В апреле 2018 года жительница Сергиево-Посадского района Московской области Ирина Смирнова узнала, что недалеко от ее дома скоро построят мусорный полигон. Вместе с другими активистами она вела борьбу против этого проекта ­– выходила на уличные акции, собирала подписи и документы, ходила на встречи с властями. Одновременно у Ирины Смирновой, работавшей заместителем директора по учебно-воспитательной работе в детской музыкальной школе, начали возникать проблемы с руководством. В конце декабря ей вручили документ о том, что ее должность сокращена. Ирина уверена, что причина увольнения – гражданская активность.

Так называемые "мусорные протесты" – борьба против полигонов для захоронения бытовых отходов и мусоросжигательных заводов – охватили в 2018 году не один подмосковный город. Исключением не стал и Сергиев Посад – один из главных туристических центров центральной России. В деревне Сахарово Сергиево-Посадского района планируется открыть крупнейшую в Московской области свалку, которая будет принимать мусор из 12 подмосковных районов и Северо-Восточного административного округа Москвы.

Жители Сергиево-Посадского района уже почти год борются против строительства полигона."Документов никаких не было, результатов экологической экспертизы не было, разрешения там что-то рубить, строить у них не было, то есть все делалось абсолютно незаконно. Мнение людей на трех публичных слушаниях – категорически было высказано, что жители против, – не учитывается. Результаты экологических экспертиз, которые в 90-х годах были, – там планировали уже делать полигон, но категорически решили, что нельзя, – тоже не учитываются. То, что это самая высокая точка Сергиево-Посадского района, рядом находится река Дубна, которая впадает в Волгу, и отходы могут отравлять ресурсы питьевой воды, тоже не учитывается. То, что Сергиев Посад живет (все знают об этом) на грунтовых водах, скважинах, и их отравление тоже не учитывается", – заявил в интервью Радио Свобода в октябре 2018 года депутат городского поселения Сергиев Посад Андрей Мардасов. Осенью неизвестные подожгли его автомобиль.

А активистка Ирина Смирнова недавно лишилась работы из-за борьбы против мусорной свалки. Три с половиной года она проработала заместителем директора по учебно-воспитательной работе в школе искусств в городе Краснозаводске, но в конце декабря – в середине учебного года – ее должность внезапно решили сократить. О причинах увольнения и о своей протестной активности Ирина Смирнова рассказала в интервью Радио Свобода:

– В апреле 2018 года я узнала, что у нас под Сергиевым Посадом собираются строить огромный мусорный полигон размером с два московских Кремля и высотой с 9-этажный дом, куда будет свозиться мусор с северо-востока Москвы и из нескольких районов Московской области. Но самое интересное, что посреди этого планируемого мусорного полигона находится задокументированный объект археологического наследия, который просто хотят завалить мусором. Меня это очень всё возмутило, и я влилась в борьбу против мусорного полигона. Посещала митинги, различные экологические конференции, мы постоянно выезжали на место строительства, чтобы фиксировать, что там происходит. Это тонны писем. Я была в приемной президента Российской Федерации, отвозила туда более 7 тысяч подписей. Мое районное начальство начало меня замечать на таких акциях, и через директора стали поступать предложения прекратить мое участие в протестах. Несколько раз приходили подобные предупреждения, и вот 28 декабря, под Новый год, мне было вручено уведомление о сокращении моей должности. Со словами, что "нам такие люди не нужны", что зарплату мне платит глава района Михаил Юрьевич Токарев и я должна думать, делать и транслировать то, что он считает нужным. То есть я не должна иметь своего мнения и моя гражданская позиция никому не нужна.

​– Это была официальная формулировка при увольнении?

– Нет, официальная формулировка, что моя должность сокращается для экономии бюджетных средств. Притом что это середина учебного года. К тому же ни в одной детской школе искусств, которых у нас в районе 10, такая же должность не была сокращена. При этом я еще совмещала две должности в школе – заместитель директора по административно-хозяйственной части и заместитель директора по учебно-воспитательной работе. У меня был огромный пласт школьной работы.

– Правильно ли я понимаю, что ваше увольнение не стало внезапным и отношения с руководством ухудшались постепенно?

– Да, были постоянные предупреждения через директора о том, что надо прекратить эту борьбу, иначе "мы вам устроим, мы вам покажем". Ну, вот показали.

– А вы пытались объяснять руководству, почему эта борьба так важна и для вас, и для других жителей Подмосковья?

– Да, конечно! Я постоянно это транслирую, причем это в доступе в социальных сетях. Мы пытаемся донести до людей и до руководства наши цели, и я знаю, что многие нас поддерживают, в том числе многие бюджетники, но они боятся это озвучивать, потому что у нас идет очень большой прессинг бюджетников в районе, они все время под угрозой увольнения. А зарплаты у бюджетников у нас в районе относительно неплохие. Притом людям постоянно повторяют: "Вы больше нигде не устроитесь в районе на работу, если будете проявлять свою гражданскую позицию".

– Как ваши коллеги относились к вашей гражданской активности? Поддерживали?

