"Мой отец был человеком очень жестоким, совершавшим в течение всей жизни домашнее насилие, это была его система отношений в семье… Это было физическое, психологическое, эмоциональное насилие, повторяющееся постоянно по отношению ко мне – его дочери, моей матери – его жене, его внукам, детям другой жены… К несчастью, грубость и хамство, контроль и принуждение постепенно стали нормой его жизни…" – писала дочь Эдуарда Успенского Татьяна.

О том, что кумир советских детей, придумавший крокодила Гену и кота Матроскина, отличался тяжелым характером, знали многие. Эдуард Успенский (1937–2018) не скрывал, что его интересуют многомиллионные доходы от авторских прав, при этом считал себя единственным творцом популярных персонажей, забывая о художниках и режиссерах, снимавших кино по его сказкам. Последние записи в его фейсбуке посвящены конфликту с "Союзмультфильмом" из-за сериала "Возвращение в Простоквашино".

Письмо Татьяны Успенской, призывавшей не называть литературную премию именем ее отца, привлекло внимание к истории так называемого "коллектива" Виктора Столбуна – тоталитарной секты, где детей воспитывали побоями и жестокими психологическими экспериментами. Столбун лечил Успенского от алкоголизма, и писатель слепо верил гуру, помогал "коллективу" финансово и отдал в секту родную дочь.

Художник Леонид Шварцман, с которым Успенский судился из-за прав на Чебурашку, деликатно называет его "не вполне адекватным человеком". Но даже злейшие враги не отрицают, что Успенский был чрезвычайно талантлив. Советской детской литературой командовали совсем другие люди вроде Агнии Барто и Сергея Михалкова, но, вопреки цензуре, Успенский стал самым любимым детским писателем для нескольких поколений.

Фильм Ромы Супера и Вани Проскурякова "Это Эдик", если верить титрам, сделали дети, и дети же в нем снимались – участники съемочной группы, друзья и родственники Успенского названы уменьшительными именами. Юрам и Мишам уже за 80, а то и за 90, а Лёне Шварцману в этом году исполнилось 100 лет. В каждом взрослом прячется ребенок, а Татьяна Успенская говорит, что и ее отец остался пятилетним мальчишкой.

Премьера фильма "Это Эдик" вскоре состоится в онлайн-кинотеатре Premier. Фильм появится там в бесплатном доступе.

Режиссер Роман Супер ответил на вопросы Радио Свобода.

– Фильм делится на две части примерно равного объема. В первой части речь идет о таланте и достижениях вашего героя, во второй – о темных сторонах его жизни: пьянстве, участии в секте Столбуна, конфликте с дочерью и с художником Шварцманом, его страсти к деньгам и т. п. Такая структура была запланирована изначально или возникла уже в процессе монтажа?

– Воротила голливудского сценарного мастерства Роберт Макки любит повторять на своих семинарах: ребят, прежде чем строить из себя Нолана и снимать красивое кино со сложной структурой, которую никто не поймёт, научитесь правильно рассказывать историю линейно – чтобы начало стояло в начале, середина в середине, а конец в конце, но не наоборот. Можно сказать, что я следую совету Макки. И потом, эта линейная структура кажется мне абсолютно уместной в биографическом документальном кино.

Вся история Успенского, разумеется, была мной изучена до того, как приступать к съёмкам и написанию сценария. Никаких неожиданностей, которые могли бы повлиять на драматургию в ходе производства, не произошло. Мне было даже немножко обидно, что умные ребята – от Юры Сапрыкина до Юры Дудя – задались вопросом: Рома, а как же ты теперь будешь кино-то снимать, когда всплыли такие неприятные подробности про Успенского-мучителя? Слышать это было очень странно. Ребят, а как вы каждый вечер смотрите кино про насильников, маньяков, педофилов, убийц и прочую сволочь на "Нетфликсе"? "Вредные привычки" героя, по-моему, не являются причиной не снимать о нём кино, если он гений, а судьба его тянет на целые сериалы.

