Все текущие тенденции в американской экономике ведут к укреплению доллара, тогда как тенденции на рынке нефти, наоборот, к снижению цен на нее, полагает эксперт. Курс доллара в гораздо большей степени зависит от действий Центрального банка США, чем от экономической политики правительства. А она, в свою очередь, предполагает и меры ускорения роста американской экономики, и масштабное расширение нефтедобычи, в которой продолжается сланцевая революция. В том числе – за счет прихода в эту отрасль крупнейших нефтяных компаний, располагающих огромными собственными средствами для инвестиций.

В первом квартале 2017 года, как можно предположить, сменилась тенденция. Впервые с весны 2014 года в основные развивающиеся страны мира притекло больше капиталов международных инвесторов, чем ушло с них. Об этом сообщила британская газета Financial Times со ссылкой на оценки голландской компании NN Investment Partners, отслеживающей капитальные потоки. До этого в течение 10 кварталов подряд в развивающихся странах отмечался в целом “чистый” отток капитала, то есть уходило из них больше, чем приходило.

Стоит вспомнить, что международный капитал весной 2014 года начал “нетто-покидать” развивающиеся рынки во многом на фоне заявленных планов повышения процентных ставок в Соединенных Штатах. Это неизменно повышает спрос на американские активы, то есть ведет к укреплению доллара. Но если теперь эти капиталы вновь начинают “возвращаться” на развивающиеся рынки, то, как можно предположить, и потому, в том числе, что эти инвесторы “закладываются” теперь на более постепенное повышение ставок Федеральной резервной системой, чем они, эти инвесторы, полагали еще недавно.

В какой степени вы могли бы поддержать подобные оценки, встречающиеся сегодня в деловой прессе? Наш собеседник – научный сотрудник Гуверовского Центра Стэнфордского университета в США профессор экономики Михаил Бернштам:

- Природа капитальных потоков в развивающиеся страны – то вверх, то вниз. По этому поводу идут большие научные споры, естественно. И в октябре прошлого года под эгидой Федеральной резервной системы США (ФРС) группа ученых опубликовала очень интересный доклад, который разбирал все это в исторической перспективе. И они пришли к выводу, что влияние денежной политики западных стран (в том числе ФРС, Европейского центрального банка или Банка Японии) невелико. И что эти процессы связаны прежде всего с внутренними экономическими процессами в самих развивающихся странах.

Если мы обратимся к недавней истории, то увидим, что еще с 2011 года началось сокращение “положительных” капитальных потоков в развивающиеся страны. То есть в них направлялось все меньше и меньше, и все больше “оттягивалось” в западные страны. Хотя как раз тогда процентные ставки и ФРС США, и других западных центральных банков были очень низкими. Соответственно, и отдача на вложения в их страны была очень низкой. А дальше, уже с весны 2014 года, возникли уже, наоборот, “отрицательные” потоки капитала в развивающиеся страны.​

​Теперь они, вроде, вновь становятся “положительными”. Хотя, понятно, один квартал – еще не показатель. И главными факторами влияния на эти потоки стали чисто внутренние? Или внутренние, зависящие от внешних?..

- Здесь прежде всего это два фактора. Во-первых, собственно экономический рост в развивающихся странах. Чем он выше, тем больше в эти страны прибывает капитала. Во-вторых, цены на их основные экспортные товары. А это прежде всего, так сказать, “продукты земли” – то есть природные ресурсы или продукты сельского хозяйства. Именно в последние полгода мы увидели, что и ускорился экономический рост в развивающихся странах, и повысились цены на сырье и продукты сельского хозяйства.

​То есть товары, которые составляют основу торговли на международных товарных биржах. Их котировки еще объединяют в общие индексы, чтобы оценить изменения за тот или иной период времени…

- Да, и если взять, например, уровень 2005 года по индексу 19 основных таких “первичных” продуктов за 100, то к сентябрю 2016-го он повысился лишь до 102. Однако с тех пор он вырос уже до 119, то есть всего за полгода повысился сразу на 16%. Как раз в это время и начал формироваться вновь “положительный” нетто-приток капитала в развивающиеся страны.

Хотя сам экономический рост ускорился отнюдь не во всех из них, разумеется. В России, например, он пока в лучшем случае едва превысил нулевой уровень…

- Рост экономики ускоряется довольно во многих развивающихся странах мира, кроме разве что Бразилии. В Китае, например, он ускорился с 6,7% в прошлом году до 6,9% в первом квартале 2017-го и теперь снова “выходит” на 7%-ую траекторию. В Индии рост экономики превысил 7% в год. В Индонезии - выше 5%. В Аргентине закончился спад и начался экономический рост. В Мексике, где он был на нуле, теперь рост возобновился - по крайней мере, он превысил 1%. В Малайзии - 1,5% в год. То есть все это намного лучше, чем было раньше. И, соответственно, начался приток капитала в эти страны.

