В 1938 году состоятельный американский турист, Давид Курц, путешествовал по Европе с кинокамерой, и через 70 лет родственники нашли его любительский фильм. Нашли в последний момент: эксперты, восстанавливавшие пленку, утверждают, что месяц промедления – и изображение погибло бы безвозвратно. Курц побывал в гитлеровском Берлине и выпил пива на Унтер-ден-Линден, посетил Францию и Голландию, но в его банальном туристическом маршруте оказался один необычный город – Насельск в Польше. Семья Курца в свое время перебралась из Насельска в США. На роскошной машине Курц проехался по еврейским кварталам родного городка и навестил старых знакомых. Посвященная Насельску часть его туристического фильма продолжается чуть больше трех минут, звука нет, мы видим продуктовую лавку, синагогу, улицу с тополями и толпу, вышедшую поприветствовать американского гостя и полюбоваться на его автомобиль и кинокамеру. Эти сцены повторяются снова и снова, с разной скоростью; на экране нет и не будет ничего иного: фильм, вышедший в 2021 году, называется "Три минуты – продление". Эти расширенные до целого часа три минуты насыщены информацией – невидимые комментаторы, в том числе бывшие жители Насельска, чудом спасшиеся в годы оккупации, рассказывают о том, что происходило в этом городе. Меньше чем через год после путешествия Давида Курца начались погромы, евреев депортировали. Уцелеть удалось немногим – кто-то спрятался, кто-то раздобыл арийские документы, кто-то бежал в СССР. Есть удивительные истории: немецкий офицер-антифашист одолжил свою форму еврею, и тот, переодевшись, спас невесту, которую собирались отправить в лагерь. Удалось идентифицировать несколько человек, запечатленных на кинопленке, расшифровать еле различимую надпись на вывеске магазина и узнать имя его хозяйки, была даже сделана трехмерная модель улицы, которую снимал Курц. Сегодня в Насельске не осталось напоминаний о еврейских районах, нет и памятника жертвам Холокоста. На экране – рассказ о мире, процветавшем недавно, но истребленном столь тщательно, что информацию о нем приходится собирать так, будто он существовал столетия назад.

Фильм "Три минуты – продление" сняла голландская журналистка Бьянка Ститгер, и он был включен в программу крупнейшего европейского фестиваля документальных фильмов – IDFA в Амстердаме. Фестиваль прошел в гибридном формате, на фоне нового голландского локдауна, и многие его фильмы сделаны по законам карантинного времени, в домашних условиях, из архивных материалов. Давно живущая в Голландии Сана Валиулина изучает бумаги своего отца – бывшего узника ГУЛАГа. Рядовой Сандар Валиулин в 1943 году попал в плен, в лагере был завербован в немецкую армию, воевал в Нормандии, дезертировал, попал к американцам, работал у них переводчиком, оказался в Париже, потом в лагере для перемещенных лиц в Англии. "У американцев я впервые почувствовал себя человеком, а не телом, которым распоряжаются", – говорил он. Сандар Валиулин и его товарищи, надышавшись "свободным европейским воздухом" (фраза из его записок), не хотели возвращаться в сталинский СССР и даже выгнали из лагеря советского агитатора, но вопрос их насильственной репатриации был решен на Ялтинской конференции. Сандара объявили изменником родины и отправили в лагерь, по переписке он познакомился с будущей женой – матерью Саны, героини фильма Алены ван дер Хорст "Подставь тело солнцу". Вместе со своей сестрой Сана отправляется в Чердынь и находит руины лагеря, в котором ее отец провел почти 10 лет. "Когда умирают наши родители, мы остаемся как следствие без причины", – говорит Сана. Ее отца уже нет на свете, сам он о войне и лагерях никогда не рассказывал, и теперь его историю приходится восстанавливать по крупицам. Дочь уверена, что романтичный юноша, переписывавший в тетрадку стихи Пушкина и мечтавший увидеть сады Эпикура, стал невинной жертвой двух равновеликих злодеев – Гитлера и Сталина. "Я предал родину или родина предала меня?" – спрашивал Сандар в дневнике.

О том, как Литва стряхнула с себя сталинские оковы, рассказывает фильм Сергея Лозницы "Господин Ландсбергис", получивший главную награду IDFA. Бывшему спикеру литовского парламента Витаутасу Ландсбергису и его единомышленникам всего лишь за 3 года удалось немыслимое: изгнать советских оккупантов и сделать Литву независимым государством. Движение, начавшееся с концертов и дискуссий в залах заседаний советских законодательных органов, быстро окрепло, радикализовалось и в январе 1991 года смогло противостоять попытке разрешить ситуацию грубой силой. Подробнее об этом фильме – в интервью Сергея Лозницы радиопрограмме "Культурный дневник":

Смотри также

Последний вздох империи. "Господин Ландсбергис" Сергея Лозницы

Главная российская премьера IDFA – "История Гражданской войны" (1921) Дзиги Вертова. Два года назад историк кино Николай Изволов реконструировал дебют Вертова "Годовщина революции", теперь удалось найти и смонтировать заново почти все фрагменты еще одного считавшегося утраченным фильма. Материалы снимали операторы разной степени одаренности, фильм хаотичный, лоскутный, как сама российская история, за логикой которой невозможно уследить. Бесчинствуют анархисты в Москве, Троцкий приветствует победителей Кронштадтского восстания, ухмыляется Махно, хмурится Колчак, Антанта разрушает элеватор в Новороссийске, красноармейский верблюд тащит отбитую у Деникина бронемашину, бесхитростные удальцы преобразовывают мир, не подозревая, что за ведущими к свободе воротами скрывается новая, еще более суровая тюрьма.

