не стали". Конвойные помещения не реже раза в полгода должна проверять прокуратура, но, по словам Гариной, проверяет она не по жалобам, а по расписанию, никаких серьёзных нарушений во время этих визитов прокуроры обычно не находят. При этом на запросы правозащитников МВД сообщает, что содержание подсудимых в конвойных помещениях регулируется 140-м приказом МВД о содержании в ИВС, но все ограничительные меры из этого приказа имплементируются, а визиты ОНК запрещены. С самим приказом ознакомиться невозможно: он только для служебного пользования. Иван Сухарев, депутат Государственной думы (ЛДПР), председатель экспертной группы по ОНК, ещё в 2018 году внёс поправки в закон об ОНК, которые бы позволили членам комиссий посещать конвойные помещения, автозаки и даже поезда, в которых этапируют заключённых, однако, как он рассказал в интервью РС, они были возвращены на доработку, а потом всё застопорилось из-за пандемии коронавируса. В интервью "Коммерсанту" Сухарев говорил о том, что МВД против этих поправок, ведомство приходится "уламывать".

Впрочем, по словам члена ОНК Георгия Иванова, проблема не только в кровожадности конвоиров, но и в целом в организации работы конвойного полка. "Я думаю, что есть какое-то идеологическое накачивание этих сотрудников, но вообще в Москве очень много судов, очень много арестованных и конвой попросту не справляется. Штатное расписание, маршрутизация, кого и куда они возят, это всё не работает. У них, по идее, график двое суток через одни или трое через одни, но по факту они забирают людей в 6 утра, возвращают в полночь, потом едут в общежитие МВД, многие из них иногородние, и вечером узнают, что завтра им снова на работу, и так они могу работать всю неделю каждый день, по 12–15 часов. Этих сотрудников также привлекают на охрану общественного порядка: на митинги. У них чуть повыше зарплата, льготная выслуга лет, но условия работы скотские, и это оскотинивание приводит к таким эксцессам".