​А если бы он пошел, наоборот, в американские активы, то усилил бы позиции доллара… Здесь стоит вспомнить недавние заявления президента Трампа о том, что доллар “слишком силен” и что “очень трудно конкурировать в условиях, когда доллар - сильный, а другие страны ослабляют свои валюты”. Эти заявления, в частности, дали повод некоторым экспертам предполагать, что политика “сильного доллара”, начатая в США еще в 1995 году тогдашним министром финансов Робертом Рубиным (хотя за все эти 20 с лишним лет сам доллар мог и сильно слабеть, причем не один раз) теперь изменится. Но как такое “ослабление” совместить с неминуемым повышением процентных ставок в США, что предполагает обратное, то есть укрепление доллара?

- В нынешней ситуации, да и раньше тоже, обменный курс доллара гораздо больше зависит от действий ФРС, чем от экономической политики президента, правительства или Министерства финансов. ФРС, в силу ускорения экономического роста в США, настроена очень четко на повышение процентных ставок, а это будет усиливать доллар. Однако и нынешние меры администрации президента Трампа (если мы отбросим всю риторику о том, что, дескать, нужен более “слабый” доллар для конкуренции и прочее…) в общем-то также ведут к ускорению экономического роста. Скажем, будут снижаться, как теперь объявлено, ставки корпоративного налога - с 35% до 15%, что, естественно, сразу ускорит инвестиции и приведет, хотя бы в краткосрочной перспективе, к экономическому росту. Сокращаются регуляции в части охраны окружающей среды – например, теперь вновь разрешают добывать “традиционную” нефть возле приморских зон. Все это расширяет экономические возможности и ведет к ускорению экономического роста. Поэтому у Федеральной резервной системы просто не будет доводов в пользу замедления повышения ставок.

Что, в свою очередь, вряд ли приведет к ослаблению доллара… Собственно, как и любые меры, направленные на ускорение роста американской экономики…

- Если мы посмотрим, какие меры вообще может принять правительство и администрация президента Трампа, то, хотят они этого или не хотят, эти меры приведут лишь к укреплению доллара. Допустим, администрация снизит налоги, но при этом сократит госрасходы и не изменит бюджетный дефицит. В этой ситуации, естественно, ускорится экономический рост, и, соответственно, будет усиливаться доллар. Допустим, администрация, как часто они говорят, снизит налоги, но при этом увеличит расходы на инфраструктуру и другие цели, что, соответственно, увеличит бюджетный дефицит. В этом случае упадет цена американских гособлигаций, но одновременно повысится их доходность, повышая привлекательность. В результате - снова укрепляется доллар. То есть, что бы ни предпринимала администрация в этой ситуации, независимо от всех своих деклараций, все это ведет к укреплению доллара. Что в общем-то совпадает и с политикой ФРС… Поэтому сами возможности “ослабления” доллара, даже если этого и желает администрация президента Трампа, они очень ограничены. Просто потому, что все тенденции ведут к этому.

​Курс доллара оказывает прямое влияние и на текущие цены на нефть, которая в долларах и торгуется… Но если из группы основных факторов, влияющих на нефтяные цены, выделить такую пару - курс доллара, с одной стороны, и реальный спрос на нефть со стороны Китая, как крупнейшего ее импортера, с другой стороны. По вашим представлениям, изменения влияния какого из них можно ожидать в ближайшие месяцы скорее, чем другого? И насколько оба значимы для цен на нефть в нынешней ситуации?

- На мой взгляд, эти факторы имеют очень малое значение. Цены на нефть сегодня в значительной степени зависят от предложения, а не от спроса. Кроме того, усиливаются сразу три очень важных фактора, ведущих к снижению цен на нефть. Первый фактор - продолжение сланцевой революции в США. Ведь реакция сланцевых компаний на изменения цен - мгновенная. Скажем, количество действующих буровых нефтяных установок в США сократилось с 650 до 350, когда цены упали с 55 долларов за баррель в сентябре 2015 года до 30 долларов в марте 2016 года. Теперь же, на фоне выросших цен, в стране вновь работают уже 617 нефтяных вышек. То есть это - очень гибкая и быстро реагирующая отрасль промышленности.