О том, что творится в этой тюрьме сегодня, рассказывает Нина Гусева в фильме "Дело". Речь идет и о деле жизни главной героини, адвоката Марии Эйсмонт, защищающей гражданских активистов, и об уголовном деле одного из ее подопечных – Константина Котова, участвовавшего в оппозиционных акциях и попавшего за решетку по грубо сфабрикованному обвинению. Отлаженная машина пытается перемолоть строптивого человека, адвокаты тщетно взывают к здравому смыслу, но все-таки скостить срок удается. Многие сцены сняты в студиях "Дождя", а корреспондент этого телеканала даже умудряется остановить Владимира Путина, уходящего с пресс-конференции, и настойчиво просит его задуматься о судьбе политзаключенного Котова.

История "Дождя" и его хозяйки рассказана в фильме Веры Кричевской "F@сk This Job". Поначалу для Натальи Синдеевой optimistic channel был всего лишь игрушкой, и она, нисколько не считавшая себя диссиденткой и даже не интересовавшаяся политикой, планировала сотворить что-то милое и необременительное на деньги состоятельного мужа. Однако малоприятная реальность стала быстро проникать в оптимистичные студии "Дождя", легкая фронда перешла в откровенную оппозиционность, сводки новостей все больше отличались от того, что предлагали госканалы, а темы дискуссий, гости (Алексей Навальный и прочие звезды стоп-листов), а также нежелание подчиняться самопровозглашенным кураторам из Администрации президента превратили "Дождь" в единственный в России неконтролируемый властями канал. Со всеми очевидными последствиями: шельмование, угрозы, отключение трансляций, изгнание из офиса, слежка, включение в список иноагентов. Параллельно менялся и характер Натальи Синдеевой, и за этой метаморфозой любопытно наблюдать. Жившая на очаровательной вилле и катавшаяся на розовом автомобильчике холеная московская красавица исчезла, теперь это (если верить портрету в фильме Веры Кричевской) – совершенно другой человек, готовый многим пожертвовать ради того, что когда-то было забавой, но постепенно стало делом жизни.

Еще один московский фильм – "Куда мы едем" Руслана Федотова – снят под землей, и его главный герой – метрополитен, некогда носивший имя Кагановича и до сих пор удивляющий своим мраморно-сталинским великолепием: гости столицы благоговейно трогают нос бронзовой собаки и клюв петуха, а над отрядом ОМОНа сияет рубиновая пентаграмма. Метро – чрево гигантского города, переваривающее его обитателей. Наблюдательный Руслан Федотов заметил в толпах, населяющих подземелья метро, людей безумных, веселых, опасных, несчастных и сделал несколько запоминающихся портретов.

"Ультрафиолет и шайка кровохаркающих" – фильм, полностью смонтированный из архивных материалов, преимущественно иллюстративных, потому что от подлинных героев этой экстравагантной истории осталась лишь пачка писем и несколько фотографий. Робин Хюнцингер нашел в архиве своей бабушки Эммы послания от некоей Марсель. Оказалось, что это школьная любовная история: Марсель была влюблена в Эмму и та, кажется, отвечала ей взаимностью. Марсель, читательница Кокто и прочих смелых авторов, шокировала провинциалов своим свободомыслием. Тяжелый недуг привел ее в туберкулезный санаторий, там и возникла "шайка кровохаркающих" девочек, эрос и танатос переплелись, две подруги Марсель умерли от туберкулеза, а сама она, несмотря на санаторные романы, еще долго отправляла любовные послания Эмме. Синефилы с удивлением, а может быть, и с досадой обнаружат, что эта история, развернувшаяся в конце 1920-х годов, анахронично проиллюстрирована кадрами из "Полуденных сетей" Майи Дерен.

"Какой у вас заботливый сын, все время снимает вас!" – говорит владелица гаража почтенному пожилому господину, который забирает из ремонта винтажный автомобильчик. Знала бы она, что перед нею вовсе не отец и сын, а садист и влюбленный в него мазохист, снимающий фильм о своем повелителе. Бернар благополучно пережил эпоху СПИДа, хотя и не пользовался презервативами, похоронил двух бойфрендов и теперь живет в компании черных кошек. Одна убегает, и ее поиски занимают значительную часть фильма "Последняя глава". Должно быть, откровенные рассказы Бернара и демонстрация его предназначенного для любовных истязаний арсенала вызовут у неподготовленного зрителя оторопь, но в сущности Джанлука Мататрезе – режиссер и любовник героя – демонстрирует самую обычную буржуазную жизнь, слегка нестандартную, но все же вполне заурядную.

Если же хотите увидеть в самом деле нечто из ряда вон выходящее, рекомендую историю небинарного английского юноши по имени Оли Лондон, который решил стать копией своего кумира – поп-звезды Пака Чимина – и сделал 18 пластических операций, чтобы быть похожим на корейца. В Сеуле ему искалечили нос, пытались выпрямить в Китае и Польше, и лишь в Армении хирург его кое-как поправил. Потом рассверлили и сузили челюсть, поменяли разрез глаз, накачали губы, и теперь Оли выглядит божественно, хотя на Чимина не очень похож. Талантливый дебютант Ян Томашевский превратил эту волшебную историю в корейскую сказку о масках и красоте, в исключительных случаях по-прежнему способной спасти мир.