– Тихо поддерживали. Поддерживают, на самом деле, все, но где-то глубоко внутри. У нас реально в районе такая ситуация, не знаю, как в других районах, что люди просто боятся проявить себя. У нас постоянно бюджетников сгоняют на какие-то мероприятия. Например, не так давно проходили слушания по присоединению нашего города Краснозаводска к городскому округу Сергиева Посада, и туда были согнаны бюджетники за полтора часа до начала. А меня вообще не выпускали из школы, по мне было распоряжение отдельно, чтобы меня не выпускать и отзваниваться через каждые 15 минут, где я нахожусь, в школе или нет, до конца рабочего дня. И когда рабочий день закончился и я пришла туда, там было много полиции и вообще никого уже в зал не пропускали. Зал маленький для слушаний, специально чтобы людей было меньше. На тот момент у меня уже было на руках уведомление о сокращении моей должности, и я отрабатывала два месяца, пока оформлялось увольнение.

​– А вот эти страшилки руководства в бюджетных организациях о том, что невозможно после увольнения найти работу, насколько они похожи на правду? Сложно ли вам сейчас устроиться куда-то?

– Они очень похожи на правду, потому что даже такие разговоры идут, что теперь на мне для бюджета "черная метка", и я не смогу нигде найти работу. У меня есть знакомый, которого уволили тоже за общественную деятельность, и обзванивали бюджетные организации, и его никуда не брали в бюджет. А я хочу придать большей огласке свой случай, и все директора всех бюджетных организаций видят меня и слышат, и я думаю, что их тоже предупредили. И у них инстинкт самосохранения срабатывает, потому что директорам районное руководство говорит: "Вы будете жить на одну пенсию и работу себе в районе не найдете". У нас директора, как правило, пенсионеры.

– До того, как стало известно о строительстве мусорного полигона, в вашей жизни была какая-то общественная активность?

– У меня это всегда было в жизни. Наверное, у меня какое-то обостренное чувство справедливости. Года два назад у нас в городе собирались закрыть больницу, перевести стационар в дневной режим и закрыть отделение гинекологии. И как-то так получилось, что я в центре этого протеста оказалась, потому что я выставила пост в социальных сетях, люди собрались на несанкционированный митинг, дальше подключились наши депутаты, сказали: мы обо всем договорились. А до этого как будто они не знали о ситуации. И так получилось, что мы отстояли и больницу, и гинекологию, потому что поднялся этот протест. Да и вообще даже люди стали ко мне приходить и предлагать выдвигаться в депутаты. То есть я как-то оказываюсь в центре общественной деятельности.

– Больницу удалось отстоять. Есть ли надежда, что с мусорным полигоном тоже удастся что-то сделать?

– Конечно! У нас работают адвокаты, мы пишем письма, ведется громадная работа, через нас проходят тонны документов, которые мы предоставляем разным заинтересованным лицам для изменения этой ситуации. Поданы иски в суды по поводу этого строительства, по поводу того, что там уничтожается наше историческое наследие. На территории этого планируемого полигона доказанная могила священника из известного рода Магнитских, там развалины храма находятся, осталась нижняя часть храма. Там краснокнижные птицы, краснокнижные растения. Мы верим в то, что нам удастся отстоять нашу землю. Ведь Сергиев Посад – это православная столица России, неужели она будет загажена? У нас происходит фестиваль "Доброе лето", куда съезжается православная молодежь со всей России, они живут под открытым небом, и это будет прямо рядом с планируемым полигоном. Притом мы не говорим просто: нет, нам ничего не надо. Мы хотим, чтобы на территории района был свой мусороперерабатывающий комплекс, нацеленный только на нужды района. Зачем нам чужой мусор? Есть много уже отработанных различных методик утилизации, в Орле вот прекрасный завод, способный обслужить целый район. Потом должен быть налажен раздельный сбор мусора. И есть переработчики этого всего, которые могут и хотят это перерабатывать, а у них недозагруженные мощности.

​– А как вы реагируете на предложения баллотироваться в депутаты?

– Мне уже хочется согласиться, хотя я долго старалась отказаться. Буквально сегодня утром ко мне женщина просто подошла на улице и начала жаловаться опять на нашу поликлинику, что там не хватает оборудования. Она видела мое интервью по местному телевидению. Уже просто люди подходят, обращаются ко мне, как будто я могу что-то решить или хотя бы донести до нашей власти, чего не хватает. А проблем очень много!

– На фоне мусорных протестов пострадал и местный депутат Андрей Мардасов – у него подожгли машину. Опасное это дело...

– Да, у Андрея Мардасова был поджог. Ну, как опасно... Ведь помимо мусорного полигона у деревни Сахарово, выделены еще 100 гектаров под полигон у поселения Красное Пламя во Владимирской области. Мой город находится на перекрестке этих будущих мусорных полигонов, и никто не знает, что в результате там возникнет. Например, зона поражения мусоросжигательного завода диоксидами – 25 километров. А документы они отказываются предоставлять на независимую экологическую экспертизу. У нас был суд, который мы выиграли, и их обязали предоставить эти документы. Они скрывают, что на самом деле хотят там сделать. А хочется, чтобы Сергиев Посад остался православной столицей Подмосковья, а не столицей "золотого мусорного кольца".