Конечно же, все возможные конфликты этой драмы я изучил задолго до скандалов, которые недавно набухали вокруг Успенского в медиа и соцсетях. Я про них прочитал в октябре прошлого года в великолепной книге финского детского писателя Ханну Мякеля, они дружили с Эдуардом Николаевичем. Собственно, с книги Мякеля всё и началось. Я понял, что жизнь сказочника Эдика – это сама по себе грандиозная сказка, не изученная и не отрефлексированная художественной культурой вообще никак. Я поехал в Финляндию (тогда это было ещё возможно), познакомился с Ханну, взял у него интервью и в очередной раз убедился, что Россия – это страна нерассказанных историй. Большую драму русского прекрасного писателя Успенского разглядел человек, с трудом говорящий по-русски. Про трагедию в Чернобыле лучше всех в мире тоже рассказали ребята с HBO, а не мы. Ну и так далее, таких примеров миллион.

– Со всеми ли из тех, с кем вы хотели поговорить, вы смогли сделать интервью, или от кого-то получили отказ? Мне кажется, его третья жена могла бы рассказать много интересного.

– Не помню ни одного своего фильма, в котором какие-то герои не отказывались бы сниматься. Всегда кто-то отказывается. И в этом нет ничего страшного. Иногда это даже хорошо. Отказ иногда тоже становится частью истории. Продюсерски фильм про Успенского – ещё та задачка, потому что главный герой на своём веку умудрился поругаться со всеми, умудрился обидеть практически всех людей, которых можно назвать его ближним кругом. Успенский был очень талантливым человеком. И настолько же невыносимым в повседневной жизни. Он с лёгкостью мимоходом мог ранить людей, кажется, даже не замечая этого. Но я работал с очень терпеливыми и бойкими продюсерами студии "Амурские волны", нам вместе удалось уговорить всех, кого мы хотели, кроме как раз третьей жены, которая намекнула, что бесплатно сниматься не хочет. Деньги героям документального кино я стараюсь никогда не давать. Это моя принципиальная позиция.

–​ Какое интервью вы считаете самым ценным – таким, без которого фильм не состоялся бы?

– Все интервью для сценария одинаково ценны. В каждом есть слова, которые являются движком истории. Но, повторюсь, это не значит, что без какого-то героя фильма бы не получилось. Мы бы нашли способ добавить эти отсутствующие слова как-то иначе, другими инструментами. Собственно, наш главный герой – человек, у которого нельзя взять интервью, он мёртв. Поэтому мы решили его воскресить с помощью анимации и куклы; и дать этой кукле слово.

–​ Татьяна Успенская говорит, что ее отец был пятилетним невоспитанным мальчиком, даже в старости. С другой стороны, его друзья отзываются о нем как о человеке чрезвычайно прагматичном. Кажется ли он вам в самом деле столь инфантильным?

– Не нахожу никаких противоречий в этом. Успенский в старости действительно напоминал капризного жестокого ребёнка, но с опытом большого прагматика, лишённого благ советской страной, которых он действительно заслуживал, как большой писатель. Общее же место – человек в старости всё больше начинает напоминать ребёнка, совершающего жестокие и безумные поступки. Мне кажется, в нашем фильме это честно обнажено до предела. Вообще, достойно и красиво стареть – это какое-то запредельно сложное искусство, которым владеют единицы.

Смотри также

"Он умел плести сеть, как паук". Шесть лет в секте Столбуна

–​ В советские времена Успенского ненавидели литературные чиновники вроде Михалкова, задерживали публикацию его книг, а в 90-х, как говорят ваши собеседники, он и сам стал таким же "михалковым". Зрители вашего фильма могут сделать вывод, что его уничтожила секта Столбуна, который стал для Успенского Мефистофелем, похитившим его талант. Верный ли это вывод? Как Успенский подружился со Столбуном и насколько глубокими были их отношения?