Заявленная новой администрацией США политика в области энергетики сделает эту отрасль еще гибче, условно говоря…

- Новая американская администрация “снимает” ограничения, которые вводились при президенте Обаме в отношении “традиционной” нефти. Происходит дерегулирование отрасли, делается ставка на расширение добычи нефти во всех отношениях. А самое главное событие, которое произошло в последние месяцы (и рано или поздно это должно было случиться), - крупнейшие международные корпорации, которые десятилетиями работали в секторе “традиционной” нефти, не желая особо “приближаться” к сланцевой, теперь повернулись к ней…

​Здесь можно вспомнить, например, и о планах таких крупных нефтяных компаний как американские ExxonMobil и Chevron, а также британо-голландская Shell резко расширить инвестиции в свои сланцевые проекты - суммарно они могут только в этом году превысить 10 млрд долларов. Об этих планах сообщало недавно агентство Bloomberg. Но ведь и не столь крупные добывающие компании уже вложили в эту отрасль намного больше…

- Разница в том, что у крупнейших нефтяных корпораций очень много “своих” денег, им не надо занимать в банках. И потому они не зависят от краткосрочной конъюнктуры, вынуждающей других участников сокращать добычу, если цены падают, и вновь ее наращивать, когда цены повышаются. У этих - все будет стабильно. Сами эти краткосрочные колебания, собственно говоря, прекратятся. И если такие страны как Саудовская Аравия, Россия и другие крупные производители нефти в последние несколько месяцев получили “передышку”, когда цены выросли, то через некоторое время таких передышек просто не будет. Мы, конечно, не можем знать, насколько дешевой окажется нефть. Скажем, исследования ФРС показывают: где-то около 40 долларов за баррель. Прогнозы частных консалтинговых компаний - что будет еще ниже, меньше 40 долларов уже в 2017 году. Но в целом мы говорим теперь о длительном периоде технологического и финансового развития, когда нефть будет оставаться дешевой.

​Фактор американской сланцевой нефти еще в конце прошлого года, когда только было заключено ныне действующее соглашение стран ОПЕК и не-ОПЕК о временном сокращении добычи, считался главной “угрозой” планируемому эффекту этого соглашения. Но пока эта “угроза” не сильно проявилась. И многие эксперты полагают, что одна из причин этого – высокая “закредитованность” американских нефтяных “сланцевых” компаний, которая мешает им привлекать дополнительный капитал (или банковские кредиты, или продавая свои акции и облигации), без которого эта индустрия существовать, по сути, и не может… По вашим представлениям, в какой мере этот фактор всерьез сдерживает сегодня рост американской нефтедобычи?

- Этот фактор очень важен, так как американские компании сланцевой нефти финансируются в основном банками. Да, частично они выходят и на рынок ценных бумаг. Но в целом действительно живут как бы “от зарплаты до зарплаты”. Поэтому-то они и столь остро реагируют даже на небольшие колебания цен на нефть. Однако теперь это тоже постепенно остается в прошлом. Во-первых, потому что на этот рынок приходят крупные корпорации, с огромными “денежными мешками”. Во-вторых, администрация Трампа начала реформу американских малых и средних местных банков. Местные банки - это особая категория финансовых учреждений в США, но именно они традиционно и финансировали местные промышленные компании, включая те, которые занимаются добычей сланцевой нефти.

​Эти банки также затронула реформа банковской системы в США после кризиса 2008 года?

- Да, этот сектор был очень сильно зарегулирован в результате действия так называемого “закона Додда-Франка”, принятого в 2010 году, после финансового кризиса. Теперь же Конгресс и администрация президента Трампа намерены его реформировать. То есть дерегулировать бизнес мелких и средних банков, которые не несут системных рисков, и, наоборот, усилить регуляцию наиболее крупных банков, которые как раз и представляют такие риски. Если это будет сделано, кредитование промышленности, частью которой являются и компании сланцевой нефти, получит значительное облегчение. Дело в том, что в целом кредитование американской промышленности так, по сути, еще и не восстановилось после финансового кризиса. Только недавно оно вновь начало расти. Количество новых займов этим компаниям за последние месяцы выросло на 5%, то есть очень быстро.

А повышение процентных ставок в США, о чем мы говорили в начале, не замедлит ли этот процесс?

- При нынешних процентных ставках банкам просто невыгодно давать кредиты - они на них ничего фактически не зарабатывают. Когда ключевая ставка ФРС вернется к “нормальным” уровням - скажем, 2-2,5% годовых, банки уже смогут зарабатывать, предоставляя кредиты под 4-5-6%. Вот тогда и восстановится кредитование промышленности, стимулируя ее рост, - отметил в интервью Радио Свобода Михаил Бернштам…