Белорусские суды вынесли ряд приговоров по обвинению "за оскорбление представителя власти". Под этим подразумеваются самые разные ситуации: комментарии в районном чате, надпись под фотографией участкового или нелестное сравнение в телеграм-канале. А подсудимые в основном молодые люди, которые активны в соцсетях.

Вердикты, как правило, суровы: несколько лет "химии". Так в Беларуси называют ограничение свободы без нахождения в исправительном учреждении. Однако это может быть домашний арест без права употреблять спиртные напитки, посещать массовые мероприятия и общественные места, а также запрет покидать место жительства после 19:00 и обязательство отмечаться в милиции.

Совсем свежий приговор был вынесен 20 апреля. Жительнице Гродно Анастасии Коломейченко дали 1,5 года ограничения свободы за оскорбление сотрудницы ОМОНа в инстаграме. Анастасия воспитывает двух маленьких детей. В ее аккаунте в инстаграме появился такой пост: поверх портрета прапорщицы Дарьи Бондарчук была надпись: "Т…ь. Поиск. Репост". Суд Октябрьского района города Гродно признал публикацию публичным оскорблением сотрудницы милиции и причинением вреда государственной власти. Айфон Анастасии признали орудием совершения правонарушения и конфисковали.

Прапорщица Дарья Бондарчук известна тем, что в августе прошлого года вместе со своей напарницей Марией Мазуркевич избила 55-летнюю Марину Поликарпову из Гродно. Обороняясь от приема удушения, Поликарпова укусила одну из них, а другую ударила. Тогда Бондарчук уже проходила по делу как потерпевшая. Суд приговорил Поликарпову к двум годам "химии" и обязал выплатить каждой из сотрудниц ОМОНа компенсацию (также оплатить госпошлины и судебные издержки).

"Я даже не знала, за что меня задержали, – рассказывает Анастасия Коломейченко. – Посадили в машину с тонированными стеклами и поехали "катать". Что происходит? Куда везут? Ничего не было понятно. Получается, что меня просто украли. А поста в инстаграме не было среди сохраненных на моем телефоне. Я говорила на следствии и на суде, что аккаунт могли взломать. Что кто-то мог создать поддельную страницу и заскринить миллиард подобных историй. Что доступ к аккаунту есть у многих моих друзей – я не запрещаю им заходить, там нет никаких секретов. Когда я была в ИВС, а телефон хранился в милиции, в инстаграм тоже можно было зайти".

За этим процессом следил правозащитник Роман Юргель:

– Отдел собственной безопасности Гродненского областного УВД предоставил скриншот этого поста в инстаграме Анастасии. В октябре было возбуждено уголовное дело, задержали ее 8 декабря. Милиция пришла к ней домой, забрали телефон и увезли в РОВД, потом в СК, потом на трое суток в ИВС. При этом она сказала свой пароль, и пока она на находилась в изоляторе, были входы с ее аккаунта.

Роман Юргель интересуется, зачем было отменять статью 189 как слишком суровую, когда ее прекрасно заменяют другие:

– Интересно то, что квалификация этого дела сразу была по статье 369, но уже тогда все знали, что идет переработка статей УК. В новой редакции статья 189 декриминализована. За малейшее оскорбление следователями теперь вменяется статья 369. На момент возбуждения уголовного дела санкции по статьям 189 и 369 были одинаковы. Адвокат просила переквалифицировать обвинение на 189, и в связи с этим дело прекратить, раз статья отменена. Иначе зачем было вообще ее отменять? – рассказывает правозащитник.

15 апреля суд вынес приговор 25-летней минчанке Алевтине Корчик за оскорбление в районном чате главы ЦИК Лидии Ермошиной.
В чат для жителей района Михалово кто-то выложил видео порнографического характера и нелестно отозвался о девушке на нем, на что Алевтина, участвовавшая в дискуссии, написала: "Большей ш..й, чем Ермошина, все равно не стать". Также внимание следствия привлек логотип чата – белый медвежонок, который держит в руках красное сердце.

Гособвинитель посчитал, что "сообщение выражено в неприличной форме, противоречит нормам общечеловеческой морали, причиняет моральные и нравственные страдания Лидии Ермошиной, в глазах общественности подрывает ее авторитет и авторитет органов власти".

Обвиняемой дали два года "домашней химии". На таком наказании настаивал и гособвинитель. Девушка вину не признала, в суде заявляла, что не хотела причинить Ермошиной страдания. Потерпевшая в суде не появилась, судя по материалам дела, ее даже не допрашивали.

20 апреля 30-летнему минчанину Дмитрию Чахуте присудили 2 года "химии" за то, что оно обозвал сотрудника органов внутренних дел Владислава Шукайло. Чахута разместил в телеграм-канале "Каратели Беларуси" под коллажем, где на изображении был и Шукайло, текст с надписью "Позывной дрыщ". Эксперты признали слово "дрыщ" ненормативным, "поскольку в нем имеется негативная оценка Шукайло". Гособвинитель Артем Цветков считает, что такой текст опозорил честь и достоинство как конкретно Шукайло, так и сотрудников внутренних дел в целом. Как отягчающее обстоятельство прокурор попросил признать совершение преступления по мотивам политической и идеологической вражды и наказать Чахуту двумя годами ограничения свободы без направления в исправительное учреждение. Также молодого человека обязали выплатить пострадавшему 392 доллара компенсации за моральные страдания.

