Композитор Жан-Жак Руссо

У философии и музыки гораздо больше общего, чем кажется. Они обе оперируют абстрациями, обе нематериальны, обе имеют дело с основами бытия. Как писал Жан-Жак Руссо, ссылаясь на некоего мудреца, но, скорее всего, он придумал это сам, «поэту надлежит создавать поэзию, а музыканту музыку, но только философу подобает рассуждать о той и другой».

Сам Жан-Жак был и поэтом, и музыкантом, и философом в одном лице. Он был сыном часовщика и систематического музыкального образования не получил - самоучка, одаренный от природы. Две первые свои оперы он отправил в печку. Опера-балет «Галантные музы», в сочинении которого Руссо помогал композитор и шахматист Франсуа-Андре Филидор, был поставлен, но успеха не имел, его ноты не сохранились. Руссо не хватало профессионализма, чтобы понять, куда двигаться дальше.

Летом 1752 года в Париж приехала итальянская оперная труппа импрессарио Бамбини, и Руссо прозрел. Вместо тяжеловесной, помпезной, крайне условной французской оперы, как правило, трагического содержания на основе мифологических сюжетов он увидел легкую, искрометную комедию, героями которой были обычные люди. Парижская публика влюбилась в «буффонов», как она называла итальянских артистов. Началась полемика вокруг оперы - «война буффонов», быстро получившая политическое значение.

Кружок энциклопедистов выступал на стороне итальянцев («долой рутину с оперных подмостков!»), и нетрудно себе представить возмущение патриотов. В их глазах энциклопедисты были галлофобами, иностранными агентами и опасными смутьянами. В конце концов итальянцы были высланы из Франции королевским указом.

Руссо был самым радикальным критиком французской оперы. Он считал, что по-французски вообще петь нельзя. Вот заключительный абзац его скандально знаменитого «Письма о французской музыке»:

Надеюсь, я показал, что во французской музыке нет ни размера, ни мелодии, ибо они несвойственны языку, что французское пение - это всего лишь непрерывное завывание, невыносимое для всякого непредубежденного слушателя, что гармония здесь сера, невыразительна и отдает школьной старательностью, что французские арии - вовсе не арии, а французский речитатив - не речитатив. Отсюда я делаю вывод, что у французов нет и не может быть музыки, а если бы она у них и была, то тем хуже для них.

Тем не менее свою оперу-буфф в итальянском духе он написал на собственное французское либретто. Она называется «Деревенский колдун». Увертюру к ней мы уже слышали.

В ней всего трое действующих лиц: крестьянка Колетта, ее возлюбленный Колен и колдун, вернее - шарлатан, притворяющийся колдуном. Колетта печалится: ее жених загулял с другой, да еще и с благородной дамой.

Мне не видать счастливых дней,

Не слышать ласковых речей!

Колен теперь с другою...

Увы! Как мог он изменить!

Хотела б я его забыть,

Но рвусь к нему душою!

Колдун советует ей притвориться равнодушной, а он пустит в ход свои колдовские чары.

Раздует жар любви тревога.

В затишье гаснет огонек.

Ты пококетничай немного,

И станет верным пастушок.

Колен тем временем разочаровался в знатной даме, но вот беда: Колетта его разлюбила.

Прощай, богатство, замок дамы знатной!

Ваш блеск меня не соблазнит.

Когда мой стон мой плач смягчит

Ту, что люблю я всей душою,

Быть может, счастие былое

Опять Колена осенит.

Что же делать? Ясное дело: колдовать. На самом деле никакое колдовство влюбленным голубкам, конечно, не требуется: они осыпали друга упреками, слегка поупрямились, помирились и вот уже воркуют дуэтом.

Союз сердец прекрасный

Мы будем сохранять,

Закон любви согласной

Отменно почитать.

Заключительные куплеты очень напоминают шансонетку из какой-нибудь оперетты.

Здесь, об руку идя с природой,

Любовь не ведает прикрас.

Там гонится она за модой,

Нарядом ослепляет нас.

Любовь слепая,

Не размышляя,

Приказы всем дает шутя.

Она дитя, она дитя!

Во всем этом легко заметить начатки философии Руссо, его учения о естественном, не испорченном цивилизацией человеке и о вреде просвещения.

Опера «Деревенский колдун» была впервые поставлена при дворе, в присутствии короля Людовика XV, и очень ему понравилась. Впоследствии его фаворитка мадам Помпадур сама участвовала в любительском спектакле, пела партию Колена, написанную для очень высокого тенора - тенора-альтино. «Колдун» не сходил со сцены 60 лет. Гектор Берлиоз ее ненавидел и однажды во время представления будто бы бросил на сцену парик - видимо, в знак того, что она сильно устарела

На волне успеха Руссо сочинил для оперной дивы Мари Фель, которая пела Колетту в «Колдуне», произведение духовного содержания - антифон Salve, Regina - «Славься, Царица». У Руссо были непростые отношения с Богом, и этот опус предназначался для исполнения не в церкви, а в так называемых духовных концертах. Эти концерты во дворце Тюильри были единственным развлечением парижан во время великого пасхального поста, когда все театры были закрыты.

Славься Царица, Матерь милосердия,

жизнь, отрада и надежда наша, славься.

К Тебе взываем в изгнании, чада Евы,

к Тебе воздыхаем, стеная и плача

в этой долине слез.

Под изгнанием в данном случае подразумевается изгнание из Рая.

Руссо забросил музыку ради философии, но на склоне лет вернулся к ней. Он сочинил цикл из 95 романсов на стихи разных поэтов под общим названием «Утешения в невзгодах моей жизни» и писал, но не успел закончить оперу «Дафнис и Хлоя».