Макроэкономическая статистика за май, представленная Росстатом, немало озадачила аналитиков. Она показала, в частности, давно не виданные в стране темпы роста промышленного производства, которых никто не ожидал. В экспертном сообществе это объясняют и майским рабочим календарем, и холодной весной… А кто-то – и недавним переподчинением Росстата Министерству экономического развития. Само же министерство представило 21 июня более чем оптимистические оценки роста экономики России и в мае, и в целом за первые пять месяцев года. Вот только аналитики не видят пока значимых перемен в тех базовых факторах, которые и могли бы обеспечить столь резкое ускорение экономического роста.

Общий объем экономики России в первом квартале вырос на 0,5% к уровню января-марта прошлого года, подтвердил Росстат свою предварительную оценку. Это значит, что российская экономика формально вышла из рецессии, продолжавшейся в ней семь кварталов подряд. Формальным началом или завершением рецессии считается спад или, наоборот, возобновление роста экономики в течение двух кварталов года подряд. А первый новый прирост ВВП был отмечен в России в октябре-декабре 2016 года – на 0,3%.

Однако гораздо большее внимание экспертов привлекли представленные оценки роста промышленного производства в мае – аж на 5,6% к прошлогоднему уровню, то есть сразу в 2,5 раза больше, чем было всего месяцем ранее, в апреле. Да и прирост в течение месяца оказался более чем внушительным – сразу на 1,6% даже с учетом сезонных и календарного факторов.

Как это объяснить? И из каких оценок вы исходите?

Валерий Миронов, заместитель директора исследовательского института “Центр развития” Высшей школы экономики:

– Говоря о майской статистике промышленного производства, которая действительно всех удивила, нужно учитывать, что в мае этого года было 20 рабочих дней, тогда как в предыдущие годы – 19. И уже одно это позволяет оценивать рост производства не столь оптимистично. Кроме того, заметную роль сыграл рост выработки в мае электроэнергии и тепла из-за самой холодной за многие десятилетия погоды. Все это повлияло… Поэтому никаких перемен в тех скромных темпах роста промышленного производства, которые отмечались в предшествующие месяцы, не произошло. По нашим оценкам, этот рост составил не 1,6%, как считает Росстат и некоторые другие структуры, а не более 0,5%...

​Это в три раза меньше официальных оценок… То есть не видите неких фундаментальных причин для большего роста?

Валерий Миронов:

– Если в целом говорить об экономической ситуации, то нужно иметь в виду слабую инвестиционную активность бизнеса. Скажем, у крупных и средних российских компаний прирост инвестиций в первом квартале, по нашим оценкам, составил всего 0,4%. А для того, чтобы началось заметное оживление в экономике, эти темпы должны опережать общий рост ВВП. То есть тот самый рост, который в первом квартале, по данным Росстата, составил 0,5%.

​Алексей Девятов, главный экономист финансовой компании “Уралсиб”:

– Действительно, представленные данные выглядят слишком “сильными”, особенно по обрабатывающим отраслям. Темпы роста были-были низкими и вдруг – пожалуйста! – 5,7% буквально на пустом месте, то есть практически с нулевого уровня. Да, на один рабочий день было больше, чем в прошлом году. Во-вторых, думаю, в какой-то степени на обрабатывающих производствах могло позитивно сказаться смягчение денежно-кредитной политики: с марта Центральный банк снизил ключевую процентную ставку уже на целый процентный пункт – с 10% до 9% годовых. Кроме того, улучшение настроений: видимо, промышленность теперь в большей степени работает “на склад”, чем раньше. Но в целом, конечно, столь экстремальный, как было заявлено, рост промышленного производства представляется неким разовым фактором. Я тоже очень сомневаюсь, что такие темпы закрепятся – роста по 5-6% в ближайшее время ожидать не приходится.

​Центральный банк России резко снизил собственный прогноз темпов прироста объемов частных вкладов в стране в этом году. Если еще месяц назад он составлял 7-9%, то теперь – лишь 2-4%, напоминает газета “Коммерсантъ”. “Домашние хозяйства стали несколько меньше сберегать из текущих доходов. Мы это видим в том числе по динамике депозитов, прирост которых замедляется”, – заявила 16 июня председатель Банка Эльвира Набиуллина. Общий прирост частных вкладов в России с начала года, по данным Центрального банка, составил к началу июня лишь 0,3%. Получается, россияне стали меньше сберегать… Но стали ли они при этом больше тратить? Если судить по изменению объемов розничной торговли в стране или платных услуг – не очень-то…

Валерий Миронов:

– Они не стали меньше сберегать. Сберегают примерно как и в прошлом году, но больше – в наличной форме. Еще в прошлом году прирост средств на счетах и депозитах замедлился, составив около 10% против 17% в 2015-ом. Теперь же тенденция замедления проявляется еще более явно, чем ожидал Центробанк. И это связано это прежде всего с тем, что невыгодно стало сберегать и безналичные рубли, и безналичную валюту в силу низких процентных ставок по банковским вкладам. Особенно это по валютным депозитам заметно. То есть население по-прежнему накапливает и валюту, и рубли, но все больше теперь – в наличной форме. Процесс наметился еще в прошлом году, теперь же он, видимо, лишь усиливается.