Правозащитник Роман Юргель утверждает, что в последнее время приговоры ужесточаются, если, например, подается апелляция:

– Анастасия Коломейченко подала апелляционную жалобу. Через месяц ее рассмотрит судебная коллегия по уголовным делам и, скорее всего, оставит без изменений, а то еще и ужесточит. Сейчас пошла такая практика. Если суд дает "химию" или направляет в исправительное учреждение открытого типа, суд удовлетворяет протест прокуратуры и ужесточает гражданам наказание. Была домашняя "химия" – вот тебе год отбывания в местах лишения свободы. Или в колонии общего режима. Это как бы наказание за апелляцию.

Раньше не было вала таких дел в связи с подобными оскорблениями, люди отделывались административными статьями. Приговоры районных судов по всей Беларуси несоразмерны, всегда даются по максимуму, суд не принимает во внимание, сколько у обвиняемого детей, чем он болеет и так далее. Судьи назначаются, прокуроры назначаются… все в одной команде и все хотят, чтобы люди тихо сидели, запуганные, по кухням, по квартирам. За критику законодательной или исполнительной власти сейчас тоже можно легко попасть под статью УК. Как в советские времена – за анекдот, – говорит Роман Юргель.

Подробнее о том, как применяются диффамационные статьи в Беларуси, рассказывает Алесь Беляцкий, председатель правозащитной организации "Весна":

– Сейчас это одни из самых популярных статей по привлечению к ответственности белорусских граждан, которые не согласны с политикой подавления. Очень часто правоохранительные органы выхватывают из контекста какие-то фразы, высказывания в постах, в обсуждениях в социальных сетях. На основе этого возбуждаются уголовные дела. Это популярное средство наказания. Раньше мы на пальцах могли пересчитать такие дела, сейчас они сыплются сотнями по всей Беларуси. Это показывает всю глубину кризиса, в котором находится общество. Если раньше власти последовательно критиковали только оппозицию, то сейчас это перешло на самый широкий низовой уровень, под раздачу попадают абсолютно разные люди. И учителя, и служащие, и пенсионеры, и студенты. Тяжело сказать, кого не затронула эта статья. И это только верхушка айсберга, потому что обсуждение чиновников и силовиков повсеместны, а наказать всех – просто невозможно. Власти занимаются показательной карой, чтобы держать общество в страхе. Обычно это ограничение свободы по месту жительства, но часто – с реальным сроком. Людям просто ломают судьбу, человек вынужден бросать работу, занимается неквалифицированной деятельностью, он находится под постоянным контролем. Это то, что меняет жизнь людей на раз-два, но власть не смотрит на это, идет массовое преследование.

– Но букве закона это соответствует?

– Что значит соответствует? Этого вообще не должно быть в уголовном законодательстве, поскольку это нарушает фундаментальное право на распространение информации. Это же касается статьи об оскорблении президента. Такая статья в УК была у нас всегда, но до августа прошлого года применялась крайне редко. Помню дело 2016 года, когда 79-летнего пенсионера, орденоносца, упекли в психиатрическую лечебницу за то, что он высказывал свое субъективное мнение.

– А зачем так ужесточать именно сейчас? Чтобы не выходили на митинги? Не вывешивали флаги? Но ведь всего этого уже не происходит.

– Просто идет война. Власти затыкают людям рот. Нельзя обсуждать проблемы. Многие каналы признаются деструктивными, экстремистскими. Даже районные, домовые чаты, где обсуждаются какие-то бытовые вопросы, а не только общественно-политические. Там есть все: как сделать лучше двор, как не дать обрезать деревья, что делается в городе. И параллельно происходит обсуждение международных проблем, вопросы национальной символики. Эти чаты – фактически местные базары. Власти их вычисляют, наказывают администраторов. Это постсталинская политика, когда гражданское общество рассматривается как враг власти.

– А если я иду по улице, меня останавливает патруль… он может отобрать у меня телефон, чтобы посмотреть, что и где я писала?

– У нас это довольно часто происходит. Сотрудники внутренних органов требуют показать телефон, хотя это является нарушением личных прав. Должны быть серьезные аргументы, чтобы требовать предоставить личную информацию. Вы имеете право отказаться, но тогда они трактуют это как нарушение общественного порядка, неисполнение требований милиции. Легко можно получить арест или огромный штраф, несколько тысяч долларов за неподчинение милиции. В критических случаях они просто избивают до потери сознания, – говорит Алесь Беляцкий.

Это по закону?

Несмотря на то что в рамках "гуманизации" законодательства с 14 апреля этого года из Уголовного кодекса Беларуси исключена статья 189 "Оскорбление", осталось еще пять подобных статей.

Это статья 188 "Клевета" (до трех лет лишения свободы), статья 368 "Оскорбление Президента Республики Беларусь", статья 369 "Оскорбление представителя власти", статья 391 "Оскорбление судьи или народного заседателя", статья 444 "Оскорбление подчиненным начальника или начальником подчиненного".

Осужденным по этим статьям грозит уголовное наказание.

Например, публичное оскорбление президента наказывается штрафом или исправительными работами на срок до двух лет, ограничением свободы на срок до двух лет, лишением свободы на тот же срок.

Есть еще новый исправленный Кодекс об административных правонарушениях. Там тоже есть статья 10.2 "Оскорбление", подразумевающая оскорбление, то есть умышленное унижение чести и достоинства личности, выраженное в неприличной форме. Статья предполагает штраф до 340 долларов в пересчете с белорусских рублей. Если оскорбление нанесено публично, в том числе в интернете, то ответственность будет гораздо серьезнее: штраф в размере до 2273 долларов или общественные работы, или административный арест. Штраф такого размера несоизмерим с уровнем зарплат в стране.

Новый КоАП был принят депутатами во втором чтении в конце 2020 года, и в качестве административного взыскания впервые предлагает общественные работы.