– Мне не хотелось бы навязывать выводы зрителям. Пусть потрудятся прийти к своим собственным, если захотят. Моя задача здесь – это строго задача беспристрастного наблюдателя-биографа. Я зашёл в рабочий кабинет Успенского и открыл все его шкафы и полочки: ребята, вот здесь лежит такой-то скелет, а вот здесь такой-то, вот здесь хранятся великие книги, которые мог написать только Успенский, вот здесь фотографии со всеми его врагами-завистниками, вот здесь настоящая Кунсткамера грехов, а вот здесь снова баночки и колбочки с талантом и любовью. Мне интересно исследовать эти артефакты, а желание прокричать "Я обвиняю" я бы оставил Эмилю Золя и тому зрителю, который захочет кричать. Я никого не обвиняю, я прячусь за историю и имею на это право.

–​ Есть "фрейдистское" объяснение характера Успенского, и оно тоже не раз звучит в фильме: он был жестоким человеком, потому что его не любила родная мать и он не мог справиться с этой травмой. Кажется ли вам эта версия состоятельной?

– Честно говоря, фрейдистское объяснение меня в большой степени и соблазнило этим сценарием заняться. Мой предыдущий фильм "С закрытыми окнами" тоже об этом: во что может превратиться жизнь человека, недополучившего любовь в раннем детстве. В катастрофу. Иногда эти катастрофы происходят на фоне лучших в мире детских сказочек.

Смотри также

Избиение гениев. Рассказывает внук Виктора Столбуна

–​ Его тяжба с "Союзмультфильмом" может восприниматься как пример безрассудного стяжательства или мании сутяжничества, но можно истолковать ее и как совершенно законное отстаивание автором своих прав. Что вы думаете об этом судебном процессе?

– Одна из героинь фильма – сегодняшний руководитель "Союзмультфильма" Юлиана Слащёва – отвечает на этот вопрос так: да, Успенский первым в советской стране всколыхнул тему авторского права, но сделал это слишком однобоко, думая только о себе. Интересы студии, интересы художников, коллег, которые ему помогали, его мало волновали. И потом, когда страна поменялась, это превратилось в гонку за деньгами. Гонка оказалась такой увлекательной, что времени на новых героев, новые книги, видимо, не оставалось. Поженить писательство с бизнесом не получилось. Это умение, как и красивое старение, – искусство для избранных.

–​ Вы готовы к тому, что этот фильм может обидеть кого-то из друзей Успенского, в том числе и тех, кого вы снимали?

– Если вы человек, который боится обидеть и не понравиться кому-то из героев, которых вы сняли, вам лучше заняться какой-то другой профессией. В центре история и её герой. Думать нужно исключительно об этом. В противном случае получается документальное кино на коллективном телеканале ТВЦ, там очень все, видимо, переживают, что чьи-то слова кого-то обидят. Поэтому получается то, что получается. Это не кино для семейного и дружеского личного архива писателя Успенского. Это кино для зрителя.

–​ Как вы работали над анимационной частью фильма, в том числе сделали куклу, которая изображает Успенского?

– Анимация и кукла – это идея и изобретение режиссёра Вани Проскурякова. Мы посчитали, что лучший способ рассказать сказку – это пуститься во все возможные анимационные безумия и поместить в эти безумия главного героя, сделать его частью собственных фантазий и книг. Куклу делал лучший в России мастер-кукольник Игорь Хилов. Оживляли эту куклу ребята из анимационного бандформирования "Цех анимации": стояли неделями скрючившись над фигуркой Эдика, сдували с него пылинки, крутили-вертели ручками-ножками. В итоге получился великолепный персонаж. Вряд ли с ним смог бы подружиться крокодил Гена, встреться они в каком-нибудь мультфильме по сказкам Успенского. Чебурашку кукольный Эдик и вовсе бы съел. Но персонаж всё равно крутой.

–​ В финале вы задаете друзьям Эдуарда Успенского вопрос, каким бы был Чебурашка сегодня, и получаете неожиданные ответы: он был бы беженцем, трансгендером, фигурантом "Московского дела" или отморозком. А как вы сами на этот вопрос ответите?

– Нас на днях лишили возможности пофантазировать на эту тему. Прочитал в новостях, что в России в следующем году снимут полный метр про Чебурашку, за 600 миллионов рублей, с Димой Биланом в саундтреке. Вот такой и будет инкарнация Чебурашки в 21-м веке: 3D-бедолага, вынужденный жить в одном фильме с Биланом.