Алексей Девятов:

– С одной стороны, думаю, действительно уменьшилась сама склонность к сбережениям – постепенно люди как-то привыкают к текущей экономической ситуации, она уже не кажется им “кризисной”. Соответственно, начинают чуть больше брать кредитов, чуть больше тратить…

​Но сокращается ли при этом сколько-нибудь заметно сама общая норма сбережений населения (как часть его общих доходов)?

Валерий Миронов:

– Ввиду отсутствия каких-то явных улучшений в экономике она пока остается высокой. Скажем, в 2016 году общая норма сбережений населения России выросла до 6% от денежных доходов – после падения почти до 2% в 2014 году и восстановления до 5% в 2015-м. И в нынешнем году, по нашим оценкам, она останется примерно на уровне 2016 года.

​Вслед за Росстатом, представившим оценки роста экономики России в первом квартале – на 0,5% к прошлогоднему уровню, свои оценки обнародовало и само Министерство экономического развития (которому Росстат теперь подчинен) – за первые пять месяцев года. Из них следует, что ВВП России увеличился на 1,3%, причем в мае его годовой рост ускорился сразу до 3,1% – после 1,7% в апреле. Но такое заметное ускорение, по идее, должно сопровождаться и не менее заметным ростом внутреннего спроса в стране, в первую очередь спроса потребительского, как главной составляющей общего объема экономики. Она намного превышает в нем долю спроса инвестиционного, то есть со стороны компаний и предприятий – на разного рода сырье, оборудование или услуги для производства. Однако данные Росстата показывают, что в мае объемы розничной торговли в стране остались на тех же уровнях, что и годом ранее, а объемы платных услуг даже оказались меньшими, чем в мае прошлого года. То есть роста нет ни в одном, ни в другом секторе…

Валерий Миронов:

– Примерно 50% ВВП России – потребительский спрос и 20% – инвестиционный спрос. Майские данные говорят о том, что объем розничной торговли в стране год к году не увеличился. Снижения темпов роста сбережений нет, просто теперь они больше делаются в наличной форме. То есть в целом роста потребительского спроса пока не происходит – ну, разве что на рынке автомобилей возникло некое оживление…

А спрос компаний и предприятий, то есть инвестиционный?..

Валерий Миронов:

– Он очень медленно восстанавливается и но прежде всего за счет инвестиционного импорта: в первом квартале рубль заметно укрепился, и импорт, соответственно, дешевел. Однако при нынешних колебаниях курса рубля и общей неопределенности экономической ситуации вряд ли предприятия станут заметно наращивать инвестиции и расширять закупки импортного оборудования. Рубль уже слабеет, а общие темпы роста промышленного производства, что является одним из факторов таких инвестиций, несмотря на весь “оптимизм” майской статистики, пока остаются вялыми.

Алексей Девятов:

– Реальные доходы населения все еще ниже прошлогодних уровней, и в целом потребительский спрос в стране слишком еще слаб, чтобы объяснить статистический “скачок” в оценках роста промышленного производства. В какой-то степени, думаю, промышленности помогает определенный рост ненефтегазового экспорта по отдельным товарам. Однако и тут есть свой ограничивающий фактор – укрепление рубля в последние месяцы.

​Вы говорите о ненефтегазовом экспорте. А сколь сильно на него влияет укрепление рубля, по вашим расчетам?

Алексей Девятов:

– Наши оценки показывают, что повышение среднего для года курса рубля на 1% ведет к сокращению ненефтегазового экспорта примерно на 500 млн долларов. Поэтому, если в среднем за год рубль укрепляется на 10%, это означает потери экспорта где-то на 5 млрд долларов. А в плане потерь для экономики в целом – минус 0,4 процентного пункта прироста ВВП.

5 млрд недополученных долларов от общего российского экспорта в течение года – совсем немало…

Алексей Девятов:

– Если общий российский экспорт в прошлом году составил около 280 млрд долларов, то, соответственно, 5 млрд из них – это примерно 2%. Но дело в том, что экспорт – один из ключевых драйверов промышленного производства в условиях, когда потребительский спрос в стране остается слабым.​